Впрочем, от своего занятия мастер оторвалась охотно — и показалась мне куда более приветливой и веселой, чем обычно. Интересно, неужели мой план начал действовать? Надо будет спросить у студента Тайше, как идут дела…
Краткая история обретения “штучки”, представлявшей собой серый камешек с дыркой, оплетенный пеньковой веревкой — похоже на неумелое макраме — похоже, немало шокировала эльфийку. Приподняв брови, она молча протянула руку за артефактом, осторожно покрутила его перед глазами, а затем уложила перед собой и развернула над ним большое увеличительное стекло на подставке. Несколько минут мэстрис Талиэль разглядывала плетения, поворачивая “штучку” своим крючком.
— Ага… — протянула она наконец и крутанулась на стуле, поворачиваясь к нам. Стул у нее, кстати, оказался на колесиках — почти идеальный офисный стул! Надо же, я и не думала, что здесь такие есть. Надо будет и себе заказать. Только тот, кому доводилось на девять часов кряду принимать форму стула, может оценить, какое счастье — правильная офисная мебель!
— Что я могу сказать… по своей сути, перед нами простейший сонный амулет. Более того — выполненный в моей мастерской и на моем уроке. Или после него. Такие мы делаем с первокурсниками на первом практическом занятии. И судя по неровности узлов, сделан он, вероятнее всего, именно студентом. Материалы — те самые, что я выдаю для практической работы.
— Сонный? Он просто заставляет спать?
— В целом — да. Такие амулеты вешают в детских, чтобы ребенок крепко спал и не видел дурных снов. Взрослые тоже используют при бессоннице. Достаточно затянуть узелок, чтобы амулет начал работать. Здесь, кстати, все узелки затянуты заранее.
Меня что, хотели просто усыпить? Ночью? Так я и без того спала… и, кстати, спала очень крепко. Если кто-то что-то замышлял сотворить над моим почти бездыханным телом, ему и заморачиваться так не надо было.
— То есть все вокруг должны сразу засыпать? Почему мы тогда не спим? Я вообще принесла его сюда в руке, а моя дочь — домой.
Эльфийка чуть качнула головой.
— Во-первых, это не снотворное зелье и не сонное заклятие, чтобы вырубать на месте, даже если вы стоите. Обычно его вешают над кроватью. Никто же не хочет, зайдя в спальню, сразу сваливаться с ног где стоит и в одежде. Или не проснуться, даже если начнется пожар. Это работает не так. Просто когда человек ложится спать, он засыпает быстрее и легче, чем обычно, и спит глубоко. А во-вторых, этот амулет несколько видоизменен. И вот этому уже я на своих уроках никого не учила. Взгляните… — преподавательница чуть повернула увеличительное стекло, чтобы мне было удобнее, и ткнула своим крючком в нужное место. — Видите, вот здесь поверх веревки узелок из проволоки? А здесь — обмотка… и на металле лежат чары. Какие именно — я не могу определить. Судя по всему, это превращает простейший амулет уже в артефакт. Я смогу сказать, что именно он делает, если вы оставите его мне для изучения.
— Оставлю, — я кивнула. — Только я бы хотела сначала… показать его еще одному специалисту. Если вы не возражаете. У вас есть предположения, кто из студентов это мог бы быть?
— К сожалению, — Талиэль покачала головой, — на первых занятиях большинство студентов примерно одинаково неумело работают. А выделить какой-то индивидуальный почерк удается много позже. Обязательно скажите мне, если что-то выясните! Мне нужно знать, кого из первокурсников или новичков факультатива я зря допустила к дальнейшим занятиям. Мало того, что плетение ужасно, так еще и непроверенные доработки без всякого контроля!
— Непременно, — кивнув, я вышла из мастерской — чтобы тут же зайти в точно такую же дверь напротив. Лелька безмолвной тенью следовала за мной.
Мастерская мэтра Драбура на первый взгляд мало чем отличалась от обиталища его заклятой коллеги. Во всяком случае, здесь был точно такой же стол, такие же полки и обилие всевозможных инструментов. И точно так же рябило в глазах. Разве что вместо дерева, сухих трав и ниток всюду были непонятного назначения металлические приспособления, а еще во всех углах что-то щелкало, тикало и крутилось.
