Еще чуть-чуть… еще немного. Главное, не давить, не форсировать, и тогда кусочки пазла наконец сложатся. Нужно просто дать этому время…
*****
- Мисс Райз, это снова Келли Наваши из «НордЭлектроникс». Мы хотели бы поговорить с вами о работе. Вчера я оставила вам сообщение, но вы не перезвонили. Пожалуйста, наберите мой номер, когда вам будет удобно…
Я наберу. Наберу… вот только отдохну еще чуть-чуть. Мне нужно отдохнуть, неужели вы не понимаете?
В холодильнике закончилась еда. Полки в гостиной покрылись пылью; квартира давила плотным тяжелым коконом тишины. Равномерно мигала на телефоне лампочка.
«Позвоните нам… позвоните нам… позвоните нам…»
Очередное голосовое сообщение, очередная просьба, которую нужно бы выполнить.
Я отложила телефон и закрыла глаза. Подушка примялась, приняла форму головы; не хотелось ни вставать, ни выглядывать в окно, ни выходить на улицу. Кровать обнимала, как белый саван, одеяло превратилось в белую пещеру, в которой хотелось хорониться как можно дольше. Урчание пустого желудка, бессилие и апатия; бесконечны часы в попытках собраться, встать и сделаться снова живой.
Дайте мне немного времени. Я перезвоню завтра…. Завтра.
*****
- Держи тряпку, я сказал! Прижимай! – Декстер рычал, пытаясь остановить кровотечение. – И не закрывай глаза, вот доедешь до Лагерфельда, там расслабишься!… Одриард, мать твою!
Боль пульсировала огненным цветком, пожирала внутренности, чавкала и расползалась по всему телу. Дэлл хрипел. Пуля, засевшая в животе, агонией травила пульсирующее на грани затухания сознание.
- Дави на газ!
- Давлю, – процедил Чейзер. – Не видно? Мы скоро взлетим.
- У него мало времени!
Аллертон сжал зубы.
Сука… Тот гад выстрелил за долю секунды до того, как Рен снес ему башку. Дрейк уже поставлен в известность – медик отряда ждет у портала, до которого не больше пары минут пути.
Лучше бы Начальник отыскал телепортера, возможно, это ускорило бы процесс доставки на минуту или около того. Значит, Бернарда временно недоступна… черт бы подрал подобные совпадения.
- Держись, друг… - произнес Мак, глядя на дорогу.
Как только машина с визгом вошла в поворот, педаль газа ушла в пол.
- Эй, малыш, завтрак готов. Вставать будем?
- Не хочу, лучше иди сюда…
Звонкий смех колокольчиками разносится в воздухе; теплое податливое тело прижимается к нему; нежные руки гладят лоб, виски, подбородок. Пахнет свежесваренным кофе, корицей и имбирем. Колышутся от теплого ветра тонкие шторы.
Ее кожа сладка и пахнет ванильным сахаром. Душа мурчит и ширится от счастья… все хорошо, все хорошо, все хорошо… Но где-то на задворках сознания темным пятном брезжит тревога.
- Ты ведь здесь, со мной?
«Зачем этот вопрос? Ведь все хорошо… зачем вопрос?»
Рыжая лиса ласково смеется, ее глаза лучатся невидимым светом.
- С тобой…
- На самом деле?
- Конечно.
- Но…
-Что?
- Ты ведь ушла…
- Я?... - На лице мелькает растерянность. - Почему?...
Моя. Она здесь, со мной… она моя. Нужно нащупать, убедиться, почувствовать. Локоть, запястье, ладонь…
На пальце нет кольца.
Как только это замечает он, замечает и она. Свет в зеленых глазах затухает, улыбка медленно исчезает с губ. Образ Меган в его объятьях начинает таять. Нет! Но секунда, и под руками лишь пустота и холод. За окном темно, по комнатам гуляет промозглый сквозняк. Стена пустая: на ней всего два пистолета, это двуручные «Брандты», они покрыты ржавчиной, а на столе сложенный вдвое листок со словами «Я ушла».
- Нет!!!
Дэлл резко открыл глаза, согнулся пополам и захрипел; кровь с края тряпки закапала на сиденье.
- Лежи, мать твою… Сейчас… Скоро… Портал через пять секунд…
Когда упругая волна прошла через внутренности, сознание схлопнулось. Рук Лагерфельда, что помогали вытягивать его из машины двадцать секунд спустя, Одриард уже не почувствовал.
Глава 22
Сигареты тлели слишком быстро – только прикурил одну, и она уже истлела до фильтра. Прикуришь новую, и случится то же самое. Что это - иллюзия слишком быстро текущего времени или же он опять задумался, завис из-за отсутствия мыслей?
Улица пустовала.
Типичный дом, подъезд со стороны двора. Туда Баал заезжать не стал - нет смысла. Смотреть в окна тоже: его темная сущность чувствовала присутствие жертвы сквозь бетонные блоки, не мешало ни расстояние, ни наличие физических препятствий.
Страх, слабость, апатия, погасший светильник – невидимые нити, клубящиеся в его теле, ощущали это так же хорошо, как паук ощущает запутавшуюся в паутине муху. Все, твои ножки увязли, крылышки залипли, пора на покой, баю-бай…
Очередной чадящий фильтр сморщился в пепельнице под давлением пальцев, рассыпался ворохом искр и угас, умер. Это нормально. Потому что все раньше или позже умирает, это лишь вопрос времени - кого-то хватает на дольше, кого-то на меньше…
Вчера он уехал.
Дал ей еще один шанс, но сегодня уже не уедет. Сегодня он ее заберет.
Баал на секунду прикрыл глаза и втянул носом воздух, концентрируясь на внутренних ощущениях: она там, в квартире, без движения, без желаний, уже почти без жизни.
Пора.
Подъезд встретил тишиной и эхом собственных шагов.
Пролет, еще один, деревянная дверь; запах угасания, ощутимый лишь для Карателя, усилился. Выпуклая кнопка звонка находилась справа, под номером квартиры; Баал нажал на нее.
Тишина. Долгие секунды тишины. Та, которая не ждет гостей, сначала поднимется с кровати, нехотя натянет что-нибудь поверх обнаженного тела, удивляясь позднему визиту, пройдет по коридору, застынет в нерешительности; это последние секунды ее жизни без осознания, как близко подступила смерть. Пусть они растянутся в бесконечность – ее блаженное неведение, – он подождет. Торопиться поздно.
Когда за дверью послышались шаги, Баал-человек испытал секундное сожаление, а Баал-Каратель сосредоточился – темные нити растянулись в стороны, оплели стены и дверь, свились вокруг невидимыми древними символами.
- Кто там?
Там тот, кому лучше не открывать. Кому бесполезно не открывать.
- Баал.
Секундное замешательство; она пыталась вспомнить его имя, сначала не смогла, потом вспомнила – замок открылся. Закутанная в халат, подняла голову.
Регносцирос никогда не мог понять, как они узнают…
Ему не приходилось ни представляться, ни объяснять цель своего визита, хватало лишь взгляда. Глаза той, на которую, он смотрел распахнулись, зрачки расширились – невидимая нить из древних символов потекла в ее сознание. Болезненная вспышка сопротивления угасла так же быстро, как и появилась; на ее лице промелькнула сначала растерянность, затем начальное осознание, страх, мгновенно переросший в панику, после глубинное осознание и наконец смирение, принятие судьбы. Сопротивляться по-настоящему у тех, за кем он приходил, не хватало сил.
