— Почти, — он улыбается, мне не надо смотреть на его лицо, чтобы понять — улыбается. — Но есть некоторые правила… скажем так, младшие дома трогать не принято. К примеру, я не буду наказывать того щенка и его командира, который виноват куда больше. Я изложу ситуацию их вожаку, и уже он примет решение. Если же я вмешаюсь напрямую, это подорвет его авторитет. Так не принято поступать.
У стаи своя иерархия.
— Эйо, — Оден перестал улыбаться. — Я прошу тебя относиться ко мне с должным почтением.
— Это как?
Отвечать не спешит, и перехватывает покрепче, боится, что с коня спрыгну от избытка почтительности?
— Не спорь. И даже возражать не пытайся. И уж тем более не называй меня собакой. Ни глупой, ни бестолковой, никакой.
Надо же, не знала, что это его настолько задевает.
— Не задевает, — он наклоняется к самому ухо. — Мне нравится, но… другие не поймут. Сочтут оскорблением. И то, что я его позволяю, будет воспринято как слабость. Или ненормальность.
Мысли Оден не читает, скорее уж, слишком они очевидны.
— Когда мы наедине — делай, что хочешь. А в обществе я должен вести себя по правилам.
И я в рамки этих правил, надо полагать, не вписываюсь.
— Конечно. Я постараюсь.
А что мне еще остается?
Глава 27
Неожиданные пробуждения
Сон снился до того странный и яркий, что пробуждение Виттара не обрадовало. Да и было оно каким-то… неправильным. Голова раскалывалась, под веки точно песка насыпали, и еще солнце прямо в глаза светило. Виттар пытался отвернуться, но это простейшее движение принесло такую вспышку боли, что он застонал.
Да что с ним такое?
Левый глаз получилось приоткрыть.
Комната. Его, Виттара, комната.
Определенно.
Окно, откуда солнце слепит. Высоко как-то… нет, с окном все в порядке, просто Виттар на полу. Почему? Ковер продран… пух повсюду. И во рту тоже. Попробовал сплюнуть, но не вышло, только закашлялся.
Щепки. Ошметки ткани… зеленой… портьеры? Осколки какие-то…
На живот перевернулся с трудом и несколько секунд просто лежал, упираясь лбом в паркет. По паркету змеилась трещина.
Что вчера произошло?
Разговор с Королем. Бал. Дебютантки… еще девица считала шаги… Сверр из Лунного Железа. Экипаж… и запах тот странный, от которого повело. А дальше — сон. Яркий, красочный и совершенно безумный. Или не сон?
Виттар снял с губ белую пушинку.
Не сон.
Бред наяву, рожденный сладким дымом.
Тора!
Она лежала рядом, укутавшись в пыльный бархат портьеры, и нежная ручка выглядывала из прорехи. Узкое запястье, лодочка-ладошка. И пух на волосах мазками белой краски.
Та, внешняя боль, отступила перед пониманием: убил.
В беспамятстве, в бреду, потеряв контроль над собой.
Вернулся домой, Тора его встретила, как встречала всегда, а он взял и… и вряд ли быстро. В воспоминаниях он был псом.
И то, что делал…
…насколько можно верить безумным снам?
Почему не убежала? Не спряталась? Слишком верила? Или пыталась, но он нашел? Дверь в комнату выломана… пробовала запереться?
Виттар дотянулся до руки, коснулся пальцев, которые дрогнули. Жива?
— Тише, девочка моя, — если жива, то есть шанс спасти.
Теплая. Горячая даже. И дышит.
Врач нужен… и перенести, не надо ей на полу лежать. А прикасаться страшно.
Виттар давно уже не ощущал себя настолько растерянным.
— Скоро доктор придет…
Придет и поможет.
Спасет.
Исправит хотя бы то, что исправить можно.
— Потерпи…
Виттар поднял ее вместе со шторой, которая потянулась следом, не то шлейф, не то узкий павлиний хвост. На лицо Торы он старался не смотреть.
И все же взглянул.
Чистое. И нежное. И словно спит, но если бы спала, то проснулась бы. А значит, все серьезно… она Виттара возненавидит. Уже ненавидит, но лишь бы жила.
А доктор ждал внизу, и ожидание явно затянулось. Он был недоволен, этот человек в черном костюме с белым воротничком. Виттару случалось встречаться с ним прежде, человек был опытен и хорошо известен, но вот имя его напрочь из головы вылетело.
— Помилуйте! — воскликнул доктор, подымаясь. — Я третий час жду! У меня есть и другие пациенты…
— Вам компенсируют, — Виттар облизал губы. — Идемте.
Тора не шелохнулась.
Но она дышала. И сердце билось ровно. И запаха крови, который должен был бы присутствовать, Виттар не ощущал.
Врач, подхватив саквояж, направился к лестнице. На лице его явно читалось недовольство, что Виттаром, что ситуацией в целом, однако у человека хватало ума помалкивать.
Слухи пойдут…
…не только слухи.
Плевать.
В гостевой спальне, маленькой, но чистой, пахло свежей сиренью. Лиловые, белые, багряные грозди клонились под тяжестью цветов. Пузатая ваза стояла на столике у окна, и само оно, приоткрытое, впускало ветер и солнечный свет.
Парусами разворачивались занавески.
И зеркало в серебряной тонкой раме отразило Виттара, нелепого, голого, облепленного пухом и пылью. Он был бы смешон, если бы не был столь страшен. Отвернувшись от зеркала, Виттар уложил свою ношу на кровать и коснулся-таки темных волос, снимая пушинку.
Сзади раздалось вежливое покашливание.
— Если вы хотите, чтобы я помог, то будьте добры подпустить меня к пациентке, — доктор надел очки. Узкая дужка оседлала мясистый нос, а стеклышки заслонили глаза человека. — А вам, пожалуй, лучше выйти.
Оставить его наедине с Торой?
— Послушайте, — он поставил кофр на столик, рядом с сиренью. — Ваше нынешнее состояние также требует врачебной помощи, хотя вряд ли вы это признаете. Но вы перевозбуждены. И никому не станет легче, если вы потеряете контроль и убьете меня.
Он вытащил из кофра полотняные перчатки и длинную слуховую трубку.
— А поскольку так уж вышло, что жизнь моя мне дорога, — продолжил доктор меланхолическим тоном, — то в вашем присутствии я к пациентке не притронусь. Соблаговолите покинуть комнату.
Из собственного дома Виттара еще не выставляли.
Он убьет этого человека позже.
За дверью, которую Виттар прикрыл осторожно, опасаясь громким звуком помешать врачу, ждал Крайт. Он подал влажное полотенце и халат.
— Почему не разбудил?
— Я… — мальчишка упорно отводил взгляд, и руку левую как-то неловко к боку прижимал, — пытался. Трижды. Вы… не хотели просыпаться.
Виттар не помнил.
Но Крайт не врет и значит, действительно пытался.
— Что с рукой? Куда влез?
Крайт покраснел.
— Вы… очень не хотели просыпаться.
И тотчас, словно оправдываясь, поспешил сказать:
