черни наступила ночь и вытеснила Макса из своих земель.
Он снова видел город целиком. Бугульма становилась гигантским скоплением пыли и тьмы. Но среди них не было Ранзора. Тогда Макс сосредоточился на своей бреши. Собрался, закрыл глаза и стал втягивать всё, что было под рукой. Всю тьму и хворь.
Должно же быть место, где находится Ранзор, Тэсса, Дамир и его родители, но где? Макс впитывал все паутинки тёмных нитей и темнел сам. Эта тьма разъедала брешь почище человеческих эмоций, наверно потому, что была их уродливым искажением и от того всё сознание понемногу трескалось.
Несколько минут спустя Макс совсем потемнел и уже не мог впитать ни одной капли, потяжелев настолько, что свалился на бок и только содрогался, глядя в одно и то же место на дороге.
Это содрогалась его душа, готовая разлететься на кусочки от дребезжания и переливов жизней, ауры которых Макс прихватил. И от каждого биения сердца вся духовная масса вновь сотрясалась, и душа начинала трещать. Боковым зрением Макс замечал, как искажаются все эти биополя и пси-пространства. Ментальные искривления.
— Не бережёшь ты себя, Максимка! — Прозвучал ехидный голос. — Но не беспокойся, я позабочусь о тебе!
Ментальные искривления усилились, и всё вокруг стало тёмно-серым и размытым. Но дело было не в Бугульме, а в самом Максе, что-то неладное творилось с ним.
Теперь вокруг была не городская площадь, а склон, усеянный ягодами на окраине леса за лыжной базой. Там, где начинался спуск перед видом на серые многоэтажные дома, стоял Ранзор и глядел на горизонт.
Макс же оказался где-то в середине этого поля. Чёрными каплями моросил дождь. Небо громыхало, а молнии вспыхивали так ярко, что всё тонуло в свету.
Правее, чуть ниже по склону, у одинокой яблони Дамир и Тэсса, расчерченные тёмными и фиолетовыми венами, удерживали маму и папу с поникшими головами.
Макс всё ещё ощущал тяжесть, когда Ранзор обернулся, вытянул руку и выстрелил чем-то, что кольнуло в самое сердце. Это был чёрный ментальный крючок, выросший из нитей. Он накрепко вонзился в брешь.
Ранзор намотал нити на руку, а затем потянул и стал дёргать. Макс не смог удержать крик. Он вопил и вздрагивал, словно крючок вонзился в каждый орган и вырывал с кровью и мясом. Ты не вырвешь из себя этот крючок, если твоя воля недостаточно сильна, ты поддашься.
Вот и Макс валялся в изнеможении, точно мешок набитый картошкой. Душа трескалась и вот-вот должна была порваться. Но крючок вырвался вместе с клочком души, а с ним вылилась и вся скопленная хворь, что Макс успел впитать. Она растекалась вокруг и тут же рассеивалась по земле и воздуху, траве и деревьям. Макс задышал легче и ощупал сердце.
— Здравствуй, Максимка! — Ранзор сделал глубокий вдох и осклабился. — Я же говорил, что позабочусь о тебе, теперь ты мой должник и обязан делать всё, что я пожелаю.
— Ага. — Ответил Макс, с трудом поднимаясь.
— Что ты агакаешь?! Так гласит кодекс!
— Какой кодекс?
— Кодекс всех порядочных граждан, а ты ведь порядочный мальчик? — Спросил Ранзор.
Макс посмотрел на Дамира и Тэссу.
— Я хочу, чтобы ты отпустил их, отпустил их всех.
— Это означает да? — Вновь спросил Ранзор.
Макс не ответил, лишь пристально вгляделся, отчего Ранзор даже задрожал.
— Почему ты молчишь?! — Спросил он у Макса, но тот отвернулся и направился к яблоне.
— Заклинаю тебя! Остановись!
Макс замер.
— Так ты согласен?!
— Хорошо.
— Согласен помочь мне?! — С удивлением переспросил Ранзор.
— Возможно. — Макс зашагал к семье.
— Я только хочу стать частью этого мира, влиться в тусовку и улучшить её!
— Прекрасно.
— Я спасаю твоего брата, прямо сейчас, ведь он не избранный и получил силу земли, он бы сгорел, если бы не мощь моей стихии!
— И я благодарен тебе за это!
— Я могу избавить ваш мир от всех войн и насилия! — Закричал Ранзор.
Макс остановился, глядя на агрессивно настроенных Дамира и Тэссу и беспомощных родителей.
— А что насчёт Тэссы? — Спросил он, обернувшись. — Ты ни разу не упомянул о ней.
— Эволюция уже несколько веков на слуху, в теории. Я же могу её реализовать, превратить сказку в жизнь. С моими дарами каждый человек и вся планета эволюционируют в нечто невероятное. Пора бы уже.
— Звучит довольно избито.
— Я установлю вечную гармонию и трансгуманизм. Вы называете плоды моей деятельности хворью, я же зову это счастьем.
— Ты просто обосрался, и пытаешься выдать это за искусство. Твоё счастье омерзительно. Что тут скажешь, не ты первый, не ты последний.
— Что по-твоему я сделал? Отвечу — обнажил человеческие души, избавил этот город от лицемерной морали. Что такое мораль как не духовное бесплодие? Ты одеваешь маску христианина и становишься как бы праведным, вот только всё гнилое остаётся внутри, скрытым и тайным, выливаясь во что-то непристойное, когда никто не видит. Ведь люди так и поступают, консервируют, стесняют и душат свои пороки, и в этой неволе они навсегда остаются в своей неказистой изначальной форме. А теперь я освободил эту первобытную мощь, и она взрастёт во что-то великолепное! Этикет и манеры такая глупость, ведь это не от чистого сердца, это просто маска и как по мне, чудовище, открытое миру гораздо честнее и прекраснее, чем те, кого массы считают праведниками. Я хочу видеть правду, какой бы она ни была.
— Если честно, мне плевать. Внутри себя ты можешь быть сколь угодно мерзким, но ты ведь вредишь всем остальным, не даёшь право выбора.
— Мне нужно два ключа, чтобы изменить мир. Первый это души моей покойной семьи, а второе это Тэсса, и остаётся-то всего ничего, только чтобы избранный подсобил в редактуре кода ядра. — Сказал Ранзор.
Макс зло уставился на него и тот усмехнулся.
— Не буравь меня взглядом, Максимка. Тэсса была рождена для этого, но даже если мы оставим её в живых, безумный зверь внутри неё вырвется наружу и выпотрошит нас, эта планета обратится в ад.
— Так исцели её! Твоё счастье сохраняет жизнь Дамиру, помоги и Тэссе!
— Я уже сдерживаю её безумие, прямо сейчас! Но вылечить? Так это не работает. Тэссу уже частично использовали в чистке, я знаю, потому что это делалось при мне. Она не сгорела и выжила, но это привело к глубокому ментальному и физиологическому кризису. Когда катализатор помещается в ядро, душа сгорает, а тело становится двигателем всего процесса. Но в этот раз его прервали, и часть души сохранилась. Можно исцелить тело, но как восполнить душевные пробелы? Я о таком лекарстве не слышал. Это необратимо. Остаётся
