class="p1">– Потому что тебя еще в детстве должны были инициировать. – Ромеро крепче прижал меня к себе. – Знаешь, как это происходит у оборотней?
Я понятия не имела. Но ненавидела отца хотя бы просто за то, что не предупредил меня об этом. И как он мог столько лет скрывать от меня свою сущность? Или это я была настолько слепой идиоткой, что считала Алладора Саблезуба не более, чем человеком.
Проклятие.
Новый спазм заставил мой позвоночник выгнуться.
– Есть способ облегчить этот оборот, – заговорил Дантэ, и его дыхание обожгло мне ухо. – Я могу помочь тебе.
– Каким образом? – не поняла я. Но уже была согласна, потому что с моим телом, определенно, что-то происходило.
– Как альфа, я могу приказать тебе обернуться. Быстро и безболезненно. Но ты должна признать мою власть. Подчиниться мне полностью.
Я? Подчиниться? Этот парень явно меня с кем-то перепутал.
Я замотала головой, отказываясь.
– Отпусти меня, – прошипела сквозь плотно стиснутые зубы, и когда этот альфа не послушал меня, силой вырвалась из объятий. Новый болезненный спазм свалил меня с ног, но с губ вместо стона сорвался протяжный рык. Не драконий.
Бездново дно, что он со мной сделал?
И разве отец не должен быть сейчас рядом? Почему он оставил меня с каким-то проходимцем вместо того, чтобы взять на себя ответственность? Я была так зла, что мне хотелось сделать кому-нибудь больно. И так как кроме Дантэ поблизости никого не было, я окинула его оценивающим взглядом. Волосы упали мне на лицо, и я могла видеть только одним глазом, но даже так в полумраке сарая мистер Ромеро выглядел довольно внушительно.
Не предупреждая, я вскочила на ноги и кинулась на него.
– Тьма! – только и успел выдохнуть Дантэ, прежде чем свалиться на задницу. Я оседлала его и безошибочно нашла зубами шею.
Он все еще ждал, что я стану подчиняться?
С тихим рычанием я провела языком по сонной артерии. Мой новоиспеченный муж с силой сжал волосы на моем затылке, не позволяя мне сделать ни одного лишнего движения, но его хватка немного ослабла, когда с моих губ сорвалось довольное урчание. Кому-то внутри меня безумно нравился этот мужчина. До такой степени, что я крепче прижалась к его груди, с наслаждением вслушиваясь в биение сердца.
– Не сдерживай себя, бэлла, – голос Дантэ прозвучал хрипло и отдался дрожью в моем теле.
Я даже не думала об этом. Внезапно инстинкты стали сильнее здравого смысла, и я просто им поддалась. Подняв голову, я нашла губы своего мужа и припала к ним, наслаждаясь этим поцелуем, как никогда в жизни. Дантэ, ни мгновения ни медля, перехватил инициативу, показывая, кто в этом сарае настоящий альфа. Я не возражала, пока нам было так хорошо вместе. Своей промежностью я чувствовала его восставший член, и если бы нас не разделяла одежда, мы бы уже слились воедино.
Я точно знала, что это неизбежно. Что до самого рассвета мистер Ромеро будет брать меня во всех позах, мыслимых и не очень, и была совершенно не против, потому что боль ушла. А потом обрушилась на меня мощным ударом, ломающим кости. Я закричала, выгибаясь, и Дантэ зашипел подо мной, потому что из кончиков моих пальцев вырвались когти и глубоко вонзились в его плечи.
После этого я, кажется, отключилась. Мир вокруг померк и подернулся туманной дымкой. Я вроде понимала, что происходило вокруг, но при этом мое тело было охвачено такой агонией, что я не могла сосредоточиться на чем-то другом. Я не знала, сколько прошло времени. Дантэ держал меня в своих объятиях, и только его близость, пожалуй, не давала мне окончательно сорваться в пропасть. Он баюкал меня в своих руках, шептал что-то утешительное, покрывал мое лицо быстрыми, невесомыми поцелуями и клялся всегда быть рядом. Я держалась за него, как за якорь, и когда этот бесконечно-долгий, изматывающий приступ, наконец, немного отступил, в щели сарая пробивался солнечный свет. Ночь пролетела незаметно и, возможно, прошло гораздо больше времени. А ведь утром я должна была быть на собрании.
В бездну мою жизнь!
И оборот уже завершился или еще нет? Я осмотрела себя, но вроде бы все осталось без изменений. Даже когти исчезли.
Дантэ лежал подо мной и, кажется, спал. Его одежда была разорвана и покрыта кровью, но на гладкой коже не было и следа тех глубоких царапин, что я ему оставила. Все успело зажить. Похоже, регенерация у оборотней ничутьу не хуже, чем у драконов.
Будто почувствовав, как я пошевелилась, мой муж открыл глаза.
– Как ты, бэлла? – спросил он, отогнав остатки сна. Его утренняя, чуть ленивая улыбка была прекрасна, и мое тело немедленно отозвалось.
– Все уже закончилось? – спросила я с надеждой. Скоро игра, и мне нельзя было тратить время на трудности с оборотом.
Дантэ несколько мгновений молчал, обдумывая, после чего покачал головой. В его красивых темных глазах было сожаление.
– Боюсь, бэлла, это только начало. За всю ночь ты ни разу даже не была близка к обороту.
Что? И сколько мне сидеть в этом сарае?
С моих губ сорвалось утробное, злое рычание. Я встала и, схватив стоявший поблизости стул со сломанной ножкой, швырнула его в стену, после чего замерла, тяжело дыша и глядя в пространство перед собой. Мой мозг наливался яростью.
Но тут где-то за стеной моей временной темницы раздался изумленный возглас.
– Миранда? Ты здесь?
Лео?
Как он здесь оказался?
Скатившись с оборотня, я бросилась к выходу из сарая.
– Ты можешь им навредить, – предупреждение догнало меня практически у двери.
– Мира, впусти нас, – донесся до меня низкий голос Бьорна.
Богиня, а он что здесь забыл?
Я замерла в нерешительности. Если не открою, эти сорвиголовы сломают дверь.
Но мне стало не до размышлений, когда новый приступ боли свалил меня с ног. Он был сильнее, чем предыдущие. Тяжело дыша, я прижалась щекой к холодной земле. По спине струился пот, а сердце колотилось где-то в горле. Сквозь шум в ушах я с трудом слышала голос Дантэ.
– Просто признай мою власть, – сказал он. – И все прекратится.
Похоже, мои драконы услышали эти слова и, конечно, неправильно их поняли.
Дверь с грохотом слетела с петель. И на каком основании отец надеялся, что это строение удержит в себе оборотня? Который, к тому же, был еще и драконом.
Бьорн не стал задавать вопросов. Судя по звукам, он просто сходу бросился на Дантэ с одним лишь желанием – убить того на месте.
Я хотела привстать и что-то объяснить, но мое