Сам мастер в точно такой же позе, как и мэстрис, склонился над своим столом, ковыряясь в каком-то механизме. И тоже выглядел на удивление довольным жизнью — даже мурлыкал себе в бороду что-то не очень музыкальное.
Даже увеличительное стекло на подставке у него оказалось такое же. Только в руках вместо крючка была зажата тонкая отвертка.
— Поделка из тех, которым учит эта эльфийка, — пренебрежительно сообщил он, покрутив артефакт в руке.
— А что вы скажете об этой оплетке? — я потыкала пальцем куда надо, и гном склонился над увеличительным стеклом.
— Хм, хм… пожалуй, это медная проволока из моих запасов, хоть и подплавленная, как видите. И заговоренная, похоже. На медь хорошо ложатся ментальные чары. Говорите, сонный амулет? Я бы сказал, что он должен что-то внушить во сне. И есть еще что-то… хм, возможно, родовое. Активация внушения… тут тоже надо разбираться. Артефакт может активироваться ударом, направленным импульсом силы и так далее. Если оставите его мне, я смогу сказать точнее. И если выясните имя неуча, который так топорно работает с металлами, да еще и ставит бесконтрольные эксперименты, обязательно сообщите мне!
Внушение во сне… интересно. Любопытно, сработало бы это со мной, учитывая, что сны мне насылает лично богиня? Вряд ли какой-то студент бы перешиб ее влияние. С другой стороны, полночи я спала без всяких там божественных видений… и сомневаюсь, что богиня только и делает, что круглосуточно присматривает за мной. Интересно, что же я должна была сделать под воздействием? И почему автор этой поделки не пытался мне внушить, что хотел, напрямую?
Наложить на себя руки? Добровольно уйти к серебряным драконам, разорвав все отношения с Теем? Да, пожалуй, варианты есть…
Глава тридцать вторая
— Малолетние диверсанты. Покушения. Осада академии. Разгромленный кабинет. А знаешь, раньше я считал, что должность ректора магической академии заведомо гарантирует, что скучно не будет. Никогда вообще! Теперь-то я знаю, как скучна была моя жизнь до появления в ней леди Вернес. Обеих леди Вернес!
В доме Тея я оказалась впервые. В целом он мало чем отличался от моего собственного — наверное, все преподавательские домики похожи друг на друга.
Сам хозяин дома сидел в кресле в своей гостиной, держась за голову. Мы с Лелькой рядком сидели на диванчике, одинаково сложив руки на коленках. И каялись.
А что? Понятно же, что за Лелькино поведение в любом случае отвечаю я. Даже если сама я в это время лежу со сломанной рукой в целительском корпусе. И до самой Лельки, кажется, начало понемногу доходить, что своими выходками она подставляет прежде всего меня. Во всяком случае, сейчас она сидела красная, как вареный рак. Кажется, каяться передо мной ей настолько стыдно не было.
— И что мне с вами делать? — печально вопросил Тей.
— Понять и простить? — с надеждой предложила Лелька, а я шикнула. В конце концов… как наказать свою дочь, я разберусь сама. Если какие-то претензии есть ко мне — их стоит обсуждать в рабочее время и без ребенка. А сейчас лично для меня самый главный вопрос к лорду ректору совсем другой. Поэтому я выпрямилась с независимым видом.
— Ты собираешься что-то предпринимать? С покушениями, разумеется.
Ситуация выходила… скользкая. Судя по тому, что слышала Лелька, действия леди Ланори вовсе не были спонтанными. И у нее есть сообщники. Или, точнее, она была чьей-то сообщницей. Вряд ли люди, собиравшиеся подбросить что-то мне в окно, желали мне добра. Они все еще где-то рядом, а значит, мне может что-то угрожать.
И в то же время в интересах Тея — не поднимать шума, не выносить сора из избы. Вся эта некрасивая история может ударить по репутации учебного заведения, не говоря уже о его главе. И предлог для того, чтобы все замять, в общем-то, есть отличный. Или, скорее даже, поводов для того, чтобы поднимать шум, не так уж много. Ну, слышал ребенок какой-то разговор и нашел где-то учебный амулет. Бывает. Может, тот ребенок вообще все выдумал, возраст такой, воображение буйное. А может, ей показалось. Детям вообще часто что-то кажется. Нельзя же принимать всерьез свидетельские показания шестилетней девочки.
