Я оглядываюсь на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как его ноздри раздуваются, когда его глаза сканируют моё тело, задерживаясь на моих затвердевших сосках.
Пожалуйста, скажите мне, что он не чувствует запаха моего возбуждения.
Судя по тому, как потемнели его глаза, я бы сказала, что он точно это может.
Я прочищаю горло и тянусь за связкой одежды, которую он протягивает.
— Это принадлежало моей сестре, — говорит он, и его глаза больше не темны от того, что могло быть его собственным желанием. Нет, они потемнели от боли, выражение его лица на мгновение помрачнело, прежде чем его лицо снова затвердело.
Я предполагаю, что его сестры здесь больше нет.
— Спасибо, — бормочу я. — Я ценю это.
Он кивает и вместо того, чтобы оставить меня переодеваться, ещё раз жестом приглашает меня последовать за ним.
Мы спускаемся ещё на несколько лестничных пролетов, и на этот раз площадка обрывается. Я подхожу ближе к краю, выглядывая из-за камня.
Вау.
Дорожка, на которой я стою, огибает внутреннюю часть горы и спускается по спирали с открытыми проёмами на каждом уровне. То, что я считала всем его логовом, на самом деле всего лишь одно его крыло.
— Оно огромное.
Драгикс кивает.
— Когда-то это место было домом для моего народа. Для всех.
Его глаза закрылись, когда он отворачивался, и как бы мне ни хотелось спросить, что, чёрт возьми, случилось с этими людьми, я не хочу.
Между нами повисла тишина, пока Драгикс ведёт меня вниз ещё на один лестничный пролёт. Затем я в шоке моргаю, когда он отступает в сторону. Несколько бассейнов вырезаны в склоне горы, пар поднимается в воздух.
— Ни за что, — бормочу я. Когда я смотрю на него, на его губах играет намёк на улыбку.
— Вероятно, тебе здесь понравится больше, чем в реке.
Я склоняю голову.
— Ты не подумал сказать мне, что здесь есть горячие бассейны?
— Ты не спрашивала.
А он тот ещё весельчак.
— Почему ты держал меня наверху, на вершине горы?
— Я слишком большой, чтобы перемещаться по этому месту в полной форме.
Я смотрю на него, и его челюсть сжимается.
— Я забыл, что могу изменяться, — признается он, отворачиваясь.
Ух ты. Когда он сказал, что тренировался, я подумала, что он заржавел — а не то, что совсем забыл, как раньше ходил в теле мужчины. Неудивительно, что он осмотрел свою руку так, как никогда раньше не видел. Это также объясняет, почему он казался таким неустойчивым на ногах, когда впервые перекинулся.
— Я пришлю Майз с тем, что тебе нужно.
— Спасибо, — говорю я, и на этот раз мне легче произносить слова, не заикаясь. Ему не нужно было этого делать. Он увидел, как я мёрзну в реке, и понял, что мне нужно хорошенько помыться.
Он просто кивает и уходит.
Драгикс
Я… другой в этой форме. Когда у меня две ноги вместо четырех, воспоминания накатывают волной. Находясь здесь, в месте, которое когда-то было домом, становится только хуже.
Там, у окна, сидела моя сестра и смотрела на внешний мир. Она могла мечтать часами, днями, но всегда улыбалась любому, кто прерывал её тихий час.
И в этом месте всегда было много людей.
Наш дом процветал, набитый нашими семьями, живущими вместе, спаривающимися, смеющимися. Ближе к концу уже не осталось смеха, а тишина, слёзы и траур, когда мы хоронили остатки от нашего народа.
В этой форме я думаю о детёнышах. Как они бегали по этим коридорам, превращаясь из двуногих в крылатых и в конце концов падающих от изнеможения и голода, потому что забывали поесть. Любой, кто проходил мимо, брал их на руки и относил к его родителям, чтобы они поели и отдохнули.
Мы были счастливы здесь.
Что, если у неё есть семья на этой планете? Кто-то, кто скучает по ней? Пара? Моя кровь закипает при мысли об этом, когда я иду по своему логову в поисках Майз.
Но нет… Я не видел на этой планете двуногих, подобных Чарли. Маленькая, с бледной кожей, без когтей, клыков и чешуи. Она… другая.
