Он был полностью пуст! Вот же ж, вот же ж, ВОТ ЖЕ Ж! Как он умудрился? Я с головой окунулась в панику, медленно гладя мужчину и вливая энергию по капле, поток он сейчас не выдержит, да и не смогу я! Не смогу после целого дня исцелений сейчас полностью его вылечить. Ну что ж такое-то, а?!
Не заметила, как по щеке скатилась слезинка, первая, вторая, третья… Я плакала молча и по капле вливала ману. Разгоняла его кровь, заставляла сердце биться и при чем в прямом смысле. Когда он упал мне под ноги, его сердце на миг остановилось…
— Я не для того тебя вытягивала, чтобы ты откинулся тут на следующий день, — прошептала я, — очнись, ну же, — прозвучало как-то жалко.
Ресницы мужчины задрожали, в них стоял туман и какая-то безнадега. Он протянул руку и коснулся моего лица, стер слезинку и прошептал:
— Лия… — после чего снова потерял сознание.
— Ну, рассказывай, — произнесла самым добрым тоном из всех, на которые была сейчас способна.
— Что? — сделал вид, что не понимает, о чем я.
— Какого хрена ты вчера дохлый мне под ноги вывалился?! — вызверилась на него.
Я всю ночь просидела, мое сердце было растоптано одним лишь словом. Я была злая, жутко хотела спать и магии за последние два дня истратила столько, сколько с Харом за неделю не тратила. А он еще смеет прикидываться шлангом?! Нет, ну вы видели?!
— Не важно, — попытался отвернуться.
— На меня смотри, — схватила его за подбородок и повернула к себе.
Он отреагировал моментально. Накрыл мою руку своей и, глядя мне в глаза, поцеловал запястье и произнес хриплым голосом:
— Я рад, что с тобой все в порядке.
— В порядке?! — подскочила я и вырвала свою лапку, после чего не придумала ничего лучше, чем выбежать на улицу и двинуть к Беси.
Я кипела и злилась. Этот наглый, бесчувственный чурбан может хотя бы о себе позаботиться?! Я и так устала. Устала… Как же я устала. Я села рядом с Беси и разревелась как соплячка, уткнувшись лицом в теплый бок.
Не знаю, сколько я так просидела, гладя виверну, рыдая, спуская все то напряжение, что накопилось, но в итоге усталость взяла свое и я уснула. А проснулась от того, что кто-то тормошил меня за плечо.
— Госпожа ведьма, госпожа ведьма, проснитесь.
Я открыла один глаз и увидела вчерашнего мальчишку, Гила, так он представился. А за ним… А за ним целая толпа. Правда на таком приличном расстоянии.
— И что тут происходит? — спросила, сонно потягиваясь.
— Мы пришли к вам, потому что вы наш лучик света, вы наша спасительница, а вчера не все успели… — ясно, эксплуатировать меня пришли.
Еще бы, халявный маг целитель. Где бы им еще так крупно повезло? Обосновалась бы в городе — могла бы золото лопатой грести. Но там я скорее от Рыжика лопатой огребу. Скажет что-то типа: «Я в город золото со всех окрестных земель тягаю, а ты из города?!» И все, и хана.
— Госпожа ведьма, а это… Ваша? — боязливо протянул какой-то мужик внушительной наружности.
Я обернулась назад и увидела по-прежнему лежащую виверну, на которой я так хорошо уснула. И стоило их вчера отсылать, раз их сегодня же и обнаружили?
— Моя, — сказала твердо, — проблемы? — жители дружно помотали головой, — Ну что ж, первый пошел, — сказала и первая вошла в дом, забив полный болт и на красный от слез глаза, и на растрепанные волосы, и на темные мешки под глазами от недосыпа и усталости.
Проходя мимо пыльного металлического подноса, отметила, ну точно ведьма.
Глава 8
Со временем я стала привыкать к такому ритму жизни. Даже с жителями мы договорились, в какой части дня они могут приходить. И пусть они бы хотели меня на все двадцать четыре часа семь дней в неделю, с требованием пришлось смириться. Что я им, рабыня пахать от зари до заката? А табличку в городе о том, что разыскивается виверна, сняли, да. И моего капитана никто не искал.
С Икаром… было сложно. Давить и приказывать ему не хотелось. Иногда он вел себя вполне обычно и нормально, но иногда, казалось, с какого-то пустого слова или вопроса, мог замкнуться в себе. И самое главное, наотрез отказывался говорить на некоторые темы.
