неопытная, глупая и не умеющая обращаться со своим даром.
Но ей так хочется помешать султану уничтожить этот прекрасный мир в угоду своим амбициям! И ради этого она готова отдать все, даже собственную жизнь!
— Найяна, держись! — чей-то крик влился в мои уши.
Я не сразу поняла, кто это. Распахнула глаза, перед которыми все кружилось и сияло, и смогла разглядеть только одно лицо.
— Мансур! — выдохнула нежно.
В тот же момент нежность, запылавшая в груди, влилась в тот жар, что властвовал во мне безраздельно, и…
Поток ярчайшего белого огня вырвался из меня, из самой сердцевины души, и хлынул вверх. Жрецы бросились врассыпную, но огромный кристалл, с натугой лопнув, посек их осколками.
Распустившись в ночном небе диковинной красоты цветком, мое пламя раскрылось, как бутон перед солнышком, поцеловало Вселенную и опало сияющим водопадом на землю.
Она вздрогнула, будто пробудившись от долгого сна, пошла глубокими зигзагами трещин, и наружу хлынуло оно — Священное пламя!
— Мансур… — прошептала я едва слышно, упав на чьи-то руки.
— Глупая, глупая девка! — шипением донеслось в ответ. — Что ты наделала?!
Я перевела взгляд на лицо, которое нависло надо мной.
Искаженное ненавистью, оно двоилось, проявляя драконью ипостась силы. В глазах, налившихся алым, протаяла черная игла зрачка. В руке появился кинжал.
— Ты убила мою мечту, магисса! — прорычал он, явно уже только усилием воли оставаясь в людском обличии. — За это я убью тебя!
Клинок сверкнул отблесками Святого огня, когда он замахнулся.
— Не смей! — кто-то оторвал мужчину от меня, отбросил в воздух. — Найяна, любимая, ты как?
— Мансур! — меня затопило счастье. — Живой!
— Это ненадолго! — рык султана разорвал темноту.
Мой дракон едва успел вскочить, как его сбил с ног обезумевший Повелитель.
— Найяна, беги в храм! — бросил мне любимый, и через мгновение на его месте уже стоял дракон.
Запрокинув голову, он отправил в черные небеса громкий рык. Ответом стал оглушающий рев другого дракона, темно-серого, в которого перекинулся его отец. Медленно двинувшись по кругу, они так яростно махали хвостами из стороны в сторону, что в стороны летели комья земли размером с голову.
А потом они бросились друг на друга, столкнулись, сотрясая ночной воздух, отскочили в стороны. Меня едва не расплющило одной из лап султана. Я попятилась к храму. Мансур был прав, нужно укрыться в нем!
Ноги несли меня вперед в кромешной тьме, я знала здесь каждую пядь земли, и с закрытыми глазами нашла бы путь. Сердце екало в горле, ведь все это донельзя напоминало мой сон. Тот кошмар, что неизменно являлся почти каждую ночь, заставляя меня просыпаться с криком ужаса.
Я мчалась через дворик, наводненный тенями, когда почувствовала его — взгляд, который упирался мне между лопаток. Нырнула в зал, не в состоянии найти в себе силы, чтобы обернуться. И замерла, прислушиваясь к тяжелым шагам, которые впивались в мои уши, раскаленными гвоздями впиваясь в голову.
Шаги стихли. По телу прокатилась волна дрожи. Святое пламя, пусть, обернувшись, я увижу Мансура, умоляю тебя!
Собрав остатки воли в кулак, повернулась — навстречу судьбе. И оцепенела, глядя в алый взор, прорезанный черной иглой зрачка.
— Так это были вы!.. — потрясенно выдохнула я, глядя на султана.
— Да, — обронил он. — Я тоже видел этот сон, почти каждую ночь. Когда Шасиана предложила отправить Мансура за тобой, чтобы ты стала женой Амана, я согласился. Потому что понял, что именно ты нужна мне — последняя магисса огня, способная принести мне власть над всем миром!
— Вы бы уничтожили его, — тихо ответила я. — Он погрузился бы во мрак, навсегда.
— Я мечтал об этом с самого детства, — не слыша меня, продолжил мужчина. — Лелеял эту мечту, как любимое дитя. А ты убила ее! — его взгляд снова вспыхнул алой ненавистью. — Пришло время умереть, девочка!
Он бросился на меня, оставался лишь шаг, и кинжал вошел бы в мое сердце. Но из угла вылетел черный фаербол, искрящийся синими нитями. Он врезался в Повелителя, повалив того на плиты пола. Кинжал выпал из его руки, лязгнул, укусив камень, и отлетел прочь.
— Ну что, султан, все кончено? — Шасиана появилась из тьмы. — Не быть тебе Повелителем мира?
— Как ты смеешь! — он сжал кулаки, поднявшись.
— Я так ждала этот миг! — она бесстыдно скинула платье и тут же вместо ног у нее начали свиваться тугие змеиные кольца — черные, как и у Катиара. — Ты все потерял, все, все! Теперь мой народ отомщен! А ты стал никем!
Она метнулась к мужу, застывшему от осознания ее предательства, оплела его змеиным телом и вонзила зубы в шею. От места укуса тотчас же начало расползаться черное пятно.
— На трон сядет Аман, — прошептала она, баюкая хрипящего султана и пожирая его, умирающего, взглядом. — Мой сын, от Катиара! Я уже носила его во чреве, когда пришлось возлечь с тобой! Дитя от любимого! — она расхохоталась. — Змей, чистокровный Змей сядет на драконий престол! И тогда моя месть будет завершена!
— Я любил тебя, тварь! — просипел он.
— Ты всегда любил только власть! А моим уделом была ненависть. Каждую ночь ненавидела, проведенную с тобой!
Мужчина скривился, изогнувшись всем телом.
— Что, больно? — прошептала Шасиана. — Это еще только начало! Я специально ввела лишь малую дозу, чтобы ты мучился как можно дольше! Испытал хотя бы малую толику моих мук!
— Найяна! — крик ворвался в зал и отразился от стен.
Мой дракон подбежал ко мне, прижал к себе, а потом увидел Шасиану с умирающим султаном.
— Отпусти его, мразь! — он рванулся к ним.
— Мансур, стой! — я удержала любимого. — Уже поздно. И… он заслужил.
— Найяна! — мой супруг всхлипнул, прикрыв глаза.
— Все будет хорошо, — я прижала его к себе.
Когда мы оба снова открыли глаза, Шасиана как раз опускала бездыханное тело мужа на землю. Жадно всмотревшись в его лицо в последний раз, она подняла голову и скомандовала:
— Уничтожить их!
В зал ворвались гвардейцы султана. И огромная алая змея — Лусиана.
— Ясмар! — прорычал Мансур. — Ты все это время предавал моего отца!
— Я служу госпоже Шасиане, — тот ухмыльнулся. — А род Аманитов скоро канет в небытие!
