— Мне кажется, с таким мужчиной, как ты, выдержит только женщина со стальными нервами, иначе можно сойти с ума от ревности.
Итана забавляют слова собеседника, и он хитро ухмыляется краем губ.
— Я редко состоял в таких отношениях, в которых у женщины было право меня ревновать, — он хочет сказать что-то ещё, но интервьюер перебивает его.
— Считаешь им для этого нужно право? — не даёт договорить интервьюер.
— Чтобы ревновать — нет. Но для открытого проявления этих эмоций рядом со мной и для дальнейшего их успокоения — определённо.
— И кто удостаивается такого права у тебя? — с интересом смотрит на Итана парень. — Сейчас полстраны женщин достали блокнот с ручками, чтобы записать список твоих требований, — смеётся он.
— Никаких требований. Только те, что цепляют меня за душу. Случается такое редко, а сейчас, думаю, это и вовсе стало невозможным.
– Значит ли это, что твоё сердце уже занято?
На доли секунд я перестаю дышать, ведь моё собственное перестаёт биться, в ожидании его ответа.
— Знаешь, Хью, — Итан удобнее устраивается на кресле. — Я хочу рассказать тебе об одной женщине. В общем-то я согласился на это интервью только ради неё.
Каждое его слово лезвием приходится по сердцу и заставляет меня нервно искать пристанище своим страхам. Понимаю, что морально не готова слушать то, как Майер будет говорить о другой, но физически не могу сдвинуться с места.
Парень, что сидит напротив Итана, кажется, не ожидал такого откровения. Он подбирается, а глаза его искрятся от осознания, каким сенсационным станет это интервью среди тех, кто заинтересован творчеством Итана. Ведь мужчина рассказывает не только о творчестве, но и делится тем, что волнует умы большинства — своей сокровенной личной жизни.
— Ты заинтриговал всех сидящих в студии, — говорит с предвкушением Хью.
— Я таких раньше не встречал. Либо интересовался всегда не теми. А потом встретил её. Утонченная и хрупкая, но с характером, который не пробить. Когда она начинала говорить, мне казалось, что весь мир становится немым. Она всегда говорила о таких вещах, которые были неприметны моему глазу. Оказывается, деревья умеют танцевать, а за горизонтом прячутся наши заветные мечты. Разве такие мысли могут пройти мимо души? Меня она зацепила, — с лёгкой мечтающей улыбкой на губах произносит он.
А я слушаю его и не верю своим ушам. Он ведь цитирует меня. Мне становится душно. Не могу поверить, что он говорит обо мне.
— Такие женщины не для всех, — продолжает он. — Они рождены быть музами. И обременять их простой жизнью и бытом — грех.
— С такой, наверное, было сложно. Они ведь птицы свободного полёта.
— Проще некуда, если хочешь летать с ней рядом. Хотя слово простота оскорбительно в применении к ней. Жизнь с ней была удивительна. Я жил с женщиной, которую любил, более пяти лет, но не испытал рядом ней даже сотой части того, что за полгода отношений с этой девушкой.
— Если не секрет, почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? — осторожно спрашивает интервьюер, очевидно опасаясь, что этой девушки нет в живых.
— Мы люди плохо устроены. Начинаем ценить только, когда теряем, — тяжело вздохнув, он улыбается. — В итоге, птичка улетела за горизонт к своим заветным мечтам. Сначала я хотел броситься за ней, вернуть обратно, а потом понял, что не должен мешать её полету. Принял её решение и теперь с удовольствием слежу за её успехами.
— Не боишься, что эту птичку украдут?
— Есть в ней ещё одна такая прекрасная особенность, как верность, — с наслаждением произносит мужчина. — Она верна своим принципам и сердцу
— Я представил её балериной, — широко улыбается Хью. — Поправь, если я ошибаюсь.
Итан улыбается ему в ответ.
— Ей бы подошёл балет, но она выбрала фотографию.
— Получается, она тоже фотограф?
— Да, причём очень талантливый. Я уже говорил ранее, что мало кто может вызвать во мне чувство восторга. Она одна из немногих, кто покорила меня, не только как женщина, но и как профессионал своего дела.
