мятежного генерала. Мы не знали о его существовании раньше, потому что большая часть данных была утеряна во время войны, а с женой он благоразумно развёлся, как только стало жарко.
— Тебе-то сколько лет было, когда война началась? Не знаем мы ничего ни про каких мятежных генералов. А папа… Он, наверное, по хозяйству той бабке помогал, вот она и пустила его пожить. Мы же тогда совсем детьми совсем были, нам подробностей никто не рассказывал. А ты обещал поведать, что с нами будет? И ответь, пожалуйста, на вопрос — почему на море полетит только Юля?
Я сразу обратила внимание на него: «ты поедешь», «за тобой прилетит…». Не за вами, а за тобой. И с тестом её что-то не так.
— С чего ты решила? Вы полетите вместе. Смотрю, кто-то вам уже рассказал про Гнездо? Тем лучше. Всё равно мой перерыв, который я потратил на вас, уже закончился. Всего доброго.
Алек развернулся и вышел из комнаты, я поспешила за ним.
— Ты куда? — крикнула мне Юлька вслед.
— Прогуляться, — ответила я.
Что-то не так и я обязана это выяснить. Алек всё мне расскажет. Или ему придётся посадить меня в клетку…
— Как Юлька прошла тест? — запыхавшись, спросила я Алека — догнать его получилось только через двести метров от нашего барака.
— Хорошо, — ответил он, не сбавляя шаг.
— Да остановись ты! Я устала бежать!
Алек послушался. Велел последовавшему за мной охраннику оставаться на месте, а меня поволок в сторону забора.
— Я не должен тебе этого говорить, но вас разъединят. Не переживай за сестру. С ней всё будет хорошо. Жить в Гнезде совсем не плохо и ей повезло, что она прошла тестирование хуже тебя.
— Что с ней там сделают? — я проигнорировала его замечание по поводу моей судьбы.
— Подберут ей мужа. Из офицеров, скорее всего. Властям нужны молодые, сильные, здоровые и, главное, подчиняющиеся приказам люди.
— Её выдадут замуж и… всё?
— Да. И её муж точно не будет деградантом. И уродом не будет. И неадекватом. Мужчины проходят более жёсткое тестирование, чем женщины, потому что…
— Потому что женщин осталось совсем мало, — ответила я за него. — Вы хотите сделать из Юли рабыню, которая будет рожать новым властям послушный электорат?
— Ты же видела — она хочет жить на море. И мужа, наверняка, полюбит. Ты правильно заметила — девушек, пригодных к размножению, почти не осталось. Ей позволят выбрать жениха из нескольких вариантов, мы же не звери. Муж на руках её носить будет. Получить лицензию на брак в наше время — дорого стоит. Мужчины научились ценить семью.
— У тебя есть эта лицензия?
— Да. Уже два года.
— Но у тебя до сих пор нет семьи.
— А ты проницательна. Я вырос без отца и не уверен, что смогу быть хорошим мужем.
Без отца? Это же невозможно! Нет! Я плохо знаю новую реальность, но одинокая женщина могла выжить только если…
— Почему твою мать не отправили в Гнездо?
— Потому что она была деграданткой, — на удивление спокойно ответил он.
— Прости… Я не знала… Мне жаль.
— И мне жаль, что вы с сестрой попали на Ковчег. Но, поверь, свободная жизнь ещё хуже.
Свободная жизнь… Он озвучил то, о чём я давно догадываюсь: мы — пленницы. Нас не заперли в комнате, позволяют гулять и хорошо кормят. Но если мы попытаемся сбежать, на нас наденут наручники и прикуют к батарее. Спасители оказались похитителями. Охранники — тюремщиками… И самое страшное — бежать некуда. Страна отдана на растерзание деградантам. Где-то работают заводы, дети бегут в школу, их мамы купаются в бирюзовой воде Чёрного моря. А ещё где-то есть весь остальной мир, который, возможно, вымер. Или…
— Последний вопрос — что за границей?
— Твоя судьба тебя не интересует, я правильно понимаю?
— Ты сказал, что моя сестра будет в безопасности, и я тебе верю. Всё остальное не имеет значения. Так что за границей России?
— Этого никто не знает, — он казался искренним. — Скорее всего, все погибли и за границей может быть небезопасно. Ты достаточно взрослая и должна помнить, как люди просто падали на улицах без каких-либо симптомов «до». Как сейчас люди умирают в один день, достигнув определённого возраста. Но ты, должно быть, забыла, как выглядят старики. Настоящие, а не поседевшие и покрывшиеся морщинами от беспросветности жизни. Зачем тебе знать, что там, за границей, если здесь и сейчас власти пытаются возродить жизнь. Создать идеальное государство…
— Идеальное государство? — я прервала его пропагандистскую речь. — На пепле трупов миллионов человек? Ты хоть знаешь, сколько сейчас осталось живых? Их кто-нибудь считал? Пытался помочь? Или вы только школы для их детей способны ликвидировать?
Я била его кулаками в грудь и заливалась слезами. Да что вообще происходит в этом мире? Какое, нафиг, идеальное государство? И идеальное по сравнению с чем? Границы закрыты, но зачем и почему? Алек грубо схватил меня за запястья:
— Тебя отвезут в Оазис — к нашим старейшинам. Учись контролировать свои эмоции. Пожилые люди не потерпят насилия по отношению к себе. Я не хочу тебе зла, поверь. Но их школа перевоспитания ломает девушек. Ты не должна в неё попасть. Ни при каких обстоятельствах.
— Откуда ты знаешь? — я немного успокоилась и смахнула слёзы с глаз.
— Моя сестра была неприкасаемой, — коротко ответил он.
— Была?
— Её больше нет. Осталось только тело, которое ещё дышит, но уже не мыслит…
— Ты дерзкая. Слишком дерзкая и самоуверенная для жизни в Оазисе. И слишком похожа на Карину…
Алек грубо прижал меня к забору, его горячее дыхание обжигало мои губы… Я потянулась к нему, жаждая поцелуя. Видела сомнение в его глазах. Казалось, ещё немного и… Нет, он так и не решился стать ближе.
— Почему? — хрипло спросила я.
— Я не могу.
— Из-за сестры?
— Нет. Ты так и не поняла — у людей больше не осталось прав. Только обязанности. В Оазисе мужчины… — он осёкся.
— Что с теми мужчинами?
— Тебе лучше не знать о том, что ждёт тебя впереди.
Он развернулся и ушёл, не забыв окликнуть моего охранника. Я же в полной прострации поплелась обратно в барак. За Юльку можно не переживать — она никогда не была самостоятельной и взрослой. Хороший муж, комфортная квартира и пара ребятишек идеальное будущее для неё. Но не для меня. По крайней мере, раньше я думала именно так. Ирония судьбы — последние годы я мечтала о
