не покидала его, как Влас не пытался ее прогнать из своих мыслей, мечтаний и снов.
Фрэнтина Аштон, нерадивая студентка магполица, которую много лет назад ее отец-ректор в качестве наказания отправил к нему, Власу, в Академию Хозяйственной Магии на перевоспитание.
Фрэнни… Его единственная и запретная любовь.
Когда прямо над его ванной открылся радужный портал, Влас даже особо и не удивился. Много лет будучи хозяином Академии Хозяйственной магии, он привык к самым разным и изощренным выкрутасам студентов. Наоборот, воспринял с ленивым интересом. Опасности не было. Скорее всего, какая-то тысяче первая студенточка таким образом пытается привлечь к себе его внимание. За все эти годы их было много, даже слишком много, красивых и не очень, хитрых, умных, глупых, разных… Его пытались охмурить, околдовать, опоить приворотным зельем или любовным напитком, залезть к нему в постель, сердце, душу и кошелек. Сколько горьких девичьих слез было пролито в подушки из-за любви к ректору Академии Хозяйственной Магии!
Все было напрасно. Влас не чувствовал ко всем этим девицам ничего, кроме скуки и легкой досады.
Все эти годы лишь одна девушка была в его сердце. Фиалковые глаза, темные волосы, алые губы.
Она одна. Навсегда.
Одним мановением руки Влас мог закрыть портал, замедлить или остановить падение того, что из него вывалилось, но не стал, предоставив событиям развиваться своим ходом. Он почувствовал женскую энергию.
Да, это была девушка, и… Ее можно было строго наказать – хоть какое-то развлечение. Но сначала нужно было узнать, как она со своим порталом обошла все магические блоки и защиту, которая была наложена на весь его дом в целом и каждую комнату по отдельности. Вот это действительно было любопытно. Не сильно, конечно, но любопытно.
Она упала прямо на него в самом нелепом одеянии, которое Влас когда-либо видел – меховом разноцветном костюме единорога. Лица он ее пока не разглядел – только огромную дико нелепую морду-капюшон.
Что за девушки нынче пошли? Уж если решила свалиться на ректора, когда он принимает ванну, то, наверное, лучше это сделать в каком-нибудь красивом нижнем белье. А то и вовсе без него.
Хотя, по своей сути, это Власу было глубоко все равно. Он намеревался строго отчитать нарушительницу и выставить ее из своего жилища чуть ли не пинками. Это была ЕГО территория, и чужим здесь было не место.
А потом девушка подняла голову…
И он понял, что попал. Сон, греза, мечта, бред…
Те самые глаза-фиалки, которые только что виделись ему в несбыточных мечтах!
Это была Фрэнни, его Фрэнни. То же милое и упрямое лицо, ладная фигурка, шелковистые волосы цвета лесного ореха… Она была реальна. Возмутительно, жестоко, противоестественно реальна. И так близко.
Невозможно! Он сходит с ума. Но как же это сладко…
То, что перед ним не Фрэнтина Аштон, Влас почувствовал даже до того, как девушка назвала свое имя. Но измученное годами сердце не хотело этого понимать этого и принимать
Оно бешено билось о ребра, и каждый удар отдавался в ушах колокольным набатом.
Оно велело немедленно стиснуть лежащую на нем девушку, что есть мочи. Вдавить, вплавить в свою грудную клетку, задыхаясь от боли и счастья, которого, как он все эти годы думал, он не заслуживает. Обнять и больше никогда, никогда в жизни не отпускать от себя.
Это была не Фрэнни. Это был ее двойник из параллельного мира, заброшенный прямиком к нему, в Академию Хозяйственной Магии.
У Аристарха Красавина, который сбежал из королевства, почему-то осталось магическое право действовать от имени Академии и заключить контракт, ведь он какое-то время был заместителем Власа…
Вряд ли Красавин знал, что отправляет к нему идеально точную копию той, которую Влас так сильно, до щемящей боли в груди любил все эти годы и безуспешно пытался забыть.
Жестокая насмешка судьбы? Ирония? Проверка на прочность?
Скорее всего, так.
Фрэнтина Аштон была его ошибкой, его болью. Принесла слишком много горечи. И Влас не намерен повторять эту ошибку снова, поддаваясь эмоциям, от которых душа рвется в клочья.
Феврония будет спокойно учиться в Академии Хозяйственной Магии и никогда не узнает о том, как сбивает его дыхание при одном взгляде на нее. Он ни на йоту не приблизится к ней на протяжении всего ее обучения. Он не позволит раскаленной кипящей лаве вырваться из вулкана, превращая все вокруг в черные обугленные останки. Влас не даст ей понять или почувствовать, что она значит для него.
Настало время излечиться от этой дикой лишившей его рассудка любви.
– Ох, и посмотри на себя, Феня, какая ж ты стала красавица. Сейчас еще щечки свеколкой немного подотрем для румянца нежного, девичьего, и хоть во дворец тебя вези! Такой невестой сам король не побрезгует. Он как раз об отборе давеча объявил.
Ядвига хлопотала вокруг, в то время, как я стояла около большого зеркала и пыталась справиться с последствиями тяжелого шока. В этом мне очень хорошо помогла сама почтенная пенсионерка, которая рубанула на две части огромную свеклу и пошла на меня с ее половинками в руках, как террористка с двумя гранатами.
– Не надо свеколки! – взвизгнула я и, путаясь в многочисленных юбках, побежала от нее по избе вприпрыжку. – Не надо румянца нежного, девичьего! И кокошник с меня снимите! Их только замужние женщины на Руси носили.
– А у нас все носят, – хладнокровно сказал Ядвига, поймала меня за плечи и вернула к зеркалу. – Девка глупая, неразумная, глянь – краса-то какая. Глаз не отвесть!
М-да уж, не отвесть. Что было, то было!
Из зеркальной глади на меня смотрела пышно разряженная девица. Огромный узорчатый кокошник лопатой возвышался над моей головой, а разноцветные каменья, коими он в обилии был инкрустирован, утяжеляли всю конструкцию и тянули мою несчастную головушку к земле.
Впрочем, не только кокошник – серьги, вдетые в уши, весили, наверное, по пуду каждая, чем-то напоминая две массивные люстры. На этом бижутерия не заканчивалась – шею в восемь рядов увивали бусы крупными красными шариками.
Под ядерно-красным сарафаном, в обилии изукрашенным золотистым шитьем и тесьмой было надето несколько цельнокроеных нижних рубах, из-за которых я визуально прибавила в весе килограмм на пятнадцать. Плечики самой верхней белой рубахи топорщились вверх – подплечники из 80-х и рядом не стояли с таким размахом. В довершение всего этого богатства на ногах у меня поскрипывали красные сафьяновые сапожки.
От свеклы Ядвига, слава богу, отказалась, но вместо этого