Я спрошу её при первой же возможности.
Я был добр к двуногой самке. Я спас её. Без меня она бы умерла на этой планете. Она может противиться, но она останется.
Я буду защищать её, а она будет скрашивать мое одиночество.
Глава 5
Чарли
Подходит время. Теперь, когда Драгикс может свободно переключаться между формами, он берёт меня с собой в логово, когда я захочу. Я часами расслабляюсь в горячих бассейнах, а он исчезает, чтобы делать, черт знает что.
Мы не говорили о его семье, но теперь, когда он вспомнил то, что называет своей «двуногой формой», он проводит в ней всё больше времени. Я видела, как он бродил по огромному кроличьему логову в горе с потерянным выражением лица.
Майз редко появлялась. Она позаботилась о том, чтобы у меня было всё, что мне нужно, включая мыло, расчёску и даже длинные полосы чистой ткани, разрезанной на кусочки, когда у меня начнутся месячные.
Драгикс отдал мне комнату, которую раньше занимала его сестра, так что я засовываю свои импровизированные прокладки в один из огромных деревянных сундуков, считающихся моим гардеробом. Я поглаживаю его рукой, думая о женщине, которая раньше жила в этой комнате и спала на большой кровати в углу. Драгикс, кажется, понимает, что спать на твердой земле на вершине горы не совсем то, что я предпочитаю, поэтому вместо этого он позволяет мне спать здесь.
Днем я часто нахожу его дремлющим на вершине своей горы, с блестящей чешуёй, как огонь на солнце. Но ночью он отказывается оставлять меня здесь одну, предпочитая вместо этого спать в том, что, должно быть, было огромным общественным пространством у подножия горы. Если я выйду из своей комнаты и загляну за край каменной дорожки, я увижу его, свернувшегося калачиком, как кошка, далеко внизу.
Я ещё не пыталась сбежать. Я достаточно умна, чтобы дождаться своего часа. Я уже делала это раньше.
Я отгоняю воспоминания о Бене и поднимаюсь по лестнице, чтобы найти Драгикса.
Мне скучно.
Я сижу здесь уже несколько дней и так и не приблизилась к тому, чтобы убедить Драгикса позволить мне увидеться с другими женщинами. Но если я смогу мельком увидеть их, они, по крайней мере, узнают, что я жива. Тогда, может быть, они дважды подумают, прежде чем они улетят без меня.
Судя по тому, что я узнала об этом месте, мы можем оказаться здесь в ловушке. Я не видела ни самолетов, ни машин, ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что местные жители умеют путешествовать по космосу. Корабль, на котором мы приземлились… Я понятия не имею, сможем ли мы использовать его, чтобы улететь.
Если они вообще смогут уйти.
Эта мысль удручает, но я отмахиваюсь от неё. Это всего лишь одна часть этой планеты. Кто знает, что люди могут делать в других частях? Может быть, эта область похожа на тропические леса Амазонки на Земле, и может быть даже есть Нью-Йорк, которого я ещё не видела.
Я фыркаю. Ага, конечно.
Драгикс встаёт на лапы, как только я поднимаюсь по лестнице. Солнце нещадно палит, согревая мою кожу, но, по крайней мере, здесь дует ветерок, чтобы противостоять изнуряющей жаре.
«Что-то не так?»
— Твою мать! Ты можешь говорить со мной в моей голове? Как долго ты собирался держать это в тайне?
Драгикс игнорирует меня, его хвост шуршит по земле, когда он подходит ближе.
«Ты истекаешь кровью. Скажи мне почему».
Если бы эта гора разверзлась и поглотила меня целиком, это было бы предпочтительнее ответа на его вопрос.
Конечно, он чувствует запах моей крови. Он король всех хищников.
Кхм.
Он подходит ближе, его ноздри раздуваются, и тогда я визжу, отталкивая его голову, когда он обнюхивает мои волосы, шею, а затем спускается ниже.
— Это мои месячные, Драгикс. Держи себя в рамках.
Он наклоняет голову, глядя на меня.
— Это мой… цикл. И если ты не будешь показывать, что чуешь этот запах, это было бы здорово.
