– Ладно, Мертвец. Попробуем еще раз.
Мальчик приобнял меня за плечи, заставляя встать с четверенек, а затем, резко присев, подсек ребром ладони под коленями. Подставив руки, он дождался моего падения на них и тут же выпрямился.
– А вот так немного лучше, – удовлетворенно заключил Дакот, слегка сдвигая руку, чтобы она оказалась под сгибом моих коленей. – Кстати, Чукку этим способом не потаскаешь. У него сразу лапы кверху, и вообще он становится похож на волосатого младенца. Готов, а, Мертвец?
– Угу.
Мне было очень спокойно от тепла, исходящего от груди мальчишки. Я склонила голову на его плечо. Он не умолкал ни на секунду, легко взбираясь по каменистой тропе. Его голос отдавался глухим отзвуком в груди, убаюкивающим меня, словно колыбельная Мисси. От рубашки исходил легкий запах пота, но даже это успокаивало меня. Сжимая в кулачке грязный платочек, я чувствовала, как редкие капли все еще не остановившейся крови прочерчивают кривые линии на лбу и впитываются в рубашку мальчика. Но того, похоже, это ничуть не расстраивало.
– Знаешь, Мертвец, ты слишком легкий. – Дакот шел по дороге, беспрестанно подпрыгивая, отчего кончик моего носа чертил на его шее замысловатые узоры. – И худой. Мало ешь? Плохо. Папа говорит, мужчина должен хорошо питаться, чтобы иметь силу постоять за себя. А еще нужно много работать, чтобы быть крепким. А знаешь зачем? Чтобы носить на руках даму сердца.
– Даму сердца?
– Ну, это дама, которую ты любишь и готов носить на руках. У тебя есть дама сердца?
Я задумчиво прикрыла глаза, размышляя над вопросом.
Может, мама? Но мамы уже нет в живых. Я не смогу носить ее на руках. Тогда кто? Может, попросить Мисси стать моей дамой сердца? Она похожа на огромный воздушный шарик, но не выглядит очень уж легкой. Смогу ли я поднять ее на руки?
– Нет дамы сердца, – печально ответила я.
– Плохо. Придется найти.
– А у тебя есть?
– Неа. Но мама говорила, что в Витриоле много красивых дам. А она там жила, потому что работала в библиотеке. Очень умная была и меня учила, поэтому я знаю кучу умных слов. А знаешь, что такое «Витриоль»?
– Столица нашего Королевства.
– Фу-у-у, и тебя что ли кто-то учил? – Дакот разочарованно сложил губы «уточкой». – Ребята из соседнего селения даже слыхом не слыхивали это название. Деревенщины. Вот! Какие слова знаю!
На открытом пространстве нещадно пекло солнце. Я вспотела и сильнее вжималась щекой в плечо мальчика, пряча лицо в тени, падающей от его головы. Мы миновали несколько одиноко стоящих каменных домов с деревянными крышами.
– Так что, Мертвец, лучше всего искать даму сердца в Витриоле. О, давай на поиски вместе поедем?
БУХ!
На пушистую головенку радостного Дакота опустилась чья-то лапища. Пальцы, сместившиеся на его лоб, показались мне огромными, как у великана, и я с замиранием сердца взглянула вверх, ожидая увидеть жадно распахнутую пасть страшилища.
– Дакот, где тебя носило?
«Страшилище» улыбнулось, обнажая ряд крепких, но кривоватых зубов. Фигура гиганта закрывала солнце, и я всерьез опасалась, что он раздавит нас, как пару мошек.
– Сантьяго! – В отличие от меня, Дакот был рад гиганту. – За травами ходил. Руара послала.
– И кто это у тебя? – Надо мной склонилось смуглое лицо, по форме напоминающее дыню. Выгоревшие на солнце, изжелта песочные волосы были собраны в хвост, в маленьких карих глазках плясали озорные искорки, на огромном носу раздувались ноздри, похожие на жерла вулканов.
– Мертвец! – Меня гордо приподняли к самому лицу великана.
– Твой мертвец очень громко сопит, – хохотнул мужчина. – И что за игры у вас? В принцев и принцесс?
– Он не моя дама сердца, – насупился Дакот. – Он не мог идти, поэтому его пришлось тащить, как Чукку. У него кровь.
– Кровь? – мгновенно посерьезнел Сантьяго. Громадные пальцы легли на мой лоб и отвели в сторону челку. Я сжалась, с силой вцепляясь в рубашку Дакота. – Отец же тебе говорил не играть у скал. Сорвался твой приятель, да?
