Я не хотела отвечать, понимая всю неправильность того, что сейчас между нами происходит. Но чужая магия внутри странным образом утихала, рождая совершенно другие чувства. Огнем по телу путешествовало желание, змеей спускаясь к низу живота.
И стало плевать на все.
Следующие несколько лет я буду безвылазно жить в поместье моей семьи, не имея возможности даже показаться на людях. Отчего тогда не поддаться чувствам хоть раз, отпуская так долго копившееся внутри?
Я прижалась к Лиру сама, отвечая на глубокий поцелуй, вырывая его стон. Давая этим согласие на все, что захочет. Он подхватил на руки, не отрываясь от моего рта, и направился к тайной пещере, где до сих пор лежал свернутым в уголке любимый красный плед.
Лир спал сейчас, доверчиво уткнувшись носом в мою шею, сжимая крепко, обхватив руками и ногами. Не хотел отпускать, наивно полагая, что сможет привязать так к себе.
Посылая в парня сонное плетение, максимально напитанное магией, я надеялась, что поступаю правильно. Ему нет места рядом со мной, как и мне рядом с ним. Ни к чему продлевать агонию, хоть до безумия этого хочется.
Я оделась быстро, а вот уйти все никак не решалась. Он рассказал, как сейчас добрался до Градона. Оказывается, наблюдал за последним этапом турнира, только вот болел не за свою команду. И когда я провалилась, проследил за Карлом, который поспешно покидал Академию. Лир ведь так и не отдал мне амулет, воспользовавшись им, чтобы пробраться на корабль. А далее оставалось только плыть по течению, внимательно следя за персонажами пьесы.
Сказал, что быстро сменил ипостась, едва сошли с трапа. Ведь гораздо удобнее передвигаться по городу зверем, бесшумно скользя за ничего не замечающими людьми. А потом сидел около моего дома, притаившись в тени любимого дерева. Знал, что ночью я пойду искать Волчонка…
Опустившись на колени, ласково провела рукой по волосам, путешествуя пальцами до плеч. Память услужливо подбросила то, как еще несколько часов назад я с упоением ласкала его спину, языком скользя по пульсирующей венке на шее.
Нужно было идти. Собрать как-то сердце по осколкам и начинать жить заново. Ничего, я это умею, справилась один раз, значит и на второй вполне себе способна.
До дома хотела добраться до рассвета. Нужно и себя в порядок привести, и отплытие назначить как можно скорее. Я боялась, что Лир очнется раньше положенного и кинется искать.
Не было сейчас слез, только отчаянная решимость. Хоть и стягивала внутренности тоска, и трепыхалось птицей сердце. Щиты накладывать пока не решалась, боясь притупить и другие эмоции.
Испугом накрыло, едва стал различим особняк. Свет горел везде, открыты были настежь окна. Неужели с Эррой что-то стряслось? Я кинулась бежать, в холле налетев на мужчину. Который тут же прижал крепко, выдохнув коротко:
— Камелия!
Богиня… Я узнала Литманиэля по только ему свойственному цветочному запаху, тут же попытавшись вырваться. Дядюшка-то здесь откуда? Хотя о чем это я? У него тоже помощник есть, и поопытнее моего к тому же. Наверняка, узнав куда я направляюсь, реквизировал первый попавшийся корабль и полетел спасать! Явился ночью, перебудив всех, пошли толпой смотреть меня.
Ой-ой-ой, что сейчас будет!
Он отстранил меня, рассматривая сверху вниз. Отмечая и растрепанные волосы, и мятную одежду, особенно задерживаясь взглядом на припухших искусанных губах. И начало бить, словно в лихорадке, резко накрывая пониманием, что больше Лира я никогда не увижу.
Заметив это, дядя прижал к себе. Ласково гладя по волосам и спине. Он не задавал вопросов, я бы их просто не вынесла.
— Мы поедем сразу в Менэльтор, Камелия. Ты пропала очень удачно, феи носом землю роют, но у них ни зацепки. Поэтому если нужно с кем-то тут попрощаться, у тебя час.
Я лишь отрицательно головой покачала на его догадливое предположение. Наоборот, дядя, наоборот!
— А как ты представился папе с Эррой? — я хлюпнула носом, хоть так и не заплакала.
