Все правильно, он должен чувствовать себя виноватым! — заговорил неприятный голос где-то на задворках моего сознания. — Он не уберег ее! Он должен был обеспечивать защиту от Экстермино! Его надо уволить!
Но я не стал слушать этот голос, потому что знал: источником его была ревность. То, как он осек ее на пляже, после того как она оскорбила меня, задело какие-то струны в моей душе. Я все еще видел, как он удерживал ее, обхватив на уровне груди. Как шептал ей что-то на ухо, будто целовал, и как в ответ она изогнулась, упираясь в него ягодицами… Было что-то первобытное в том, как она сняла маску сдержанности и стала кричать и ругаться на него с красными от гнева глазами…
Она нравилась мне такой.
— Она хотела умереть, — наконец пробормотал Эдмунд. — На моих глазах этот ребенок попытался совершить самоубийство. Такое не проходит бесследно, у меня внутри что-то оборвалось.
— Меня это убило, — просто сказал я. — Я умер бы вместе с ней.
— Не говори этого! — оборвал Эдмунд, впервые оторвав взгляд от нее и подняв глаза на меня. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Понимаю, — парировал я, спокойно глядя ему в глаза. — Я так сильно люблю ее, что не смогу без нее жить.
К моему удивлению, он рассмеялся.
— Ты еще совсем мало знаешь женщин, Фэллон. Вот когда тебе придется спать на диване, когда представительница прекрасного пола будет отказывать тебе в сексе и помыкать тобой, только тогда ты поймешь, любишь ли ее на самом деле. Приходи поговорить после вашей первой ссоры, возможно, тогда ты запоешь по-другому.
Я нахмурился и почувствовал, что сердце начинает биться быстрее. Я не потерплю, чтобы надо мной смеялись те, кто на нас работает, даже если это друзья.
— Я люблю ее!
Он откинулся на спинку стула.
— Знаю. И не представляю себе более достойного мужчины, чем ты. Только не смотри на отношения сквозь розовые очки, от этого никому не будет легче.
Я вздрогнул. Этот комплимент был для меня неожиданностью.
— Я… ну…
Я снова стал смотреть на нее.
Моя любовь сильнее, чем бытовые проблемы.
Я сжал ее руку.
Сильнее, чем думает Эдмунд. Мне все равно, что мы молоды…
В ответ она сжала мою руку. От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Эдмунд поднял голову.
— Ее пальцы сжались!
Я сжал руку Отэмн сильнее, и она ответила мне.
Эдмунд, очевидно, почувствовал то же самое, потому что широко открыл глаза и, опрокинув стул, вскочил.
— Да, да, по-моему, она возвращается, — сказал он громким шепотом.
В ту же секунду двое врачей, которые дежурили здесь, подбежали и стали возиться с Отэмн, щупая ее и что-то проверяя.
— Отпустите ее! — внезапно резко бросил один из них, обращаясь ко мне и Эдмунду.
Мои глаза расширились от ужаса. Эдмунду тоже было явно не по себе, и мы вместе, не сводя взгляда с врача, разжали пальцы.
На всякий случай моя рука повисла в сантиметре над ее, а врач тем временем прижимал стетоскоп к груди Отэмн — пользоваться электронной аппаратурой они не могли, потому что, как только они подключали ее, передаваемая нами магия тут же выводила приборы из строя. Казалось, он слушал целую вечность.
— Сердцебиение такое же сильное, как и было. Думаю, переливание магии можно пока остановить. Но заклятие еще только начинает отпускать ее. Нужно ждать, пока она придет в сознание.
Я попытался мысленно связаться со своей семьей, но все они были отгорожены ментальными барьерами. Эту проблему решил Эдмунд, который выбежал в коридор и начал криками созывать всех.
— Силы небесные, можно потише? У меня голова болит.
Голос позади меня был скрипучим и напряженным, но я бы ни с каким другим его не спутал. Я бросился к ней и зарылся лицом в золотистые завитки, грязные, но по-прежнему мягкие и блестящие. Пусть и медленно, она тоже меня обняла.
— Прости меня, — произнес знакомый слабый голос.
Я только кивнул, а потом меня оттащили за рубашку.
— Фэллон, пусть она попьет, — сказал Эдмунд и передал Отэмн стакан воды, который она залпом осушила.
— Почему я еще жива? — спросила она, взяла еще один стакан и так же быстро уничтожила его содержимое.
— Вы непрерывно получали магию, словно это была капельница, — гордо ответил врач. — Никогда за всю свою карьеру я не сталкивался с состоянием, подобным вашему. Так что пришлось поэкспериментировать.
В ее глазах была решимость, какой я никогда там раньше не видел. Глядя перед собой, Отэмн начала подниматься и наконец села.
— Молодцы! — только и сказала она, словно хвалила ребенка.
Тем временем в комнату уже ввалилась моя семья.
— У нас нет времени на шутки, — продолжила Отэмн приказным тоном, когда вошедшие слуги стали кланяться. — Я побывала в аду и вернулась назад. Ад — это наше будущее, ничего хорошего нас не ждет.
Дядя ничем не выдал своего облегчения.
— Отправьте за Игленом. Пока мы ждем, ты поешь, а после расскажешь нам обо всем.
— Он отправил записку… Это случилось на следующий день после бала в честь празднования Бесконечности. На полке над камином были часы с датой. Я несколько раз видела этот сон, прежде чем он сменился. Она читала письмо, в котором говорилось о ее связи, а потом все снова изменилось и к ее горлу был приставлен нож, а король вампиров угрожал убить ее. Но видение всегда прерывалось, когда принц Каспар Варн отворачивался и уходил, оставляя ее умирать. Я видела все это снова и снова и даже не знала, жива ли она еще. Это был сущий ад.
— И кри-дом сказал, что она — некромант? Ты в этом уверена?
— Абсолютно.
Вид у нее был соответствующий.
— Иглен?
После продолжительного перекрестного допроса мой дядя в конце концов уступил ему место.
Престарелый вампир поднялся со стула и поковылял к кровати. По сравнению с нашей прошлой встречей он сильно сдал, сомнений в этом быть не могло. Но хотя тело его дряхлело, ум оставался ясным. Он уселся на кровать и несколько раз подпрыгнул на ней, отталкиваясь короткими ногами от пола.
— Ого, скрипучая, — прокомментировал он, улыбнулся с видом старика, только что отпустившего пошлую шутку, и откашлялся. — Думаю, кри-дом вполне может оказаться прав. Читая ее мысли, я замечал, что ей снятся странные сны. Не удивлюсь, если вскоре она начнет видеть прошлое и даже мертвых.
— Я видела некоторые из ее снов в своих видениях, — поддержала его Отэмн.
— Но что означает эта ее связь? — спросил я, чувствуя себя единственным из присутствующих, кого интриговала эта новость.
