– Ты. Умрёшь, – услышал он, как прошипел один из раненных.
– Это наша тебе клятва. – Ещё одно тяжёлое дыхание.
– Твои крики станут эхом вечности.
Не обращая на них внимания, он ускорил шаг. После этого они могут обратиться за поддержкой к Повелителям. А впрочем, неважно. Они застряли здесь, могли ли они реально причинить ему вред, даже с помощью бессмертных?
– Позови своего мужчину, Эшлин.
Водопад волос цвета мёда облепил лицо, когда она дико затрясла головой. Момент был упущен. Она съёжилась и закрыла уши руками, ему был понятен этот поступок. Где бы не находилась, она могла слышать разговоры из прошлого, которые имели место быть.
Воспользовавшись рукой, которой обнимал Эшлин за плечи, Гален отнял одну из ладоней от её уха.
– Ты слышала мою клятву Легион. Сегодня я не могу навредить ни тебе, ни твоему мужчине. Позови его. Пусть он заберёт тебя.
Возможно, она снова хотела отказать ему, но из открытого рта вырвался лишь крик боли. С вершин деревьев взлетели птицы. Насекомые перестали стрекотать. Четвероногие животные побежали искать укрытие.
Он мог бы отпустить ее и оставить там, но не сделал этого. Что бы Повелители не планировали, они передумали, услышав ее крик, и побежали. Заслышав топот их шагов, он остановился, ожидая. Несколько секунд спустя они разорвали зеленую густоту листвы, образуя полукруг угрозы.
"Они ближе, чем я предполагал", подумал Гален. "Интересно. В конце концов, этот раунд за ними".
Мэддокс не заботился о своей безопасности.
– Отдай ее мне. – Он преодолел остальное расстояние, и с нежностью опровергающей дикое выражение лица, взял женщину на руки. – Любовь моя. Прости меня, я так сожалею.
Еще один приступ боли пронзил грудь Галена.
– Больно, – простонала она.
– Я знаю, милая, знаю. Люциен, – рявкнул воин, когда его прищуренный взгляд остановился на Галене. – Перенеси ее отсюда. Живо. У нее схватки.
– Мэддокс, – тяжело дыша, произнесла она. – Я не хочу покидать... тебя.
– Шшш, любовь моя. Шшш. Мы поможем тебе. Позволь Люциену тебя забрать. А потом он вернется за мной. Люциен не может перенести нас обоих одновременно, но я появлюсь рядом с тобой спустя мгновение.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Если что-то случится, и я не смогу вернуться к тебе... – начал Люциен.
– Что? – взвизгнула Эшлин. – Почему это ты не сможешь вернуться обратно?
Мэддокс одарил покрытого шрамами воина тяжелым взглядом.
– Помнишь, что сказала нам Даника. – Люциен нежно взял все еще протестующую Эшлин из рук Мэддокса. – Мы не попадём в крепость.
Мэддокс поддерживал связь так долго, как это было возможно. Когда Хранитель Смерти и беременная женщина исчезли, он выпрямился во весь рост и еще раз встретился взглядом с Галеном.
Даже тогда Гален не был уверен, почему остался. У каждого из воинов было оружие, и все направлено на него. Пистолеты, клинки, арбалет. Его собственная дочь, Гвен, была обладательницей лука, стрела зазубрена и наготове.
Аа, теперь он знал, почему остался. Глубоко внутри он надеялся, что она придет, хотел, чтобы она увидела, что он сделал. Увидела доброе дело, совершённое им. И может быть... полюбит его.
– Почему ты вернул ее? – потребовал Мэддокс. Несмотря на то, что его женщина возвращена, в целости и невредимой, он излучал ярость.
– Почему же еще? Теперь у меня есть то, что я хотел от тебя.
Нахмурив брови, воины удивленно наблюдали за алыми вспышками в его глазах.
– Легион?
Итак, это не они привели ее. Она пришла по собственной воле. Еще один интересный факт, потворствующий укреплению каждой ниточки собственничества внутри него.
– Да, она моя.
– Как?
Он медленно ликующе улыбнулся.
– А как ты думаешь?
Небольшая вспышка костей и чешуек проступила из-под лица Мэддокса, его демон рвался на поверхность.
– Есть нечто, что тебе следует знать о Легион.
– И что же это такое?
Он знал, что будет дальше, точно знал, что воины собираются сделать. Знал, что будет больно, как сукиному сыну. Он мог бы накрыться Покровом, мог бы переместиться подальше отсюда. Вместо этого, стоял там и широко улыбался.
– Ты не получишь её.
Мэддокс поднял глок, и Гален понял, что он собирается сделать, когда тот выстрелил, прямо ему в грудь.
Вслед за пулей, в живот врезались клинки, стрела вонзилась в сердце. Гален встретил взгляд дочери, когда падал на колени, потянулся назад, и, наконец, схватил Покров.
– Теперь мы квиты, – сказал он ей слабым голосом, исчезая из виду.
Уильям наблюдал, как тащат Париса ближе и ближе к нему, всё те же рогатые, сгорбленные злодейки горгульи, радуясь как всегда, милый ад. На самом деле, он чуть не лопнул от смеха. Да, он знал, насмехаться над новой и усовершенствованной версией Париса 2.0, было на грани идиотизма, потому что воин открыл бы на него охоту в тот же миг, но Уильям мог бы притвориться, что сожалеет об этом, когда его принесли.
– Дружище,– произнес он. – Судя по ранам на твоей обслюнявленной груди, расплата не заставила себя ждать. Классика жанра!
Секс не сказал ни слова. Просто показал Уильяму фак и держался непоколебимым, эмоции кипели в его глазах. Эмоции в виде зловещей тени, да но это не останавливало Уильяма от развлечения.
Парис явно собирался убить кого-то кроме Уильяма до того как пробьет полночь, потому что, также было очевидно, что все что здесь происходит, гораздо больше чем просто унижение. У Уильяма была плохая история взаимоотношений с небесами, и хотя они казалось, не узнали его слишком прекрасную маску лица, они бы прыгнули на него как стая бешеных собак, если бы он показал им свою истинную форму. И Уильям подозревал, что кто-то подозрительно отнесется к отсутствию Сиенны? Не-а. Она уже мертва. Захариил? Этот придурок еще вернется назад? Уильям очень на это надеялся. Надеялся, что Парис окажется крайним нападающим, но ладно.
Не то чтобы он когда-нибудь хотел. Самое лучшее было бы не сворачивать на эту дорожку, даже мысленно. Читающие мысли изобиловали в этом царстве в большом количестве.
Только Парис скрылся за углом, как Люциен с серьёзным и отчаявшимся видом, материализовался прямо перед Уильямом, держа на руках орущую и задыхающуюся Эшлин.
Слова, слетающие с ее кровоточащих губ, были свойственны, только шлюхам из переулка или наркоманы, нуждающиеся в дозе, могли так сказать. И может быть Люцифер, самопровозглашенный король подземного мира.
– Плохой день? – Уильям никогда не слышал от нежной и доброй Эшлин, столь мерзкие и грязные ругательства. И действительно, она никогда не относилась хорошо к нему. Здорово!