– Ага. Только мы там не играли…
– Неси его к Руаре. Она в лавке. И поторопись к отцу. Он тебя уже обыскался.
Вскоре я уже сидела на высоком стуле в помещении, где единственным источником света служили стеклянные фонари, наполненные дешевыми светоч-камнями – один из немногих артефактов, официально разрешенных на территории Утопии.
Вдоль стен на многочисленных полках размещались коробочки, банки и мешочки. В углу толпились корзинки с какими-то разноцветными кусками. С потолка свисали пряные букеты трав.
Рану под бинтом чуть-чуть жгло, живот все еще побаливал, но у меня появились силы кивать женщине с копной рыжих, будто спелая морковка, волос. Руара летала по лавке стремительным вихрем, переставляя товар, поправляя пучки трав и одновременно смахивая пыль со всего, до чего успевала дотянуться на такой скорости.
На стойку передо мной опустилась тарелка.
– Каша из пшеничной, гречневой и ячневой крупы. – Руара осторожно потрепала меня по волосам. – Кушай, сынок. Уморил тебя этот злодей Дакот. Скучно мальчонке. Вот и требует от нового друга всяких игрищ. Когда снова потащит тебя к скалам – тысячу раз подумай.
Мой взгляд блуждал по густой массе, размазанной по тарелке, и небрежным комкам, разбросанным тут и там по поверхности. И этокаша?
Однако желудок отказался привередничать, и пару минут спустя тарелка благополучно опустела.
Звякнул дверной колокольчик, оповещая о прибытии гостя – мужчины с курчавой черной бородой и блестящей залысиной. Он не успел и шага ступить, как за ним следом влетел Сантьяго.
– Сеймур! Я все гадал – ты или не ты. – Сантьяго пожал бородачу руку и потащил его вглубь помещения. – Руара, глянь, кто явился! Давно не виделись, старый разбойник. Как работается в гильдии? Освальд Каменщик не слишком лютует?
– Не жалуюсь, дружище. К кому-кому, а к рубежным торговцам, работающим под его началом, Освальд хорошо относится. Хотя и в его фаворитах личности отнюдь не первого сорта. Но шефу виднее, кому доверять.
Сеймур с грохотом присел на стул рядом со мной и отстраненно похлопал меня по голове. Подбежавшая к стойке Руара поставила перед гостем исходящую паром чашку.
– Горячие напитки, красавица? В такую жару?
– Не волнуйся. Добавленная смесь обладает особым эффектом и охладит организм.
Я заинтересованно встрепенулась.
Охлаждает организм? Особая смесь? А какие еще существуют смеси? И как их можно сделать?
– Надеюсь, это чай, красавица? – Мужчина приподнял кружку и с наслаждением вдохнул терпкий аромат.
– Конечно. Не одобряю дневные пьянки, ты же знаешь, Сеймур.
– Именно. Может и веником отлупить, – громким шепотом пожаловался Сантьяго.
– Ух, договоришься, пьянчуга ты мой ненаглядный.
– А у вас тут как всегда, – Сеймур отхлебнул чай и удовлетворено крякнул, – душевно.
– Так и живем. – Сантьяго придвинул к стойке стул. – Рассказывай, что в мире делается. Давненько к нам не наведывался.
– К сожалению, это не от меня зависит. Не я задания выбираю. Больше морем плавал – то в Королевство Рыб, то в Королевство Рака. Там-то все относительно спокойно.
– А где ж тогда беда? – Руара, любопытствуя, даже перестала носиться по помещению. – Неужто в нашем Королевстве какая напасть?
– Верно, красавица. – Сеймур хлюпнул чаем и заговорчески понизил голос. – Слышали о Крепости Изобретателя?
– Кто ж о ней не знает. – Сантьяго качнулся на стуле, повернулся к стойке спиной и оперся на нее локтями. – Наше местное чудо. У Королевства Рыб – известные на всю Утопию вазы, у Королевства Стрельца – стабильная экономика по экспорту волшебных камней, а у нас – Изобретатель с его безумными идеями. Кто б еще видел эти его изобретения. Небось, оружие какое-нибудь в нейтральные земли продает.
– Подождите-ка, – вмешалась в разговор Руара. – Разве в шахтах Крепости Изобретателя не добывают лиловый порошок? Его еще «аметистовым» кличут.
– Это который якобы чистую энергию дает? – Сеймур подавился смешком. – Добывать-то добывают, да весь порошок в саму Крепость уходит для экспериментов этого самого Изобретателя. Так что пшик нашему Королевству, а не чистая энергия. Как живем на привозных светоч-камнях, так и будем дальше.
