class="p1">Родители поженились втайне, а когда через три года после их свадьбы родился Эд, наши ворчуны уже жили вместе.
– Нечего вам по чужим углам шататься, – заметил дед Шурка, влюблёнными глазами поглядывая на ту, кого он не так давно величал жеманной вазой. – У меня квартира генеральская, большая. Самое то для молодой семьи.
– А мой домик в писательском посёлке мы продадим, – подхватил дед Артур. – Или обменяем на что-нибудь в вашем районе, чтоб далеко ходить не надо было, когда понадобится помощь с внуками.
Мама, наверное, смущалась и краснела, а папа закусывал рвущуюся на губы улыбку…
В общем, как-то так и получилось, что два одиноких мужика вот уже чуть более двадцати лет делили на двоих одну трёхкомнатную квартиру и, скажу честно, хорошо делили, потому как жили душа в душу.
Они приехали очень быстро. Дед Шурка трогательно поддерживал под локоть старшего на десять лет друга и ворчал что-то абсолютно умилительное на тему «больного сердца» и «если ты будешь так волноваться, то я же останусь совсем один».
Они сменили меня на посту у постелей родных, и я, выйдя из больницы, замерла на крыльце и вдохнула полной грудью, глубоко, до головокружения. Мир вновь стал объёмным и красочным. Хотелось петь. Танцевать хотелось! Я сорвалась с места и не пошла – полетела по улицам ночного города, жмурясь фонарям и улыбаясь суетливым такси. Счастья во мне было столько, что я опасалась, как бы меня не разорвало огненным фейерверком к восторгу и ужасу случайных прохожих.
Ноги сами принесли меня к дому Кострика. Взлетела на нужный этаж и, улыбаясь, как ненормальная, вдавила палец в кнопку звонка, и не думая отпускать.
– С ума спятила?
Тимура я, судя по его заспанному и лохматому виду, вытянула прямо из постели.
– Спятила, Кострик! Полностью! – выпалила, с разгону бросаясь ему на шею. – Мама очнулась! Сегодня! Спасибо!
– Да я-то тут…
Он честно поначалу пытался сопротивляться моему безумию, смеялся, когда я осыпала его лицо поцелуями: щёки, глаза, нос, лоб, уголок улыбающихся губ. И второй уголок. И нижнюю губу, которая чуть больше и полнее верхней. Такая, такая… Секундное помутнение разума, в результате которого я языком попробовала этот кусочек Кострикового тела на вкус и…
И Кострик сорвался. Толкнул меня к стене, ногой захлопывая входную дверь, а затем впился пальцами в мой затылок и, слегка присев, поцеловал по-настоящему, без игр, горячо и немного болезненнее, и гораздо острее, чем на диванчике в моей квартире. И если тогда мне всего лишь понравилось, то сейчас я реально сошла с ума.
Он не целовал, поглощал меня, смешивая своё дыхание с моим, судорожно прижимая к себе свободной рукой. А я не противилась, не возражала, я сама мечтала быть поглощённой и впервые в жизни не думала о последствиях, отпустив себя. Не знаю, что будет завтра и чем закончатся эти наши странные отношения, но сегодня был самый счастливый день в моей жизни, так почему бы и нет?
Судорожно вздохнув, в какой-то момент Тимур отшатнулся, а я непроизвольно потянулась за ним, не желая отпускать.
– Варька! – прорычал сквозь сцепленные зубы. – Или прекращай, или мы идём в спальню.
Я моргнула и, проведя языком по внезапно пересохшим губам, решительно выдохнула:
– В спальню.
– Пр-равильное р-решение, – сыто промурчал Тимур и легко подхватил меня на руки. – Ты не пожалеешь, обещаю.
– Хочется верить, – нервно вздохнула я и прикрыла глаза. От счастья и собственной смелости кружилась голова, а я сама себе казалась невесомой, как шарик, наполненный гелием.
Движение воздуха, прохладная простыня под моей спиной, жаркое мужское дыхание у моего виска и проникновенный, пробирающий до костей шёпот:
– Не бойся. Всё будет здорово.
Не нашлась, что ответить. Снова вздохнула, рвано, пытаясь наполнить сжавшиеся от страха – куда ж без него? – лёгкие. А Кострик положил ладонь на мой живот, ничего не делая, просто успокаивая и давая привыкнуть к своему телу, и осторожно потрогал чувствительный участок кожи чуть ниже моего уха. Немного щекотно, определённо горячо и невероятно приятно.
– Так хор-рошо?
– Да, – шепнула в ответ и суетливо дёрнула руками, не зная, куда их пристроить: Тимуру на грудь? На талию? Куда-то в другое место?
Ой, мамочки! Мысль о «другом месте» захлестнула магической петлёй, и я, окончательно струхнув, едва не переиграла всю эту ситуацию назад.
К счастью, один из нас обладал достаточным опытом для того, чтобы правильно оценить причины моей нервозности, и с уверенной настойчивостью положил мои мятущиеся конечности себе на плечи.
– Давай для начала так, Варюш.
Моё имя прокатилось по его языку изысканной сладостью, растеклось пьяной вишней и ударило в голову, окончательно лишив меня рассудка и остатков страха.
– Да… – Выгнулась, подставляя шею под изучающие прикосновения мужских губ. – Так. Давай.
Жаркий смешок коснулся моего распахнутого дыхания, и я с удовольствием слизала его вкус с мужского рта. А дальше… Дальше не помню. Провал. Туман. Горячие руки, обжигающие кожу, бесстыжие пальцы, сводящие с ума. И голос. У Кострина был такой голос – оружие массового уничтожения, клянусь! Я млела от этих его рычащих, немного хищных ноток, хотела запомнить каждый момент происходящего, отчаянно цеплялась за действительность и тонула в огненной страсти моего драконо-василиска, то и дело выпадая из реальности. Кто придумал, что змеи и ящерицы холодные? В их крови первозданное пламя, в котором горишь не сгорая и плавишься пылающей свечой.
– Ещё! Тимур-р!
– Вот здесь?
И протяжным стоном в ответ:
– Да-а-а…
– Моя девочка.
Едкое замечание о том, что пока ещё не твоя, вспыхнуло ленивой зарницей в душе и тут же потухло, когда Тимур меня поцеловал. Какая язвительность? О чём вы? Я в ту ночь забыла о том, как меня зовут, полностью растворившись в ласкающем меня парне. Да и как иначе? В этой области он был головокружительно хорош. Виртуоз, можно сказать. Помню, меня ещё на секунду укололо иглой ревности: мол, вот ведь, зараза, натренировался… А потом эта же мысль трансформировалась в небывалую благодарность к тем, кто его тренировал. Потому что теперь вся эта страсть принадлежала мне. Со мной он делился своей нежностью. Меня одаривал умелыми ласками. Мне шептал на ухо что-то неземное совершенно и… и я не знала, что может случиться завтра, будем мы вместе или разбежимся в разные стороны, но сегодня, сегодня-то я «его девочка»! И от этого было так замечательно…
Тот момент, когда мы оказались полностью обнажёнными, я благополучно пропустила. Лишь охнула восторженно и немного испуганно, почувствовав на себе обжигающе горячее мужское тело. Широкие плечи, предплечья, твёрдые, напряжённо
