Она улыбнулась. Она заснула в кровати в сильных объятиях своего Горца, с одной из его мощных ног, закинутой поверх ее, прижимаясь к нему спиной.
Это прекрасное воспоминание, и она сбережет его в специально отведенном уголке своей памяти, где будет увековечено каждое мгновение, проведенное с ним. Эти воспоминания, которые она создаст с ним сейчас, должны будут остаться с ней на всю жизнь.
Она поднялась с кровати и плавно упустила босые ноги на пол. Стремительно одевшись, Джесси поспешила к двери, желая быть рядом с ним все возможное время.
Но когда она засунула свою голову в тускло освещенную библиотеку — обитатели замка уже несколько часов как легли спать — зеркала не было на том месте, где она видела его в последний раз, и приступ слепой паники заставил ее с особой остротой почувствовать сильное стеснение в груди.
— Мы перенесли его, девушка, — послышался мягкий голос из темноты.
Она дернулась, вглядываясь в тускло освещенную комнату. В свете мягкого красного жара от тлеющих угольков угасающего камина она смогла разобрать фигуру мужчины, в кресле около очага. Стопки книг окружали его с обеих сторон, и он пролистывал страницы от начала до конца еще одной.
— Драстен? Дэйгис? — По голосу она не могла определить, кто из них находится перед ней.
— Дэйгис, девушка. Почему я не могу прочитать твои мысли, Джессика?
Джесси пожала плечами.
— Я думаю, это из-за того, что в детстве я получила травму, и у меня в голове имеется металлическая пластина. Когда Кейон использует Глас на других людях, я ощущаю это как зуд в черепе.
Мгновение он молчал, а затем фыркнул от смеха.
— Ох, это просто великолепно. Она ощущается точно также как гладкий, холодный, непреодолимый барьер. Она каким-то образом ограждает тебя от магического воздействия. Ты сказала «на других людях». А он когда-либо пробовал использовать Глас на тебе?
— Да, — ответила она. — Это не срабатывает.
Дэйгис издал еще один мягкий смешок.
— Несмотря на всю его чертову мощь, Кейон тоже не может глубоко слушать тебя, не так ли?
— Я так не думаю. Он сказал мне, что ни один из его магических талантов не действует на меня.
— Хорошо, — сказал он задумчиво. — Это очень хорошо.
Она думала, что это странная тема для разговора, и уже начала испытывать напряжение, но он снова быстро спросил.
— С тобой все хорошо, Джессика?
Она снова пожала плечами. Что она могла ответить? «Я более счастлива и более жива, чем была когда-либо, и в тоже время я чувствую, что умираю? И я подозреваю, что прежде, чем это закончится, я пожалею, что не умерла». Но вместо этого она спросила:
— Где находится зеркало?
— По его просьбе мы перенесли его в большой зал. Когда я строил этот замок, я заложил четыре охранных камня под холлом с восточной, западной, северной и южной стороны. Это очень мощные камни, я сам лично заколдовал их. Он ощутил их мощь и попросил, чтобы зеркало повесили у основания лестницы. Он хотел обеспечить ему максимальную защиту. Кейон уверен, что Лука не сможет добраться до Темного Зеркала. — Он сделал паузу, и у нее возникло чувство, что Дэйгис был не доволен своим предком. — Он осуществит свою месть, девушка, независимо от того, чем за это придется заплатить.
Она уже знала это, и у нее не было ни какого желания это обсуждать. Было горькое, тревожное кипение внутри нее, но она еще не была готова глубоко окунаться в него. Она должна сначала вкусить все радости. Она резко кивнула головой.
— Спасибо. — И выскользнула из библиотеки.
Двадцать минут спустя у Джесси было все, в чем она нуждалась.
В то время как она стелила стеганные ватные одеяла, покрывала и подушки у подножья зеркала на широком свободном месте пола в большом зале, Кейон стоял на виду в зеркале, наблюдая за каждым ее движением. Когда она уютно устроилась под одеялом, повернувшись на бок лицом к зеркалу, она сонно улыбнулась ему.
— Спокойной ночи, Кейон.
— Спокойной ночи, Джессика. Сладких тебе снов, дорогая.
— Тебе тоже.
Он был достаточно учтив, чтобы не напоминать ей, что он ни спит, ни видит снов, даже коротеньких.
А Джессика, уже засыпая, сделала отметку в мысленном дневнике.
Воспоминание/День четырнадцатый: Сегодня вечером мы пожелали друг другу спокойной ночи как женатая пара, которая вместе уже в течение многих лет.
Ну и что такого в том, что он в зеркале, а она спит на полу.
Это все равно было прекрасное воспоминание.
Дни пролетали незаметно.
Джесси всегда думала, что это просто такое избитое выражение: время скоротечно; время пролетает, когда вы увлечены; или, как однажды настолько точно выразился Кейон — время имеет свойство ускользать.
Да, это было так.
Внезапно все шаблонные фразы в мире стали достоверными. И смысл каждой без исключения прекрасно подходил к ней. Те песни о любви по радио, которые когда-то вызывали у нее желание переключиться на диск с музыкой Годсмака, вместо этого теперь в мгновение вызывали у нее глупую сентиментальность. На днях она даже поймала себя на том, что напевает жалостливую мелодию из песни стиля кантри, а она никогда не любила музыку кантри.
В прошлом году она прочитала «Незнакомца» Альбера Камю на французском языке с целью совершенствования знания иностранного языка. Книга ей не понравилась, хотя дала ей пищу для размышлений, в том числе экзистенциальное утверждение, что перед лицом смерти все мужчины становятся братьями.
Джесси теперь познала, что правда была в том, что она любит всех людей, как братьев и сестер. Насколько бы они ни были различными, любовь была основой единения, делая любого одинаково легкомысленным, безумным глупцом, влипающим в тысячи разных историй.
Как и бессчетное количество женщин до нее, начиная от юных девушек и кончая умудренными пожилыми женщинами, с радостью встречающими перемены в жизни, Джесси начала вести дневник, чтобы навсегда запечатлеть свои воспоминания.
Воспоминание/День тринадцатый: Сегодня мы поцеловались во всех ста пятидесяти семи комнатах в замке (включая туалеты, кладовки и ванные!).
Воспоминание/День двенадцатый: Мы устроили полуночный пикник из копченого лосося, сыра и трех бутылок вина (о, моя больная голова!) на прилегающей к замку земле, под усыпанным звездами небом и, пока все остальные спали, мы плавали обнаженными в садовом фонтане и занимались любовью на всех трех ярусах.
Воспоминание/День одиннадцатый: Мы выгнали из кухни поваров и сделали блины с шоколадной начинкой, малиновым джемом и взбитыми сливками.
