Но мысли снова вернулись к маме, и я вздохнула:
— Ты хотя бы ее знала…
— Зато, по словам бабушки, тебе передалась ее магия, — парировала Мина. — А я пустышка. Меня вообще не должно быть на свете. Но бабушка заставила маму родить второй раз, поверив ее заверениям, что первая дочь умерла. Если у мага умер одаренный ребенок, то следующий стопроцентно родится с магией. Ведь род должен продолжиться. Будь ты мертва, мамина магия пробудилась бы во мне, но этого не произошло. Так бабушка поняла, что ты все еще жива. Меня родили тебе на замену, но зря. Из-за тебя я никому не нужна.
Вот и взаимные претензии посыпались. Мы завидовали друг другу. Каждая думала, что другая обладает чем-то лучшим. Я ревновала Мину к детству с матерью, она меня – к магии, которая существует пока исключительно на словах.
— Пусти, — я махнула рукой, отгоняя сестру от двери. — Я устала и хочу в свою комнату.
Хватит с меня родственного общения на сегодня. И так список вышел приличный: отец – предатель; мать – кукушка; бабка – ведьма; сестра – ревнивица. Надеюсь, на этом все и другой родни у меня нет. Этих бы потянуть.
Мамина комната. Я сняла клипсу, давая уху отдохнуть, и прошлась по спальне, трогая кончиками пальцев предметы. В этот комод мама складывала вещи. В этом зеркале любовалась отражением. На этой кровати спала.
Казалось, мебель может рассказать о ней. Но нет, она молчала. Только я все равно продолжила осмотр. В гардеробной висели платья, которые она носила. Я принюхалась к одному. Пахло лавандой от моли, не мамой.
Мама была заложницей в этом доме. Эта комната – ее тюремная камера, и теперь она досталась мне по наследству. Вот только я жертвой быть не планирую.
Вернувшись в спальню, я примостилась на край кровати, взгляд упал на картину. Та висела строго напротив, так что, садясь или ложась на кровать, видишь именно ее.
Мама годами любовалась этой картиной, и я тоже на нее засмотрелась. Пожалуй, это самый странный предмет в комнате. С виду вроде картина как картина – размером примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров, золоченая рама, холст, но вот изображение…
На картине был мой интернат! Я даже встала, подошла ближе и изучила изображение. Ошибки быть не могло. Я узнавала детали. Все совпадало вплоть до щербинок на ступенях крыльца. Но откуда он здесь взялся? Причем это не фото, а рисунок.
Догадка осенила вспышкой молнии – это же мама повесила картину! Она знала, где я. Так она как будто держала со мной связь. Неужели скучала? Тогда почему не забрала домой? И почему бабушка не нашла меня раньше, если у нее под носом была такая подсказка? Что-то не сходилось…
Мина сказала, что мама была несчастна здесь. Возможно, мне она желала лучшей участи, вот и отправила куда подальше. Но не срослось. Судьба сделала круг, и вот я здесь.
Я все еще не собиралась задерживаться под опекой леди Маливы дольше, чем требуется. Месяц, мне надо продержаться один месяц. Не такой великий срок.
За свою жизнь не боялась. Очевидно, что я нужна живой. Восемнадцать лет меня искали, пытались заменить сестрой не ради того, чтобы привезти домой и убить. А потому без всяких опасений я устроилась на ночлег. День выдался сложным, я устала.
Проблемы начались уже следующим утром. Моя одежда пропала! Горячо любимые джинсы, обожаемые кеды и далеко не самая худшая футболка попросту исчезли.
Вместо них на стуле висело платье. Ненавижу платья! Тем более это было ужасно неудобным – пышная юбка в пол, лиф, сжимающий грудь, длинные узкие рукава. Платье как будто нарочно пошили так, чтобы носить его было максимально некомфортно.
А тут еще какая-то девица заглянула в спальню, помочь мне одеться. Пацепив клипсу-переводчик, я открестилась от «заманчивого» предложения:
— Спасибо, не надо. У меня есть руки, я как-нибудь справлюсь сама.
Выставив ее за дверь, я не без труда натянула платье. В процессе прокляла все на свете – леди Маливу, местную моду и даже то, что родилась девочкой. Почему мне так не везет? У меня, наверное, самый несчастливый гороскоп в мире. Я рождена страдать, мой камень – кирпич, а тотемное животное – жаба.
К платью прилагались окончательно добившие меня туфли на небольшом каблуке. Я честно их надела и даже прошлась. Расставив руки в стороны для равновесия, осилила пару шагов, а затем пошатнулась, запуталась в ногах и едва не упала носом в пол.
— Нет уж, — ворчала я, скидывая туфли. — В них я себе шею сломаю на лестнице.
Лучше босиком. В доме тепло и чисто.
Заплетя косу, я спустилась к завтраку. Столовую нашла по запаху. Леди Малива и Мина уже сидели за столом, и я заняла свое место рядом с пустой тарелкой.
Но прежде чем приступить к еде, заявила:
— Я требую вернуть мои вещи назад.
— Ты о тех нелепых тряпках? Я приказала их сжечь, — снизошла леди Малива до ответа.
Я аж зубами скрипнула. Моя прекрасная одежда погибла. Ничего, я придумаю, как отомстить.
— Сегодня у тебя назначена важная встреча, Марго, — сменила тему леди Малива.
— С кем это? — насторожилась я.
— С придворным учителем магии, — пояснила она. — Он учил самого короля и сведущ в вопросах магии, как никто другой.
— Лично я ни с кем о встрече не договаривалась, — ответила и добавила упрямо: — Не пойду.
— Разве ты не хочешь вернуть магию, которой твоя глупая мать тебя лишила?
Ох, искусительница, знает, чем меня заинтересовать. Пол ночи я ворочалась, думая о своей магии.
— Придворный маг найдет способ, как тебя распечатать, — добила леди Малива.
Спасибо, что не откупорить. Она говорила так, словно я шкатулка со сложным замком, к которой надо подобрать ключик. Но все-таки у меня есть
