Над стеной бурьяна промелькнул серебристо-белый свет, будто упавший с неба лунный шар прокатился по ручью за поворотом; послышалось шлепанье то взбивающих водные брызги, то увязающих в липком иле лошадиных копыт; и показался гарцующий на воде сияющий единорог.
Тихон прыгнул – не выше, чем на два с половиной метра, но и этой высоты хватило бы чтобы оказаться на холке единорога, если бы тот резко не отпрянул, привставая на дыбы. Промазавший вампир приземлился на другом берегу ручья и оскалился с яростным шипением, приседая перед новой атакой. Единорог не ускакал от опасности, а ударил передними копытами по воде и мотнул головой, поддразнивая хищника. Тихон повторил прыжок. Его когти едва не коснулись гривы прекрасного животного, но единорог, как спортивная лошадь на выездке, подался всем корпусом вбок, отрываясь от земли, и выскочил на берег. Не успевший развернуться в воздухе вампир шлепнулся в ручей на спину, импульсивно приподняв руки. Единорог скакнул на него. В долю секунды я пожалела о невмешательстве. Рванула на помощь глупому проводнику, разламывая еловые ветки, и резко притормозила, увидев, что единорог не размозжил противнику череп, а лишь окатил его фонтаном брызг. Выскользнувший из ручья Тихон сделал небольшой полукруг и кинулся на единорога сбоку, сторонясь острых копыт. Но тот стремительно развернулся грудью к вампиру, толкнул его мордой в предплечье, сбивая с ног, и захохотал по-человечески.
– Изменился ты, Тихон, с наших первых встреч. Разнежился. Потерял охотничью сноровку! – единорог заговорил низким и тягучим женским голосом, – Долго на пуховых перинах возлежал и бадейками готовую кровушку попивал. Не тот уж ты, что был прежде. Ох, не тот.
– Могла бы уступить, – заворчал Тихон, поднимаясь. – Избранницу мою Светочку порадовать.
– Не стану я тебе уступать, – фыркнула его знакомая, помахивая струящимся до земли пышным хвостом. – Не заслужил покамест сей особой чести.
– Позвольте представить, милая барышня... Бажена. Самая важная персона в волшебном лесу и первая его хранительница. – Тихон встал и обнял подругу за шею. – Вечно одинокая и печальная. Верность хранит любимому несправедливо убиенному Светозару, не принимает ухаживания.
– Сладки, как всегда твои речи, Тихон Игнатьевич, – Бажена встряхнула роскошной гривой. – Да только меня ими не умаслить.
– Добрый вечер, – скованно промямлила я, приблизившись к лесной начальнице.
Вспомнила слова Тихона, что в человеческом обличье она невероятно прекрасна, и чуть не поддалась ревности. Хоть и чувствовала, что Тихон говорит правду о вечной верности доброй волшебницы погибшему суженому.
– Так и бродит одна по заповеднику. То к эльфам в гости заглянет, то к кикиморам. За порядком следит, ценные советы раздает. Обо всех заботится, кроме себя. Даже обо мне, – Тихон угостил покровительницу принесенным в кармане угощением: шоколадным драже с изюмом и арахисом.
– Держись за него, Светлана, – собрав бархатистыми губами драже с ладони вампира, изрекла Бажена, – Тихон Игнатьевич – необыкновенное создание. Я это поняла, когда впервые увидела его мысли. Твои мысли мне тоже нравятся, но я не нахожу в них мечты, и это меня огорчает.
– Мечтать – бесполезное занятие, – импульсивно высказала я. – Пустая трата времени.
– Ты заблуждаешься, – Бажена подмигнула, обнажая в широкой улыбке ровные белые зубы. – Когда мы с Тихоном познакомились в лесу много лет назад, жизнь у него была тяжелая, но мечтания оставались легкими, искристыми. Одна их часть сбылась, а другой еще предстоит сбыться.
– Покатай нас, – Тихон погладил ее шею.
– Так и быть, залезайте, – усмехнулась Бажена, – Когти придержи, Тихон Игнатьевич.
– Разве допущу я повреждения бриллиантовой шкурки, – разворковался вампир.
Он легко вскочил единорогу на спину и помог мне расположиться впереди себя.
