покивала. Хуже некуда. Воспоминания о своем детстве заставили вздрогнуть. Но больше слезы выдавить не получилось. С детства ненавидела и запрещала себе плакать, видя, как этим наслаждается мадам Дюваль и матушка Арура. А ведь именно мои слезы настолько растрогали короля, что он сам придумал историю и сам в нее поверил. Даже врать не пришлось. Врать я тоже не любила. Хитрить, иногда недосказывать правду могла, но не вот так в открытую говорить откровенную ложь. За что и получала частенько розгами, чистосердечно признаваясь во всех проделках.
Всего лишь на миг совесть пискнула протестующе, но я безжалостно ее задавила. Во-первых, король использовал против меня магию, влез своими грязными щупальцами в мысли, пытаясь выудить правду. И это гадко! Во-вторых, хватать девушек и тащить в свое логово без их согласия, а затем и покупать как скот, неправильно и отвратительно. Я-то могу за себя постоять, а ведь есть те, у кого просто нет выбора и нет возможностей переломить ситуацию под себя.
Может еще раз укусить себя за губу – всерьез задумалась. Раз слезы настолько его разжалобили.
− Ты ведь поэтому не хотела рассказывать о своем доме? И в монастырь к лекарю не хотела? – продолжал сочинять Эдхард. – Боялась, что я верну тебя обратно?
Невразумительно хмыкнула и прерывисто вздохнула. Глаза оборотня тут же уставились на мою поднявшуюся грудь. Мужлан!
− Не бойся. Ты теперь принадлежишь мне. А я свое никому не позволю и пальцем тронуть.
"А сам небось свои пальцы уже приготовил для трогания...", − мрачно подумала я. Но промолчала. Чем тише и несчастнее буду выглядеть, тем больше доверия заслужу. Мне словно сам великий демиург помогает. А, может, его жена, Тирейра. Она, как женщина, постигшая мужское предательство, уж точно должна благоволить мне.
О том, что эти сами демиурги позволили мне попасться в лапы загребущего оборотня, я старалась не вспоминать.
Эдхард отстранился, всмотрелся в мое лицо. К счастью, ему хватило лишь чуть намокших ресниц и блестящих глаз, чтобы проникнуться.
– Завтра с самого утра я как раз собираюсь навестить обитель. Планировал сегодня, но ты немного спутала мои планы. А потом мы уберемся отсюда. Навсегда!
− Навсегда? – прохрипела.
Ох, мамочки!
− Да. Я заберу тебя в Горар, в свой замок. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Какие хочешь платья, украшения, деликатесы, – принялся рассыпаться в радужных перспективах. – Я буду заботиться о тебе, моя малышка.
До чего же сладкая песня струилась из его уст. Едва сдержалась, чтоб не скрипнуть от злости зубами − словно ребенка заманивает карамельным петушком на палочке, или бродячее животное. Как же это бесило!
Прикрыла глаза, чтобы успокоится, иначе просто моя вспыльчивая натура могла натворить глупостей. Нужно было срочно переключиться на другую тему.
С трудом натянула маску стеснительности, застенчиво похлопала ресницами.
− Зачем вам в обитель, – робко пискнула. Взглянула лукаво. Теперь пришла моя очередь слушать, как будет выкручиваться Черный Король. Правду-то я знала…
− Хм… малышка, – он поскреб в замешательстве затылок. − Не хочу быть нечестным с тобой, и отвечу откровенно. Хотя правда тебе и не понравится. У меня там невеста, в кратчайшие сроки я обязан жениться. Но это династический брак. Он не должен тебя волновать.
Черный король не стал хитрить и юлить. Это невольно вызвало уважение. Моя собственная совесть снова напомнила о себе. И я снова ее безжалостно придушила. У меня были очень серьезные причины сбегать. Если о них узнает Эдхард, мне не жить.
Нахмурилась. Нужно срочно делать ноги. Завтра он от настоятельниц узнает, что невеста пропала, и сложить дважды два проницательному жениху не составит труда.
Две одновременно сбежавшие из монастыря послушницы это уж слишком.
− Не нужно дуться, Шэнна, – снова по-своему истолковал мою реакцию. – Мое сердце только для тебя.
Взял мою ладонь и прижал к своей груди, где под камзолом гулко и ровно билось сильное сердце.
− Я не могу так… – смущенно покраснела. На этот раз по-настоящему. Дотрагиваться до мужчины было волнительно и странно. – Мне нужно подумать. Меня воспитывали в благонравии, быть любовницей позор.
Тут я не соврала. Хотя и большинство проповедей матушки Финонеллы и матушки Аруры пропускала мимо ушей.
– Быть королевской любовницей не позор, моя невинная малышка, – лаская, прошелся подушечками пальцев по моей щеке. Снисходительные нотки в голосе вызвали раздражение. – Это честь для многих.
− Не для меня, – покачала головой и попыталась отстраниться.
Король недовольно свел на переносице густые черные брови.
− Мой род благословен демиургами править Гораром. Думаю, они будут не против, – холодно отчеканил.
И я поняла, что моих возражений просто не примут, как ни старайся. Как хорошо, что завтра уже я уберусь отсюда, и больше не придется притворяться.
Вскоре я снова осталась одна.
Эдхард, поцеловав в лоб, настойчиво приказал отдыхать.
А затем, надувшись от гордости и упиваясь собственным благородством, важно пообещал:
– Трогать, пока ты не поправишься, не буду. Не беспокойся. Да и военный лагерь не то место, где бы хотелось обучать секретам страсти такую сладкую и невинную малышку.
Мне тут же отчаянно захотелось это его благородство засунуть ему в… эм... глотку. Мне еще и, получается, благодарной нужно быть оттого, что пощадят мою невинность и позволят выздороветь. Просто немыслимо!
– Это очень великодушно, – ехидно скривилась, потупив взор. Надеюсь мою гримасу, которую все же не удалось сдержать, его величество принял за улыбку.
Огонь, который я на протяжении стольких лет успешно скрывала, опалил внутренности кипящей лавой, грозя вырваться на свободу. До хруста сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль должна помочь, отрезвить. Это всегда действовало.
Понемногу волна жара начала спадать, лишь чувствовала, как щеки пылают, горят лихорадочным румянцем.
– Шэнна, тебе плохо, – прижал прохладную ладонь к моему лицу. – Ложись, девочка. Видимо, ты еще слишком слаба. Лекарь говорил, что нужно провести день в постели.
Забота была весьма кстати. Я прикрыла веки и послушно позволила себя устроить на узкой лежанке.
Король ласково поправил мои волосы, прикрыл покрывалом и попрощавшись снова, ушел. Лишь когда тихий шелест полога подсказал, что в шатре я осталась одна, отважилась открыть глаза.
Черный Король оказался опаснее, чем я предполагала. Гораздо опаснее. Он с легкостью пробудил во мне то, от чего я отреклась столько лет назад, что я с успехом поборола и поклялась
