— Отчет обо всех травмах и надлежащем их исправлении Ксандр составит вам лично. — Кпинга задумался. — Или тут другое?
— Да. Это не травма. Просто… — Я не успел договорить.
— А! — Баад хлопнул в ладоши и радостно оскалился. — Поверь, если б твоя Лали была уже с котятами, наш нудный параноик сразу бы перевел ее на усиленное лечение и прочие радости. А потом не выпустил бы из медески так быстро или вообще там замуровал. Дети у нас, жнецов, рождаются редко.
— Моя хочет десятерых, и с ее характером… — Я озабоченно поскреб в затылке.
— О! Тебе придется много трудиться. Мои меня только на тридцать седьмой год зачать смогли. А ведь мамка была из Ганджу, они отличаются своей поистине дикой любвеобильностью. И все равно редко в какой семье встретишь больше двух детей, очень редко. Так что… сочувствую, — откровенно заржал мужчина, откидывая рукой назад упавшие на лицо дреды.
— Ладно, разберусь. — Я покачал головой и хотел было уже уйти, но что-то остановило. Когда рядом не было Лали и я больше не переживал о ее безопасности, во мне поднималось странное чувство. Я неуверенно посмотрел на веселого кпингу, сидящего на крышке медески. А затем собрался с мыслями и спросил: — Господин Баад, скажите, вы жалеете о своей связи со швеей?
Красноволосый сразу перестал икать от смеха и недоуменно уставился на меня:
— К чему такие вопросы?
— Я слышал вашу историю. Вы были наемником. Свободным и диким, сильным и безбашенным. — Я слегка прикрыл глаза, подбирая слова. — Разве это не жестоко — отнять у кого-то все и сделать буквально придатком к всемогущему существу? Извините, если это прозвучало грубо.
— Если б у меня это спросил кто-то другой, я бы уже знакомил его челюсть со стеной. — Кпинга нахмурился, но все же продолжил: — Но тебя можно понять. Тем более что раньше я сам задавался таким вопросом. Особенно когда эта самая всемогущая иномирная сущность решила идти напролом в своем желании заполучить меня. Честно, было ржа как страшно. Я боялся просто раствориться в ней, потерять свою индивидуальность, стать даже не придатком, а безмозглой частичкой, дрейфующей где-то на задворках ее разума, — признался мужчина.
Я нервно сжал губы, сравнивая его состояние с моим. Наверное, мне грех жаловаться. Я всего лишь расплываюсь в розовый безотказный кисель, когда вижу своего Мастера. Раствориться (в прямом смысле) в партнерше и телом и душой мне точно не грозит.
— Но тут самая скверна вот в чем, — уже веселее продолжил Баад. — Если как следует подумать, то поймешь: стать можно только тем, кем сам захочешь. Будет желание раствориться — растворишься. Пожелаешь остаться собой по-настоящему — даже силы швеи тебе не смогут помешать. А любовь и желание быть рядом — это вообще про другое.
— Но у меня не было таких припадков умиления до привязки, — все же проворчал я.
— Да ладно. А Цвичка? — хохотнул кпинга.
— Что Цвичка? — Я уже чувствовал подвох.
— Ты суровый воин, с этим никто не спорит. Но вспомни себя, когда эта малышка захотела платье на цвирка, обязательно цвета молодой травы. Или когда по одному ее взгляду ты несся в другую спираль за пирожными. После этого ты хочешь сказать, что никогда не страдал от излишнего умиления до разжижения мозга? Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ведешь себя так с любимыми людьми, и привязка тут ни при чем. Пообещать любимой женщине десяток детей вполне в твоем стиле. Мало того, с твоим упорством — ты это обещание выполнишь. Главное, чтобы она уже где-то на втором-третьем не сбежала от такого счастья.
— Тьфу на вас, — искренне выдал я и понадеялся, что не покраснел. — Меня Мастер ждет. Сейчас мне надо поймать для нее Лесса.
— Это мой еще один сыночек, да? — заинтересовался кпинга. — О, кстати! Я же, получается, твой… кто? Свекор? Не… Тесть!
— Только тебя мне для полного счастья и не хватало, тесть. А впрочем, ты еще успеешь пожалеть, что тебе в сыновья достался этот таракан. Так что кому тут пора сочувствовать — это мы еще посмотрим. Где, кстати, весь этот зверинец?
