мной дверь.
— Дай мне знать, когда захочешь, чтобы я взял управление на себя.
ГЛАВА 32. ТРЕТЬЯ ОХОТНИЦА
Мои руки болели, так сильно я вцепилась в руль. Я вела машину пять часов подряд, в течение которых мы с Каджикой молчали. Поясница болела от жёсткой позы. Каждый раз, когда я начинала расслабляться, взгляд Каджики заставлял меня садиться прямее. Мы остановились за топливом и кофе на круглосуточной заправочной станции. Каджика попытался заплатить, но я не позволила бы ему тратить свои деньги на поездку, в которой ему вообще не было необходимости.
Однако я уступила руль. Пока он вёл машину, я включила спутниковое радио, чтобы заменить тишину. Музыка проникала в неровные уголки моего сознания, пока, наконец, я не отключилась.
Мой телефон зазвонил во сне. Я пыталась дотянуться до него, но он продолжал ускользать, всё дальше и дальше вне досягаемости, как будто покрытый вазелином. Звон прекратился. А потом всё началось снова. На этот раз я даже не пыталась дотянуться до него, когда сильные руки погладили меня по талии. Я посмотрела в лицо Каджике, гадая, не передумал ли он. Или это я передумала? Я протянула руку, чтобы погладить его по подбородку, и он позволил мне. Он даже прижался щекой к моей ладони.
Я боялась, что моя рука вспыхнет, и он снова отпрянет от меня, но клеймо Круза не вспыхнуло. И всё же моё сердце билось учащённо, как мой звонящий телефон.
Почему она не загоралась?
Круз был убит! Теперь, когда он подчинился Грегору, война убила его! Мне следовало бы радоваться, но я была в ужасе.
— Катори? — Каджика потряс меня за плечо. — Катори, проснись.
Я быстро заморгала. Каджика держал мой телефон перед моим лицом.
— Эйсу нужно с тобой поговорить, — сказал он.
Моё сердце колотилось внутри меня, как сдувающийся воздушный шарик. Был ли мой кошмар видением? Была ли я связана с Крузом на каком-то психическом плане? Я уже собирался спросить Эйса, умер ли Круз, когда загорелся его знак. Это было первый раз, когда я почувствовала облегчение, увидев это.
— Привет, — прошептала я хриплым со сна голосом. — В чём дело?
— Как далеко ты от Роуэна?
Я потёрла глаза, чтобы избавиться от слишком реального сна, затем сосредоточилась на GPS.
— Сорок миль.
Ух ты, я проспала четыре часа. Я уже собиралась извиниться перед Каджикой, когда Эйс сказал:
— Включи меня на громкую связь.
Теперь я была полностью настороже, как будто на меня вылили ведро ледяной воды.
— Ладно. Мы оба тебя слышим. Что происходит?
— Ты знала, что твоя тётя в Роуэне? — спросил он.
— Да. Я попросила её приехать.
— Ты просила её разбудить другого охотника?
— Что? — я вскрикнула, или, может быть, прошептала это, или, может быть, я просто ахнула.
Мои барабанные перепонки слишком сильно стучали.
— Пожалуйста, скажи мне… Пожалуйста…
— Она роет могилу, Катори.
— Ну, останови её, — крикнула я.
— Я не могу проникнуть в грёбанный круг!
— Крикни ей, чтобы она остановилась. Она остановится!
— Твой отец сказал твоей тёте не слушать меня. Она сказала, что я враг. Попросила меня доказать, что это не так, пройдя через круг, но, очевидно, я не могу этого сделать.
— Включи меня на громкую связь, Эйс.
— Я у Холли. Я собираюсь привезти Гвенельду. Она может…
— Ты заставил папу поверить, что она психопатка. Он её не послушает!
— Тогда позвони своему отцу, — сказал он.
Я отключила Эйса. Мои пальцы так сильно дрожали, что я не могла заставить их набрать номер. Мой сотовый телефон с грохотом упал на пол рядом с моими ботинками. Я попыталась выудить его с коврика, но он выскользнул у меня из пальцев. Держа одну руку на руле, Каджика наклонился, схватил трубку и набрал номер моего отца.
Шоссе мелькало мимо нас, спидометр показывал 140 миль в час. И всё же мы были слишком далеко.
Телефон звонил и звонил, а затем переключился на голосовую почту. Я позвонила Айлен, но то же самое произошло и с её телефоном.
Должно быть, я заплакала, потому что с моего подбородка капнуло что-то мокрое.
Обе руки Каджики снова легли на руль.
— Мы едем недостаточно быстро, — сказал он.
Я перезвонила Эйсу.
— Приди и забери меня. Доставь меня туда.
Каджика выдернул у меня телефон.
— Тебе не нужен фейри. У тебя есть я, — он бросил телефон мне на колени и свернул на обочину шоссе, нажимая ногой на тормоз. — Мы побежим.
— Побежим? — мой голос дрожал. — Разве полёт не был бы быстрее?
Он отстегнул свой ремень безопасности, затем отстегнул мой.
— Не в этот раз. Я знаю, где мы находимся. Эйс этого не знает.
Он выскочил из машины. Я открыла свою дверь, но не могла заставить ноги двигаться. Каджика широко распахнул её, развернулся и опустился на колени.
— Залезай мне на спину. И держись.
Несмотря на то, что идея держаться за Каджику казалась смехотворной, от этого зависели жизни моей тёти и моего отца, поэтому я обхватила его ногами за талию, а руками за шею, а затем он спрыгнул с ограждения и помчался вниз по травянистому склону, который вёл прямо к самой восточной границе леса Манисти. Он бежал так быстро, что свежий утренний ветер хлестал меня по щекам и носу и приводил в бешенство мои распущенные волосы. Когда деревья стали гуще, я закрыла глаза и уткнулась лицом в изгиб его шеи, вдыхая его знакомый запах, заимствуя часть его силы.
Каджика бежал и бежал, его ноги не ослабевали. Хотел ли он добраться туда вовремя, чтобы поприветствовать нового охотника, или он бежал, чтобы помочь мне спасти людей, которых я любила?
Внезапно ветер перестал свистеть, и восходящее солнце покалывало мне затылок. Я осмелилась поднять глаза. Кладбище раскинулось передо мной. Я спрыгнула со спины Каджики и пробежала остаток пути.
