Женщина протянула мне полукруглую посуду, заполненную молоком. Керамика? Не похоже. Внешне похож на кокос, только не мохнатый.
— Из чего это сделано? Из глины? — с любопытством спросила я.
— Это орех лесной.
— Да? Интересно.
В сарае было чисто, свежая трава лежала в углу большим стогом. Я освободила маленького из кофты и растолкала: «Просыпайся, маленький, будешь есть».
Он сонно хлопал глазками и зевал. Нужно было сначала опробовать это чудо техники, а потом уже дитёнка будить. Ну, ничего, сейчас разберемся.
Я налила молоко в желобок, чуть наклонила. Молоко побежало по трубочке и наполнило кишку, которая раздулась как соска. Я хмыкнула, придумают же. И поднесла к малышу. Он уцепился и зачмокал, прищурив от удовольствия глаза.
— Ты же только не лопни, мелкий. Я к тебе привыкла уже. Если лопнешь, я опять одна останусь — говорила я, поглаживая его по спинке.
Я откинулась на свою зеленую постель, хорошо то как. Трава пахла множеством различных, успокаивающих меня запахов и я уснула крепким сном.
***
Просыпаться не хотелось, так и валялась бы еще с часик-другой. Мелкий спал. Я сходила к роднику, умылась и набрала в бутылку воды. Так как олимпийка осталась в сарае, я шла в спортивных штанах и облегающей майке. Мужики оборачивались мне в след, с интересом разглядывая мои формы. Ну да, у них так не принято ходить. Пусть смотрят, только без всяких там приставаний. А то знаем мы вас.
Знакомая мне женщина Асида приветливо махнула мне рукой. Я помахала в ответ.
Асида подошла ко мне, как только я закончила завтрак и спросила:
— Скоро пойдешь? Еды в дорогу занесу.
— Покормлю маленького и пойду, наверно.
Растолкав мелкого, накормила его, споив остатки молока. Положила его на землю, а сама взялась за волосы. С наслаждением расплела их и принялась расчесывать. Эти заразы предательские еще длиннее стали. Теперь они доходили до пояса. Я водила по ним расческой, массажируя корни волос, прикрыв глаза от удовольствия. Дверь открылась и вошла Асида.
— Я вот тут тебе собрала немножко в дорогу — и она замолчала.
Я открыла глаза. Она стояла, широко открыв глаза, и смотрела на маленького. Узелок выпал из её рук.
— Левир — потрясённо выговорила она и, резко развернувшись, убежала.
Я застыла с расческой в руках. И что это было? Спустя некоторое время дверь с шумом открылась и ввалилась толпа мужиков во главе со старейшиной. Все смотрели на моего малыша с ужасом. Я понимала, что происходит что-то непонятное. Встала, подошла к малышу и взяла его на руки:
— В чем дело? — сказала я, прищурив глаза. Что-то они воинственно настроены. Мелкого в обиду не дам.
— Левир — выдохнул старейшина, подойдя поближе.
— Никогда левиры не попадали в руки людям
— Где ты его взяла? — жестко спросил он — Если украла, то беда нас ждёт. Его мать найдет его по запаху и уничтожит все живое. Взрослая особь способна уничтожить наше селение в считанные минуты.
Мне пришлось честно выложить историю появления мелкого у меня.
— Лизнула, говоришь. Благословила, значит — задумчиво сказал он — С уходом не задерживай. Не обижайся, девица. Первый раз тебя видим, верить не верить твоим словам, не знаю. Я несу ответственность за жизнь этих людей — сказал старик.
Я согласно мотнула головой.
— Соберусь и уйду. И, спасибо за всё! — крикнула в уходящие спины.
Старейшина обернулся и кивнул, принимая благодарность.
Я присела возле мелкого, рассматривая своё приобретение.
— Ну что, левир значит. Опасный, значит. Ну какой ты опасный — теребя по спинке. Он ответил на мою ласку шумным сопением, неуклюже тыкаясь в мою ладонь.
Быстро заплетя волосы в косу, надела олимпийку, засунула еду в сумку, перекинула её через голову.
На улице послышался шум и крики людей. Я схватила малыша на руки. Передумали? Будут гнать до самой калитки палками? Я выглянула на улицу.
