Затем они окончательно сняли с нас кандалы.
Вместе с начальником тюрьмы и двумя охранниками мы пошли по длинному извилистому туннелю. Никто не произносил ни слова; я слышала лишь шарканье наших ног по грубому камню.
Дойдя до выхода из шахты, мы остановились. Чуть более яркий свет сочился с той стороны. Свобода.
Когда я прошла через проём, моё дыхание перехватило от открывшегося вида. Мы находились на верхнем склоне валунов, окружавших главную пещеру. Под нами простирался гранит. Вдалеке из камня поднимались здания.
После жизни в туннелях не шире разведённых в стороны рук колоссальность главной пещеры ошеломляла. Сталактиты и сталагмиты были такими огромными, что бостонские небоскрёбы на их фоне казались карликами. Потолок был настолько высоким, что скрывался в мутном мраке. Далёкие огни города мерцали как тысячи звёзды.
Я справилась. Я свободна.
Даже несмотря на голод, в моей груди взревела эйфория, и я закричала:
— Вуууууууу!
Я послушала эхо своего голоса, и остальные пленники с меткой жребия присоединились ко мне.
— Вуууууу! Вууууууу! Вуууууууу! — мы выли как стая волков, и трепет свободы пересиливал любое чувство приличия.
— Тихо вы, — проворчал начальник тюрьмы, но мы проигнорировали его и орали во тьму, празднуя свой побег.
Может, мы направлялись в сражение, но это превосходило всё, на что мы могли надеяться. Возможность дышать воздухом, лишённым каменной пыли; возможность искупления; мечта о мести и триумфе. Мы впятером плясали и орали, пока начальник тюрьмы не приказал охранникам избить нас, если мы не заткнёмся.
Когда мы притихли, начальник тюрьмы показал на башню Тенистых Лордов вдалеке.
— Мы направляемся в Синдри, — сказал он, начиная спускаться по покатому тёмному холму в сторону города.
Мы последовали за ним. Шагая по склону, мы проходили мимо шлаковых отвалов и разрушенных конструкций шахт. Мои товарищи-узники держали рот на замке, пока мы не вышли на узкую дорогу.
Высокий эльф пошёл бок о бок со мной.
— Тебя за что приговорили? — спросил он тихо.
Он наверняка уже знал.
— Измена. А тебя?
Он подмигнул.
— Пробыл тут неделю, но прошли как будто годы. Воровство, контрабанда, то, другое, третье…
— Тихо, — сказал начальник тюрьмы прежде, чем эльф успел продолжить.
Я закатила глаза. У него не было оснований угрожать нам. Теперь мы были воинами, а не узниками.
— И что ты сделаешь? Убьёшь нас?
Начальник тюрьмы пригвоздил меня взглядом.
— Убью, если побежите.
Я посмотрела на других узников. Они были грязными и худыми.
— Мы не сбежим. Всё лучше, чем шахты.
Начальник поджал губы и несколько долгих секунд смотрел на нас, затем повернулся спиной и пошёл дальше.
— Это правда, что ты встречала его? — спросил у меня высокий эльф, сверкая глазами. Я не сразу сообразила, кого он имеет в виду.
— Гэлина? Да. К сожалению.
Тут нас перебил другой эльф:
— Так какие они, Верховные Эльфы?
Я не могла сказать, что они прекрасные и златовласые, возвышающиеся над нами. Вместо этого я ответила:
— Чопорные. Большинство из них говорит так, будто им флейту в жопу засунули.
Эльф коротко ахнул, и его брови взлетели вверх.
— Да ты прикалываешься.
— Король Горм требует вашей верности, — произнесла я, изо всех сил подражая Верховным Эльфам.
— Ты серьёзно? Они так говорят?
— Она права, — сказал высокий эльф. — Они похожи на неадекватных шишек.
Я широко улыбнулась и протянула ему руку.
— Я Али, между прочим.
— Бо, — ответил он. — Так как ты оказалась в шахтах?
Вздохнув, я принялась рассказывать, как я буквально побывала в Хельхейме и вернулась обратно. После стольких дней кидания камней в одиночестве приятно было поговорить. И когда я закончила рассказывать про спуск в Колодец Урд, мы добрались до речных равнин. Здесь мы проходили мимо грибных полей: кремини, портобелло, мацутакэ, вороночники. Но моё нутро сжалось от ужаса, когда я поняла, что с ними что-то всерьёз не так. Они источали какое-то зловоние, росли иссохшими и позеленевшими. Больными. Неудивительно, что Тенистые Лорды согласились на Жатву. Весь город умрёт, если мы не предпримем что-нибудь.
