шёлк в лужах. Фи!
Возле ворот никого не оказалось, лишь в будке привратника что-то шуршало и позвякивало.Осмотрев ручку ворот, Огюст презрительно наморщил нос и, вытащив из кармана белоснежный шёлковый платок, положил его на ручку, чтобы только после этого дотронуться до неё. Мало ли, кто и какими руками к ней прикасался? В этом странном месте наверняка царит абсолютная антисанитария!
Створка с едва слышным скрипом — могли бы и смазать, бездельники! — отворилась, и гордый собой Огюст торжественно шагнул за ворота.
С удивлением обнаружив, что никаких экипажей не наблюдается, более того — нет даже дороги, по которой они могли бы проехать, молодой человек остановился и недоумевающе огляделся.
Вдоль стены, окружавшей замок, вилась неширокая, но вполне прилично утоптанная тропинка, и Огюст решительно шагнул на неё. Вполне возможно, что этот воин, показавшийся ему призрачным, — чего только от усталости и нервов не привидится! — просто показал ему не те ворота, например, из зависти к его, Огюста, высокому статусу. И теперь нужно просто обойти замок и выбраться на площадь или широкую дорогу: уж она-то должна быть даже в этой дыре.
Придя к таким логичным выводам, Огюст зашагал по тропинке, неспешно заворачивающей вправо. Иногда ему приходилось опираться рукой о пыльную и местами влажную стену, стало быть, с дорогими лайковыми перчатками придётся проститься. Жаль, они ему нравились, а новых нужно будет ждать — их заказывают исключительно в столице, в мастерской Лурьиса. Значит, придётся отказаться от костюмов чрезвычайно модной в этом сезоне гаммы: не может же он к брюкам оттенка ночных фиалок взять серые или бежевые перчатки. Его просто не поймут!
Занятый этими очень важными размышлениями, Огюст и не заметил, как добрался до поворота: тропинка круто уходила вправо, видимо, к той самой дороге. Поправив кружева на груди и одёрнув полы камзола, молодой человек слегка поморщился, заметив, что полностью уберечь шёлковые банты от дорожной грязи не удалось. Кое-где на лентах виднелись отвратительные мокрые и даже грязные пятна. Разумеется, их можно было бы легко удалить простеньким бытовым заклинанием чистоты, но Огюст никогда не утруждал себя изучением подобной чуши. Зачем ему — ему! — бытовая магия? Для этого есть слуги и прочий обслуживающий персонал.
Свой вполне приличный третий уровень магии он не развивал никогда, так как не планировал связывать свою жизнь с какой-либо конкретной деятельностью. Зачем, если заработанных отцом денег хватит лет на триста совершенно безбедной жизни? Нет, магические способности, конечно, штука полезная! Например, когда нужно создать простенькую иллюзию, чтобы удивить и порадовать понравившуюся барышню. Или слегка усилить блеск драгоценного камня, вставленного в новый перстень, чтобы привлечь к нему внимание приятелей. Или, например, вывести не вовремя вскочивший на теле прыщик: не вызывать же лекаря, который потом всем об этом расскажет. Но чистить одежду?! Увольте, этим он никогда не занимался и даже не планирует. И вообще…
Придав лицу приличествующее случаю высокомерно-скучающее выражение, он завернул за угол и оглядел открывшуюся перед ним панораму.
– Ой, а что это? – Огюст так растерялся, что задал вопрос вслух и чуть не подпрыгнул, когда неожиданно услышал ответ: вокруг было абсолютно пусто.
– А на что это похоже? – вкрадчиво спросил его невидимый собеседник, но молодому человеку было не до того, чтобы выискивать, куда тот спрятался.
– На кладбище, – честно ответил Огюст, обозревая уходящие в туманную бесконечность ряды могильных холмиков и чахлых деревьев, и, зябко поёжившись, добавил, – на очень большое кладбище.
– Ну, раз похоже, так, может, это оно и есть? – предложил свою версию происходящего по-прежнему невидимый обладатель голоса.
– А зачем здесь такое огромное кладбище? – дрогнувшим голосом спросил Огюст, нервно озираясь в поисках непонятно куда спрятавшегося собеседника.
– Да как тебе сказать, – задумчиво протянул голос, и молодой человек почувствовал, как его лица словно коснулась невидимая рука, ледяная, мёртвая, жуткая…
– Не трогайте меня! – взвизгнул Огюст и замахал руками, как будто стараясь отогнать то страшное и непонятное — а оттого ещё более жуткое — нечто, которое кружило вокруг него.
– Тебя никто и не трогает, – по-прежнему с пугающей мягкостью ответил страшный голос, – а знаешь, почему?
– Нет! Я не хочу ничего знать! Я не хочу вас слушать! – крикнул перепуганный Огюст, совершенно забывший и о лентах, и о кружевах, и об эксклюзивных перчатках.
– Потому что нам нечем тебя потрогать, – прошептал ему кто-то невидимый, обдав ухо промозглой сыростью, – но зато мы можем…
Что могут страшные обитатели этого кошмарного места, Огюст слушать не стал, а побежал, поскальзываясь и спотыкаясь, по грязной тропинке обратно, к воротам, через которые вышел. Пусть там этот странный воин, пусть там идиотские правила, но там нормальные живые люди! Он согласен подождать пару дней или даже три дня, пока отец не остынет и не пришлёт за ним. Верить в то, что лорд казначей на самом деле подписал бумаги и оставил его тут на целый год, Огюст категорически отказывался. Он единственный сын, отец его любит и никогда так не поступит с наследником. Ведь не поступит же, правда?
Место, где располагались ворота, он увидел сразу же: их сложно было не заметить, так как возле створок аккуратной пирамидой были сложены его вещи. Три одёжных сундука, несессер, зеркало в футляре — старинная работа, между прочим! — и сундучок с драгоценностями. Сами ворота были прочно и однозначно заперты, а на стук никто и не подумал отозваться.
– Эй, кто там есть! – позвал Огюст, чувствуя себя совершенно по-дурацки: он, сын королевского казначея, стоит в какой-то немыслимой глухомани перед запертыми воротами под начинающимся дождём. Рядом сложены его вещи, но нет ни одного лакея или слуги, чтобы перенести их под крышу или накрыть чем-нибудь. Сундукам-то всё равно, а вот бархатный футляр для зеркала может намокнуть, да и лакированному сундучку с драгоценностями дождь явно будет не на пользу.
– Вам помочь, господин? – раздался неожиданно мелодичный голос, и Огюст, резко повернувшись, увидел удивительной красоты девушку, которая стояла по щиколотку в траве и с нежной улыбкой смотрела на него.
– Кто вы, очаровательная незнакомка? – несмотря на весь ужас ситуации, в которой он оказался, Огюст не смог не оценить того, насколько девушка была хороша собой. Платье, сшитое по моде прошлого века, ничуть её не портило. Наоборот, оно придавало ей некий тонкий, словно шлейф дорогих духов, шарм, не отреагировать на который молодой человек просто не