— Женихом, — он залихватски мне подмигнул, вызвал прилив смеха. — Но Маркус видимо что-то подозревает, смотрел очень подозрительно.
— Мне один человек сказал, что мы с тобой похожи. А папе в проницательности не откажешь.
— Я думаю, его смущает, что я эльф, и он пока не может провести четкую параллель. На Анэлии был амулет со встроенной иллюзией, никто тут и не догадывался, что она не человек.
Я в последний раз уткнулась лбом в его грудь, постояв так минуту, а потом пошла со всеми прощаться. Особенно хотелось увидеть Эрру, чтобы оценить ее самочувствие.
Мы попросили папу не провожать, чтобы избежать лишнего внимания. Но от Карла просто так отделаться было невозможно. Да я и сама отпускать его не хотела. Не представляла, как буду без него, да и магия сейчас бунтовала.
— Карлуша… — я держалась как могла. — Если вдруг кто-то будет искать меня, на смерть стой, но не выдавай, ладно?
— На смерть, говоришь? — он смотрел излишне пристально. — А лицо этому кому-то набить не нужно?
— Нет, — я все-таки всхлипнула. — Карлуша-а-а-а…
— Мы передадим тебе золотое перо, Карл, сможете с Камелией переписываться, — я счастливо закивала на это щедрое предложение Литманиэля, снова вцепившись в брата.
Мы добирались 8 дней, в основном морем. Литманиэль сказал, что так он еще более запутывает следы. Но если феи захотят, все рано докапаются до истины, рано или поздно. Свою шкатулочку я все равно не отдам добровольно, пусть хоть убивают. Да и к ним никакого желания ехать не было, даже если и поступит такое предложение.
Мне снились сны — воспоминания об Менэльторе. Золотые башни, мраморные колонны, воздушность и элегантность зданий. Мама видимо с раннего детства готовила меня к возвращению в ее родное королевство. Но то, что удалось мельком увидеть из закрытого экипажа, превосходило все ожидания. Дух захватывало от красоты и тонкости исполнения.
Литманиэль говорил о поместье, но мы сначала приехали в городской особняк. На ступенях уже ждали Аркуэнон с женой. Назвать их бабушка с дедушкой просто язык бы не повернулся. Выглядели они, конечно, не юными, но очень молодыми и годились мне скорее в родители.
Аркуэнон не стал церемонится, тут же сграбастав меня в объятия. И я прямо физически ощущала его радость и какое-то благоговение. Меня и саму накрыл невероятный трепет от встречи и обретения этой части семьи.
А когда мы вошли в ворота поместья, я поняла, что, наконец, дома. Витало в воздухе что-то родное и с рождения знакомое. Я сразу отпустила нетерпеливого Ветерка. Он скакал, вокруг нас, словно заводная игрушка, путаясь между ногами, и едва не уронил ошарашенного Литманиэля. Да, не знают эльфы, что помощники так вести себя могут. Ну ничего, привыкнут!
Я многое здесь уже знала, видя во снах, но общий масштаб заставлял счастливо жмуриться. Пожалуй, здесь легко можно прожить ближайшие десятилетия, даже не выходя за пределы поместья.
А когда, обойдя все владения, я стояла у пруда с маленьким водопадом, послышался смех. Яркий, звонкий, девичий. Меня обдало порывом ветра, будто где-то рядом резвился помощник, но я точно знала, что это не он.
Мама, наконец, была свободна. И от этого понимания на душе становилось светло и спокойно.
Эпилог
6 лет спустя
— Ах ты мелочь неугомонная, живо сюда! — кричал брат, не успевая поймать трехлетнюю дочку, которая так и норовила запрыгнуть с разбега в наш маленький пруд. Ну это для нас он был маленький, а для Марии — необъятное море.
Девочка все-таки туда нырнула и теперь отчаянно брыкалась, не давая Карлу себя выловить. Я сидела под ивой, счастливо улыбаясь. Их приезды дарили столько тепла и света, что и отпускать обратно не хотелось.
Брат и Скора поженились почти сразу, но с детьми не спешили, все-таки время до тридцатилетия еще было. Я думаю, что они бы и еще потянули, но Мария очень хотела появиться на свет, не оставив родителям вариантов. Она была словно солнечный лучик, разбрасывая вокруг снопы позитива.