***
Прогулка по лесу подарила мне мечту и помогла осознать, что я больше не хочу покидать прекрасный волшебный мир и возвращаться в пыльную серую Москву.
Бажена провезла нас вдоль реки. На мелководье цвели чудесные ночные кувшинки, они сияли лунным серебром среди похожих на сердечки листьев. На берегу самой большой в заповеднике реки Чудинки открылось экстренное совещание, куда пришли важные жители леса. Они располагались мирными тихими кучками вокруг разведенных костров. Представители разных дружно общались между собой. Обычно неряшливые лешие, гоблины и орки пришли в чистой нарядной одежде. Феи танцевали на воде, не поднимая в легком прикосновении босыми ногами брызг. Среди водяных и кикимор я увидела Лебеду с семейством, а принцессу Стеллу в толпе юных эльфиек со скрытыми под бежевыми вуалями лицами я не смогла узнать.
Любоваться сборищем приходилось издали. Бажена высадила нас на большом расстоянии, чтобы вампирский запах не напугал жителей заповедника. Волны белого света прокатились по ее телу.
– Все, что узнаем о планах моей злой сестрицы и ее помощника темного колдуна, я передам через Тюльпана, – сказала первая хранительница, отпуская нас. – Если нам посчастливится найти ведущую к ним ниточку, то будет великим благом.
Легкий на помине фейский паренек спикировал мне на голову, и как на мягкой траве, разлегся на волосах.
– Вы слышали, самый богатый жених города Семен Верховцев чуть не утопился? – шепнул он “по секрету”.
– Правда? – я невольно вздрогнула.
– Прошлой ночью Семен до утра просидел на пристани, – Тюльпан свесился к моему правому уху. – Один. В ужасной тоске. Русалки дежурили с ним рядом по очереди, чтобы не утопился. К счастью, Семен не решился прыгнуть в море и ушел.
Неужели, Верховцев меня на самом деле любит?
Пока я мысленно сокрушалась, Тюльпан спорхнул с моей головы и улетел.
Предупреждая мою эмоциональную вспышку, Тихом коснулся губами виска и приобнял за талию. Я откинулась на него, как на спинку дивана, и улыбнулась, вполоборота повернув к нему голову.
Что было, то прошло. С Тихоном я лучше себя чувствую. Он мне подходит не только по генетике. Он меня успокаивает, помогает хоть ненадолго перевоплотиться из бесстрашной воительницы в нежную леди. Мне хорошо с ним, а это главное.
***
Мы некоторое время шли вдоль берега в молчании. Тихон боялся меня спугнуть длинной фразой или устаревшим словом. А я просто не знала, о чем говорить.
Вдалеке мы заметили шалашик и осторожно подкрались к нему, но чье бы то ни было жилище, хозяева его давно покинули.
Не успела я определиться с реакцией на его комментарий, как он схватил меня поперек туловища и рухнул в реку с низенького берега.
Мы погрузились в чистую воду, свободную от русалок и рыб. Широко распахнутыми глазами я видела серебристый свет глаз на зеленоватом в мутной воде лице, и зовущую за собой улыбку. Я потянулась к нему, придерживая его за руки, и он вытащил меня из воды, принимая вместе со мной вертикальное положение.
Теперь мы оба были мокрыми, и липкую, холодную одежду хотелось побыстрее снять. Что мы и сделали...
Мое очередное умопомрачение началось в воде с поцелуя, перешедшего в нескромные ласки, и продолжилось в шалаше из ивовых прутьев.
Клацанье вампирских зубов разорвало мою сладкую дремоту. Я вздрогнула, ощущая под щекой теплую гладкую кожу его груди, затем открыла глаза и приподняла голову, поворачиваясь к нему.
– Комар, – демонстративно облизав губы, Тихон доложил об устранении вредного насекомого.
Он посмотрел на меня с беспредельно счастливой улыбкой, как будто я вручила ему документы, подтверждающие его право собственности на усадьбу Лабелино. Не заметив восторга в выражении моего лица, Тихон виновато свел брови.
– Прости, душечка. Старая привычка неистребима.
– А-а-а! По мне какая-то каракатица ползет! – я почувствовала постороннее шевеление на задней части голого тела и, подскочив, чуть не развалила шалашик, – Зубами не надо, Тиш. Я, похоже, ее придавила.