— Спасибо тебе за такую откровенность. Честно, не думал, что ты станешь делиться своей личной жизнью, поэтому подготовил целую стратегию, чтобы узнать хоть что-то, — весело говорит Хью, показывая Итану папку с заранее подготовленными вопросами.
Итан читает её и усмехается:
— Друг мой, у тебя не было никаких шансов.
— Я это понял уже после знакомства с тобой. Но я рад тому, что сейчас случилось. И ты меня заинтриговал, теперь я хочу увидеть, как выглядит это прекрасное создание, о которым ты только что рассказывал.
— Ты её видел. Она есть в моем портфолио.
— Она выступала в качестве твоей модели?
– Чаще, чем кто-либо может представить, — отвечает Итан. — Рядом с ней я выглядел как безумный художник, который постоянно хотел писать с неё картины.
— Ты покажешь мне её? — парень начинает пролистывать на айпаде работы Итана.
— Поищи, она похожа на ёжика.
– Ёжика? — удивляется Хью.
— Это чтобы она точно поняла, что я говорю о ней.
– Ты не пробовал ей позвонить?
— С ней так не работает. Поэтому, я решил принести ей свои извинения таким способом. Надеюсь, она решит подслушать и этот мой разговор, — ухмыльнувшись, добавляет он.
И этими словами он закрепляет во мне уверенность, что всё это время он говорит обо мне.
Сердце стучит, словно сумасшедшее и хочет помчаться в объятия к запретному оазису. Я тихо встаю с места и прячусь в душевой, чтобы скрыть от всех свои слёзы. Каждое его слово тронуло меня до глубины души. Мне хочется сорваться и позвонить ему сейчас, сказать, что его извинения приняты. Но я решаю, что он достоин того, чтобы поговорить с глазу на глаз.
Теперь недели длятся мучительно медленно. Я считаю дни, когда вернусь в родной городок, встречу семью, а после поговорю с Итаном. Оказывается, всё это время я сильно нуждалась в его извинениях. И то, как он это сделал; какими словами говорил обо мне в этом интервью, растопило моё сердце. Это было очень красиво.
За несколько дней до моего возвращения в город, меня приглашают поработать фотографом на одном мероприятии в столице. Я решаю принять данное предложение, желая вернуться в прежний ритм жизни. Когда я приезжаю в музей и попадаю на необходимую выставку, меня не покидает ощущение, будто я когда-то уже была на ней. На протяжении двух часов я работаю и снимаю гостей, с некоторыми из них веду беседу, но ощущения дежавю всё равно не покидает меня. Ровно до того момента, пока не знакомлюсь с самим художником, который, узнав из какого я города, делится со мной информацией, что через пару месяцев планирует устроить выставку в том городе. Только тогда я понимаю, откуда всё вокруг мне знакомо. Именно на этой выставке во сне мы познакомились с Итаном.
«Какое забавное совпадение» — подумав про себя, теперь со спокойной душой продолжаю работу.
Увидев одну из экспозиций, я сквозь объектив камеры стараюсь найти удачный ракурс, чтобы запечатлеть его. Как вдруг слышу до боли знакомый и любимый мужской голос:
— Если вы хотите получить удачный кадр, вам нужно встать чуть левее, — обращается ко мне Итан Майер.
С трудом сдерживая улыбку, я убираю камеру от лица и поднимаю на него взгляд.
— Кажется именно так началась наша история в твоем сне? — спрашивает он, улыбаясь и протягивает мне красную розу с коротким стеблем.
И тут передо мной мелькают все месяцы, на протяжении которых я получала точно такой же цветок.
— Так это был ты? — спрашиваю с замиранием в сердце, принимая розу. — Как тебе это удавалось?
Я смотрю на него, и в душе загораются огни. Даже не верится, что он реален. Так давно его не видела и не слышала, что всё кажется миражем. Хочу прикоснуться к нему, убедиться, что он настоящий, но сдерживаю порывы сердца.
— Это имеет смысл? — он подходит ближе. — Я хотел дождаться этой выставки у нас в городе, но ждать ещё пару месяцев уже не было сил.
