Роберто, можешь идти.
Я взяла свиток в руки, ломая гербовую печать, с удивлением читая имя отправителя: Баронетт сэр Ульям Лурье.
— Отец?
Письмо было длинным. Дочитав, я ещё некоторое время сидела, задумчиво пялясь в пространство. Когда улеглись первые эмоции, я принялась читать его снова, в этот раз — не торопясь, анализируя, размышляя.
Видимо мой отъезд так сильно повлиял на отца, что он всё же нашёл в себе силы взять власть в доме в свои руки. Мачеха поначалу пыталась протестовать, даже голодовку объявила, пытаясь подбить на это и свою дочь, Нарину.
Но сестрица внезапно занемогла, кроме того у неё открылся зверский аппетит и девушка начала стремительно полнеть. Причину всего обнаружили не так давно — когда у той пузо на нос полезло. Нарина оказалась беременна!
Сказать, кто отец будущего ребёнка, девушка напрочь отказывалась, тогда опросили слуг, и выяснилось, что Нарина крутила роман сразу с тремя мужчинами, один из которых к тому же был женат. Второй оказался сыном кузнеца, а третий не так давно ушёл на войну.
Прислуге велели держать язык за зубами, а девушку отправили в ту самую усадьбу, где раньше жила Элена с нянюшкой. Мачеха после этого ещё больше присмирела, ведь Ингрид так пеклась о своей репутации, мечтая быть вхожей во все знатные дома города.
Отец ни о чём не просил и не жаловался, просто описывал события последних месяцев, словно хотел перед кем-то выговориться. В конце он добавил, что очень скучает и просил прощения, что раньше уделял Элене слишком мало времени, виня себя в слабохарактерности.
Мне было его немножечко жаль. Может, возьми он в жёны другую женщину и его жизнь и судьба Элены сложилась бы совсем по-другому. Но прошлого не изменить, зато будущее полностью в наших руках.
Взяв графитовую палочку, я принялась писать ответ, предлагая отцу один из вариантов решения проблемы. Так как всем было объявлено о болезни Нарины, никто не удивиться, если она отравиться поправлять здоровье на юг, в замок своей старшей сестры. Здесь она сможет спокойно родить ребёнка, и никто ни о чём не узнает.
Насколько я поняла, сроки беременности у нас схожи, так что я могу назвать её малыша своим. Репутация сестры будет спасена, Нарине всего шестнадцать, у неё вся жизнь впереди!
Если впоследствии у неё вдруг проснуться материнские инстинкты, и Нарина захочет сама растить своего ребёнка, то всегда можно отправить малыша на воспитание к «тёте» и никто ничего не заподозрит.
Я ставила лишь одно условие: мачеха никогда не переступит порог моего дома, и не будет участвовать в воспитании внука или внучки, пока рёбёнок находиться на полном моём попечении.
Завернула мелко исписанный листок в тугую трубочку, плотно запечатав сургучом, и принялась писать ещё одно письмо, в котором рассказывала о своей жизни в лавандовой долине. Спрятав в этом свитке секретное послание, вывела сверху имя отца и, запечатав, поставила на сургуче оттиск герба Тирсо.
Отправив письмо с ожидавшим моего ответа гонцом, я разыскала нянюшку и всё ей рассказала. Та поохала, поахала, вспоминая, что госпожа Нарина слишком плохо на меня влияла.
— Эбби, той наивной Элены уже нет, я изменилась и никому больше не позволю собой помыкать! К тому же, ещё неизвестно, примут ли моё предложение.
— Да куда ж им деваться-то? Думаю, надоть господские покои готовить, не в гостевых же родную сестру селить, — вздохнула нянюшка.
А вечером в замок приехал Сорель. Похудевший, осунувшийся, с тёмными кругами под глазами, но по прежнему весёлый и обаятельный. Такое впечатление, что он не вылезал из седла несколько дней к ряду.
Я тут же велела накрыть стол и приготовить купальню — её не так давно построили прямо на заднем дворе, а на следующий год думаю устроить рядом небольшой бассейн для купания.
С трудом удерживаясь от расспросов, дала Антуану возможность спокойно вымыться и поесть. Лишь когда мы перешли в гостиную, куда для нас подали чай, я закидала его вопросами.
Мои предположения оказались верны, отряд Сореля несколько дней патрулировал границы, пытаясь поймать контрабандистов и Тюрских лазутчиков. Это им удалось и теперь на этих землях вновь должно воцариться прежнее спокойствие.
Не устояв под моим напором, Антуан признался, что действительно служит в Тайной королевской канцелярии, попросив пока никому об этом не рассказывать. Тайная полиция уже давно обратила свои взоры на южные границы государства, не смотря на относительно мирное сосуществование с Тюрскими княжествами, последнее время участились случаи пропажи людей в приграничных деревнях.
К тому же тюрки усиленно скупали драгоценные камни и особенно ланзаниты, продажа кристаллов за границу была под строгим надзором. За торговлю приходилось платить довольно ощутимую пошлину. И вдруг в последние годы количество продаж резко уменьшилось, что наводило на мысль о том, что торговцы нашли другие пути сбыта магических камней.
Именно поэтому Сорель купил тут первый же подвернувшийся под руку земельный участок, зарекомендовав себя в городе как легкомысленного и лёгкого в общении молодого человека. А благодаря титулу и симпатичной внешности он стал вхож в дома местной знати, особенно если там подрастали барышни на выданье.
— Элена вы очень умная и наблюдательная женщина, — Антуан с улыбкой смотрел прямо на меня.
— Это комплимент? Обычно мужчины считают женский ум недостатком.
— Это констатация факта.
— Ну, спасибо, вы замечательный друг, Антуан! — рассмеялась я.
— Только друг? — он улыбался, но в глазах я заметила затаённую грусть.
— Не сейчас, Антуан. Я пока не готова к новым отношениям. Всё, что меня заботит — это мой будущий малыш, — я положила руку на свой округлившийся животик.
— Тогда, позволь мне просто быть рядом, обещаю, я не буду в тягость.
— Спасибо, Антуан, я очень ценю твою поддержку и всегда рада видеть тебя в своём доме.
— Тогда обещай, что я стану крёстным отцом твоему малышу.
— Обещаю!
Больше разговоров на эту тему мы не заводили. Иногда, лёжа в постели, я задумывалась, что лучшего кандидата в мужья, мне кажется не найти. Антуан умный, заботливый, весёлый. Он отличный собеседник, с ним будет не скучно. Он сможет защитить меня и моих детей, дать стабильность. Не было лишь одного — любви!
Да, Антуан не был мне противен как мужчина, он милый, симпатичный, но мне хотелось чего-то большего. Только откуда взять это — большее? Говорят, что обычно в семье любит кто-то один, а второй позволяет себя любить. Так со мной было в прежней жизни, я любила, а мной лишь удобно пользовались. Хочу ли я снова
