— Будь ее высочество в полном порядке, его высочество не прикоснулся бы к ней и пальцем. Видимо с принцессой что-то угрожающее ее жизни, иначе…
Он не стал договаривать. Я постаралась приложить все силы к тому, чтобы не допустить мыслей по этому поводу.
Через несколько минут из покоев принцессы вышел маг, которого его высочество назвал Гарден, поклонился мне, приказал второму:
— Горничных.
Второй маг, чуть склонив голову, нас покинул. Вскоре несколько девушек в черных платьях, торопливо пройдя по галерее, поспешили к ее высочеству.
Я же почувствовав себя крайне неловко, уже собиралась удалиться, как из дверей вышел его высочество, вытирая ладони и невидяще глядя перед собой. Он остановился, простоял около минуты, тихо неразборчиво выругался.
— Как себя чувствует ее высочество? — не выдержала я.
— Проспит до полудня, — сухо ответил принц.
И задал неожиданный вопрос:
— А вы не испытываете непреодолимого желания посетить монастырь, леди оттон Грэйд?
Вздрогнув, под черным немигающим взглядом, ответила:
— Я испытываю непреодолимое желание более никогда не бывать в нем, ваше высочество.
— Повезло, — на последнем слоге голос Теодора осип.
Поддавшись неожиданному порыву сострадания, коснулась его ладони. Принц сжал мою руку, закрыв глаза. Отпустил, и уже уверенно и властно произнес:
— Идемте, леди оттон Грэйд, вам выпала небывалая честь присутствовать при историческом моменте.
Его высочество не обманул — момент действительно оказался историческим.
Теодор привел меня в тронный зал, где передал Дэсмонду, стоящему у дверей, словно на страже, а после направился к длинному столу, за которым сидел его величество император Анногриан, совершено седой и казалось бы лишенный сил, эмоций, стремлений. Помимо него в сидящих за столом переговоров так же узнала советников императора, нескольких министров.
— Вы не пострадали? — задал вопрос лорд оттон Грэйд, незаметно для окружающих, чье внимание было сосредоточенно на событиях, разворачивающихся за столом, обнимая меня за талию.
— Нет, — напряженно следя за секретарем императора, ныне спешно что-то записывающим под диктовку двух министров, произнесла я.
— Уже все, мы достигли нужных нам соглашений, — касаясь губами завитков волос у висков, произнес герцог.
Оглянувшись, удивленно взглянула на супруга.
— Чистая победа, — улыбнувшись, прошептал он.
Невольно поежилась от его слов, затем поняла — не от слов. От чужого пристального взгляда. Вновь повернувшись к залу, заметила его высочество Генриха.
Принц сидел в кресле у окна, рядом, словно невзначай находилось двое черных магов. К слову парик на монаршей особе сидел криво…
— Почему его высочество здесь? — полуобернувшись к его светлости, шепотом спросила я.
Дэсмонд обнял крепче, склонился к самому моему уху, и прошептал:
— У него был выбор — отречься от любых притязаний на престол, либо… В любом случае послушник Генрих Амантианский выбрал первый вариант.
Отречение и постриг! О, Пресвятой! О, дева Эсмера! О…
— Предки, Дэсмонд, это слишком жестоко, — мой голос оставался тихим, но скрывать негодование я не стала.
— Нет, — холодно ответил лорд оттон Грэйд. — Жестоко было бы, если бы Тео согласился отдать брата мне. В пыточную. Часа на два.
Ярость ощущалась в каждом слове.
— Впрочем, — легкая полуулыбка коснулась губ герцога, — в случае побега Генриха именно это и произойдет, о чем будущий монах осведомлен.
Мне стало кристально ясно, что младший принц никогда не предпримет даже попытки к бегству из того каменного мешка, в который ему несомненно придется попасть.
— Дэсмонд, вы страшный человек, — выдохнула потрясенно.
— Не для тебя, мой ангел, — отозвался его светлость.
За себя я и не испытывала страха, но что касается окружающих.
— Что будет с матушкой Иолантой? — вопрос вырвался неожиданно даже для меня самой.
Усмехнувшись, герцог снизошел до ответа:
— Сменит монастырь.
От его слов повеяло холодом. Могильным холодом.
— Прижизненно? — замирая, спросила я.
— Посмертно, — проявил честность лорд оттон Грэйд. И добавил: — В отношении врагов жалость неуместна, Ари.
Закрыв глаза, я постаралась это принять. Принять и смириться. Но…
— Так нельзя, Дэсмонд, — дрожащим шепотом, тихо произнесла. Лорд оттон Грэйд промолчал.
Развернувшись в его объятиях, запрокинула голову, с мольбой вглядываясь в холодные черные глаза, и…
— Ваша светлость, — произнес кто-то совсем рядом.
Повернув голову, увидела одного из министров, который с поклоном протянул герцогу свернутый лист бумаги. Дэсмонд молча взял, развернул, прочел, после передал мне. В записке значилось:
«Не в курсе, о чем тебя просит твоя леди, но Иоланта подохнет, Дэс, и это не обсуждается. Она подохнет, как и планировали, либо я придушу тварь сам!» Подпись «Тео».
— Что с ее высочеством? — отобрав у меня записку, герцог скомкал ее, и бумага обратилась пеплом на его ладони.
— Принцессе нездоровилось, — пробормотала я, — она говорила о том, что ей нужно в монастырь, пряталась от света и ее руки были исцарапаны.
Лицо его светлости окаменело, черты заострились. Помолчав мгновение, лорд оттон Грэйд произнес: — Хорошо, мой ангел, Иоланта будет жить.
И почему-то это прозвучало как приговор.
Но я не успела более произнести и слова — секретарь императора, поднявшись, отнес едва дописанный лист тисненной гербовой бумаги правителю. Анногриан, пробежав документ глазами, взял перо и размашисто поставил свою подпись. Затем, после тычка в плечо от одного из конвоирующих его магов, поднялся принц Генрих. Парик сполз по его голове, но никто не позволил себе и смешка. На негнущихся ногах его высочество подошел к столу, не сел, а скорее рухнул на стул, дрожащей рукой взял перо и тоже поставил подпись. Затем, уронив голову, остался сидеть на месте, без единого движения. Документ отобрал секретарь, и передал министрам. Еще три подписи. Затем, лорд распорядитель, выпрямившись, объявил:
— Да здравствует его величество император Теодор!
Все поднялись, кто стоял у стен сделали шаг вперед, и в тронном зале прозвучало в едином порыве:
— Да здравствует его величество император Теодор!
Промолчали лишь несколько человек — я, сам новоиспеченный император, бывший принц Генрих, и казалось безучастный ко всему прежний властитель Ранерии.
Вот так свершилась история.
Спустя час в столицу были введены армейские подразделения, которые быстро, профессионально и скоординировано избавили город от волны нежити. Как оказалось, больше всего от нашествия пострадали сами церковники — высланные на встречу мертвым святые были растерзанны на глазах жителей, и их не спас даже святой сплав. Что лично для меня показалось странным, но на все вопросы лорд оттон Грэйд отвечал лишь загадочной улыбкой…