Люди столпились возле крайнего дома, гневно галдя. Что там такое? Я осторожно приближалась, вытягивая голову. Впереди стояли мужики с вилами, граблями, мечами. Сзади толпились любопытные женщины и дети. Мне удалось пробраться к самому забору. Увидевшее, заставило меня остановиться как вкопанную.
Я увидела животное, загнанное в угол. Невысокое темно-серое животное стояло на коротких лапах, расставив их и низко пригнув голову, исподлобья рассматривая людей и контролируя каждое их движение. Длинные пушистые уши прижаты к голове, морда слегка вытянутая, с мощной челюстью, низкое плоское тело едва касалось земли. А на землю с головы и раненого бока капала кровь.
Я в ужасе смотрела на него. Что же он такого сделал, что с ним так жестоко обошлись?
Животное, будто почувствовав мой взгляд, медленно повернул голову в мою сторону и посмотрел в глаза.
Застывшие пепельные глаза с большими черными зрачками обреченного животного. Он знал, что его сейчас будут убивать. И такая тоска застыла в его глазах, как будто он уже смирился со своей судьбой.
У меня от жалости сжалось все в груди, сердце пропустило удар и поскакало вскачь. Что делать? Нельзя же так, сволочи.
Послышался приказ старшего: «Убейте!». И толпа начала медленно приближаться к животному. Животное медленно моргнуло, отвело от меня взгляд и шумно вздохнуло, готовясь к последнему смертельному прыжку.
— Стойте! — закричала я — Ну, стойте же, ну, пожалуйста — причитала я, пробираясь сквозь толпу.
Местные, видя левира на моих руках, испуганно отскакивали в сторону, осеняя себя крестом. Я вышла на свободное пространство, встала рядом с животным.
— Не убивайте, прошу вас. Отдайте его мне — я с мольбой всматривалась в их нахмуренные и решительные лица.
— Не берите грех на душу. Мы уйдем прямо сейчас. И вы нас никогда не увидите — говорила я, пристально смотря в глаза старейшего.
— Это опасное животное — покачал головой старик.
— Опаснее этого? — спросила я, кивая на левира.
— Нет. Но…
— Вот и отдайте — резко перебила я его, сжав губы.
Толпа загалдела, послышались злые выкрики:
— Выметайся отсюда.
— Сама пришлая и левира принесла.
— Пока тебя не было, всё было спокойно.
Я кивнула головой:
— Обязательно выметусь, но одна не уйду. Если не отдадите, то обязательно вернусь со своим левиром и уничтожу ваше селение — довольно жестко сказала я. И, не давая им время на размышление, резко приказала: «Тряпку мне!».
Кто-то из толпы кинул мне под ноги грязную тряпку. Я засунула левира за пазуху. Наклонилась к животному, которое мгновенно оскалило пасть.
— Пойдем со мной — шепотом проговорила я — Убьют ведь — я осторожно дотронулась до его бока. Он вздрогнул и перевел взгляд на меня, открывая зубы в беззвучном оскале. Осторожно поднесла раскрытую ладонь к его носу. Во-первых, показать, что в руках ничего нет. Во-вторых, животные чувствуют эмоции на уровне звериного чутья. Если страх, то адреналин, возбуждающий инстинкт «догнать и уничтожить».
Он шумно вдохнул носом мой запах, прикрыв глаза. Затем недоуменно рассматривал моё лицо, переводя взгляд на толпу и опять на меня. А в глазах уже потихоньку оживала надежда.
Я осторожно накрыла его тряпкой и попыталась поднять его. Он вздрогнул, мышцы напряглись.
— Шшшш, все хорошо — тихонько сказала я. Уши встали торчком, словно он слушал меня. — Сейчас осторожно тебя подниму, и пойдем, куда еще не знаю. Там свобода, там воля — я говорила и говорила тихим спокойным голосом. В это время взяла его на руки и слегка прижала к себе и выпрямилась. Толпа внимательно следила за мной. Что еще толпе надо? Хлеба и зрелищ, что бы было о чем посудачить длинными вечерами. Я медленно пошла в сторону калитки. Дойдя до нее, обернулась. Старейший смотрел на меня, прищурив глаза:
— Ох, девонька, кто ж ты такая? — задумчиво сказал он. И, едва я шагнула за калитку, отдал приказ — Закрыть калитку!