Хотя надавить в одном вопросе все-таки пришлось, это случилось через день после того, как он свалился с Беси, фактически мертвым.
— Почему ты был пуст и в таком состоянии? — в тысячный раз спросила я.
— Это не важно, — в тысячный раз услышала ответ.
И такая злость накатила, что я ощутила как что-то темное поднимается из глубины души. Готовое вырваться из-под кончиков пальцев липким ужасом и леденящим душу страхом. Я взяла свою силу под контроль и вливая силу, сказала:
— Отвечай, — мужчина дернулся как от пощечины и мне показалось, что его взгляд потух.
— Я пытался нарушить приказ и силой прорваться, госпожа, — бесцветно сказал он.
А я? Я просто офигела. Он что? Но…
— Зачем? — спросила шепотом, это же тоже самое, что каленым железом в открытой ране возить.
— Ты могла быть в опасности, — дернул плечом и добавил, — госпожа.
— Хватит! Я же пошутила тогда, — это его госпожа было столь отстраненным, что хотелось выть.
— Так прикажи, — бесцветно ответил, — госпожа.
Я тогда просто сбежала. Будто мне нравилось ему приказывать! Он же иначе молчал как на допросе! Хотя, мне ведь нравилось. Стоило признаться хотя бы самой себе. Мне нравилось, что я могла приказать и он бы выполнил все. Мне нравилась эта безграничная власть над этим мужчиной и от этого мне стало противно. Противно от самой себя.
Когда я окончательно доконала себя угрызениями совести, глядя, каким потухшим бесцветным стал взгляд, я пошла к Рыжику.
— Привет, — сказала, робко заходя в его жилище.
— Ну привет, — хмыкнул он весело и подмигнул, — наслышан-наслышан. Ну заходи, госпожа ведьма, владелица страшенного чудища, которое крадет скот тех, кто творит зло и с прекраснейшим мужчиной-защитником, от которого пищат все девицы на выданье.
Вот так вот одним приветствием Рыжик и высказал мне все, о чем судачил люд. Им явно нечем заняться, если есть время о таком перешептываться. Я почувствовала себя каким-то шутом и от этого стало неприятно.
— Как снять рабскую вязь? — сказала резче, чем хотела, не желая развивать тему людских домыслов.
— Никак, — развел руками Рыжик.
— В смысле? — не поняла я.
— Это печать вечного рабства, Кая, ее нельзя снять или отменить. Он станет свободным, только после твоей смерти, — сказал Рыжик абсолютно серьезно.
Ой-ёй… Что же я натворила?!
Я сидела в лачужке, прислонившись к стене. Икара я старалась не трогать и даже лишний раз на глаза не попадаться. Я все прокручивала наш разговор, когда я ему протянула тот треклятый камень. Он ведь знал, сразу все понял. Тогда зачем согласился?!
Я устало прикрыла глаза. Я не понимаю этого мужчину. Его слова холодные и отстраненные. Но его действия… Мне стало интересно, что он тогда на корабле делал со мной и почему не остановил. Он же сильный маг, а я тогда не очень понимала что-либо.
Меня же скрутить было — раз плюнуть. И чем больше я думал над этим, тем больше понимала — мне позволили сбежать. Даже нет, меня упорно к этому подталкивали! Захотелось пойти и расспросить. Я подскочила на ноги и хотела двинуться в сторону Икара, ориентируясь на его ману, но… Что-то меня потянуло в совершенно другую сторону. В сторону дороги, выходящей из леса. А потом дальше и дальше, глубже в лес. Чувство тревоги нарастало, я чувствовала, что мне надо спешить.
Вышла я на поляну, где стая волков окружила мужчину. Он надсадно дышал, истекая кровью. Я смело вышла и рыкнула:
— А ну пошли вон! — сначала эти песики-переростки рычать начали, а потом учуяли запах и отошли от меня подальше.
То-то же. Меня теперь вся живность шарахалась из-за близкого соседства с виверной. Я подошла к мужчине, чей взор был затуманен, под скулеж волчьей стаи.
Я зло посмотрела в их сторону и выпустила немного магии, волков как ветром сдуло. А я спокойно принялась за осмотр раненого. А он был красив. Пока магией я осматривала его изнутри, глазами любовалась на этого красавчика. Светлые локоны завивались, словно кукольные кудри, лицо правильное, глаза голубые, сейчас наполненные болью. Эдакий весь из себя рыцарь в сияющих доспехах, правда, без доспехов. Старая рваная одежда на нем смотрелась также чуждо, как и корона на бедняке.