— В конференц-зале, слушают лекцию про поведение хороших Оружий в чужом мире, — ухмыльнулся Баад. — Особенно это относится ко всяким там ушастым. Хотя, справедливости ради, Барс на него первый кинулся.
— А почему? — не удержался я от любопытства.
— Да недоразумение, — отмахнулся кпинга. — Этот котенок, походу, то ли сын, то ли внук того самого артефакта, который моего сына из питомника забирал. Из-за разницы во времени мелкий кот вырос и стал похож на предка. Барс просто перепутал.
— А… ну ладно. — Действительно, все не так уж страшно. Тем более если древние уже со всем разобрались. — Где, говоришь, этот конференц-зал?
— Иди на шум. Там, кстати, Ивановы пришли.
— Что?! Да вы с дуба рухнули все?! Они же сейчас всех поперепривяжут! Либо научат какой фигне. Либо взорвут этому зоопарку мозг! А их еще надо будет обратно отправлять, мир восстанавливать! — ужаснулся я, представив нашествие чокнутых луораветланов — любителей оленей, шума и междометия «однако». Там и без них все на голову больные!
— Да не… У нас тут нынче все не так просто. — Кпинга встал с медески, отряхнулся и поправил рукой дреды. — Ты иди-иди, полюбуйся. Зрелище презанимательнейшее. И редкое, как полный парад планет в их спирали. Я пожал плечами и действительно пошел. Правда, кпинга двинулся следом, но пусть его. Даже лучше, потому что, заглянув в нужное помещение и понаблюдав минут пять, я ошеломленно вынырнул обратно в коридор и спросил:
— Эм, мои глаза меня не обманывают?!
Еще раз сунулся в дверь, недоуменно осмотрел забитый артефактами (и не только) зал. Прищурился на всякий случай, но ничего не изменилось.
— Ксан сказал, ты здоров, как Прародитель в лучшие годы. Так что нет, не обманывают, — ухмыльнулся рыжий кпинга.
— Да при чем тут я! Ивановы! Они заболели?
Глава 48
Лали
— И правда, ненормальные какие-то, — поежилась я, прячась за спину своего артефакта.
— Хм, с чего такие выводы? — заинтересовался Мез. — Ты ведь точно их еще ни разу не видела.
— Ну… словно балку от электрической подстанции проглотили. Серьезные, строгие, прилизанные. И слегка пришибленные. Хуже, чем воспетки у нас в питомнике!
— Про пришибленность однозначно согласен. — Рамзес еще раз окинул взглядом помещение. — Интересно, что именно заставило эту орду на голову скорбных вести себя чинно и спокойно? И нужно ли нам теперь готовиться к очередному апокалипсису? Хотя нет, даже в условиях тотальной ржи эти нашли бы повод развлечь себя за счет окружающих.
— Ты их как настоящих монстров описываешь, — хмыкнула я.
— Я тебе чуть позже покажу собственные воспоминания, — улыбнулся Мез и, пользуясь тем, что я вылезла из-за его спины, положил подбородок на мою макушку. — Будет очень интересно послушать твое мнение.
— Хорошей охоты, господа, — внезапно окликнул нас чей-то голос. — Не стойте на пороге, проходите внутрь.
— Охоты, Ричард, — поприветствовал мой артефакт молодого человека с длинными белыми волосами, выглядевшего как какой-то древний принц с фресок. Одежда вся такая сверкающе-белая, с золотыми вставками. И кажется, даже ногти на руках отполированы. Странный тип, хоть и красивый. Но мне больше по душе хищные черты и контрастность цветов, как у Рамзеса. — Я б зашел, но что-то страшновато. Кстати, позволь представить тебе моего Мастера. Лали, познакомься, это Ричард Умбрайя, белый меч Мастера Елизаветы.
«Принц» учтиво поклонился, я тоже вежливо кивнула. А потом разговор вернулся в прежнее русло.
— Почему страшновато? — переспросил тот, кого назвали Ричардом. Заглянул через плечо Рамзеса в зал и вдруг улыбнулся. И сразу стал похож на человека, а не на эталон прекрасного принца. — Понятно. Значит, третий день держатся.
— За что держатся? — не понял мой артефакт.
— За свое пари, — усмехнулся беловолосый. — Они проиграли Мастеру Галахада год примерного поведения и точного соблюдения всех основных правил кланового этикета.