Пока мы шли через поля, мой разум вернулся к более счастливым временам. Обычно все Ночные Эльфы трудились на грибных фермах, даже если у них имелась другая работа. Грибы были нашим основным источником пропитания, и забота о них требовала коллективных усилий. Своё детство я провела на таких полях. Распространяла споры, проверяла подстилки с мицелием, собирала урожай грибов. Я помнила, как в детстве мы с моим братом Бартолем находили гриб-дождевик и пинали его как футбольный мяч, пока мастер участка не приказывал нам остановиться. Я гадала, что сейчас делает Бартоль. Интересно, он тоже голодает?
Всё здесь казалось зловещим, опустевшим. Обычно тут всегда присутствовали группы Ночных Эльфов, ухаживающих за грибами. Они убирали слизней, собирали споры, всячески поддерживали здоровье мицелия. А теперь здесь стало совершенно пусто.
И хуже того, дальше мы прошли через старое кладбище, где надгробья торчали под странными углами. Теперь там появилось много свежих, новых могил. Ряд за рядом, и многие были маленькими — детские могилы.
Мои глаза защипало от слёз. Это результат нашего заточения здесь, организованного Верховными Эльфами. Гэлином.
Через час мы дошли до первой деревни — небольшого скопления каменных домов. Пока мы приближались, в моей груди нарастало волнение. Это первый раз за много недель, когда я увижу своих сородичей. Но когда мы вошли по дороге в деревню, мы обнаружили, что она пустует. Заброшено. Мы не встретили никаких эльфов.
— Где все? — спросил Бо.
— Понятия не имею, — ответила я, пытаясь скрыть беспокойство в голосе.
***
Через час мы дошли до Мирка, самого крупного города в Тенистых Пещерах. Теперь голод с такой силой глодал мой желудок, что я чувствовала себя почти обезумевшей.
Казалось, будто вокруг царил мир смерти. Обычно Мирк был оживлённым мегаполисом с яркими витринами и кричащими продавцами. Фермеры везли тележки с грибами, ткачи тащили свёртки мерцающего паутинного шёлка, ювелиры в маленьких будках продавали драгоценные камни.
Вместо этого город почти опустел, в воздухе стояла едкая вонь. Те немногие эльфы, которых мы видели, двигались бегло и скрывались в тенях при нашем приближении.
— Начальник, — громко сказала я. — Где все?
Начальник тюрьмы замедлился.
— Я точно не знаю.
— Али?
Я подпрыгнула, когда кто-то выкрикнул моё имя. Затем тепло словно озарило меня изнутри.
Мой брат, одетый в шкуру пещерного медведя, бросился через улицу, улыбаясь как маньяк.
— Бартоль! — завопила я.
Бартоль схватил меня за плечи и восторженно затряс.
— Поверить не могу, что это ты! Я с ума сходил от беспокойства. Я собирался попытаться вызволить тебя из шахт.
— Это было бы глупо. Откуда ты узнал, что я буду здесь? Что происходит с городом? Где все? — я поверить не могла, что вижу брата, но была уверена, что улыбаюсь так же широко, как и он.
Бартоль слегка нервно оглянулся по сторонам.
— Все знают, что ты вытянула меченый жребий. Они говорят, что «ассасин-изменник» будет сражаться в Жатве… — он прочистил горло. — Так все теперь зовут тебя.
— О, я в курсе. Но я перестала переживать об их мнении. Потому что я планирую как можно скорее убить Гэлина, — добавила я. — Я буду Полярной Звездой, как и говорила мама.
Он схватил меня за руку.
— Ты не можешь убить его, Али. Он опасен.
— И я тоже, — я покачала головой и, чувствуя на себе взгляд начальника тюрьмы, быстро сменила тему. — Что происходит в городе? Почему никого не видно?
Улыбка Бартоля померкла, лицо посерьёзнело.
— Гниль грибов, а теперь ещё и эпидемия. Люди мрут как мухи.
Я почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Эпидемия убила моих родителей. В Тенистых Пещерах эпидемии были смертоносными, без проблем распространяясь по сырому воздуху. А если ещё и еды нет? Нам надо любой ценой вырваться из пещер.
