одном детском доме.
Значит, она выбрала для себя тело девочки, о которой никто не вспомнит, не заплачет — с горечью подумала Ольга. Загубленная жизнь.
— Ты будешь спать? — укоризненно посмотрела она в сверлящие её глаза.
— Буду. Если споёшь колыбельную, — выдвинул Илья условия своей сдачи.
— Мне слон все уши оттоптал, — призналась Ольга. — Как дразнится Ветка: слуха ни в одном ухе.
— Тогда расскажи, — не позволил он увильнуть.
Она вспомнила одну из нескладушек-причиталок Бельмондошки и попробовала её повторить:
— А и позрю-погля́ну я на ясно небо. Со ясна неба летит огненна стрела. Той стреле поклонюсь да и выспрошу: куда летела, огненна стрела? Летела я во темны леса, в зыбучи ворота, в сыро кореньё. Воротись ты, огненна стрела. Воротись и полетай, куда пошлю. Есть на Матушке Руси Илья мо́лодец. Полетай, опали ему ретиво сердце, уста сахарны, очи ясны, бровы чёрны. Пусть тоскует по мне по все дни: и на утренней заре, и на вечёрушной, при младом месяце, при ясном солнушке.
Илья дослушал и констатировал:
— Если мне в сахарны уста или ясны очи прилетит твоя стрела, я точно затоскую. Беззубый и безглазый.
— Как мило, — прилетел от двери томный издевательский женский голос.
Илья резко сел, сунув руку под подушку — он так и спал с пистолетом в головах.
— Ты и в его постель залезла, — иронично поздравила Марго, судя по тону, распутную девку.
Оберег приставника врасплох не застать: миг, и облачённая в свой наряд Ольга натянула тетиву, бросив на неё блисковицу. Усмехнулась и объяснила своё поведение:
— От скуки всё. Зашла с тобой повидаться, ждала-ждала, да и решила не терять времени попусту.
— Зашла с ней повидаться? — деланно удивился Илья, оставив в покое пистолет.
Он вздёрнул повыше подушку, прислонился плечами к спинке кровати, сложил руки на животе и разрешил:
— Продолжайте.
Ничего иного ему не оставалось: с древними духами он пока не борец.
— Ты реально мил, — иронично поблагодарила Ольга, не спуская глаз со своей вражины. — А тебе, — заметила она Сумерле, — грех жаловаться на то, что увидела. Сама же не за этим сюда пришла.
— Не за этим? — приподнял брови Илья. — А зачем тогда?
— Ты не знал? — притворно удивилась она. — За подписью.
— Опять? За чьей на этот раз?
— За твоей. Кому нужна моя подпись? — задала Ольга риторический вопрос. — А вот твоя очень необходима: без неё никак не начать раскапывать мой берег, — жёстко подчеркнула она, — моего озера.
Следовало потянуть время. Раз Ветка ещё не вынеслась из воздуха с шашкой наперевес, значит, помчалась за подмогой.
— Нашего озера, — нахмурившись, поправил Илья. — Я внесу это в брачный контракт.
— Как скажешь, любимый, — не стала спорить она по пустякам.
— Довольно скоморошничать, — с лёгким изысканным презрением велела Сумерла. — Я тебя отпускаю. Можешь убираться: живи, пока я за вас не взялась. А с моим женихом мы и без тебя разберёмся.
— Любимый, а ты, оказывается, бабник? — деланно удивилась Ольга.
— Ну да, — иронично и зло отозвался он. — Не успел от одной нежити избавиться, как вторая нарисовалась. Судя по всему, с интересным предложением, от которого я не должен отказаться.
— Не сможешь отказаться. От предложений Сумерлы вообще никто не может отказаться. Как и от предложений её дружка Моргоща.
— Того, на котором ты утром висла? — съязвил Илья.
— И не только утром, — насплетничала Марго, сверля его восхитительно пылающим, полным соблазна взором.
Ольга спохватилась и дунула в оберег Гаты. Взгляд Марго тут же испортился: пылать продолжил, а вот соблазнять передумал.
Илья оценил перемены усмешкой и потребовал:
— Продолжайте. Кстати, мне пока так и не рассказали: зачем раскапывать берег?
— Не смей! — шикнула на приставника Сумерла.
Одарив Ольгу таким взглядом, что у той внутри всё пустилось и попыталось сбежать через непредназначенные для этого места. Убьёт — внутренне содрогнулась она. Однако разговор нужно продолжать — никуда не денешься. Умирать жутко страшно — даже не описать как. Но ещё страшнее было отдать в руки Марго то, за что умирали сотнями лет её предшественники. Чем был пресловутый клад, неизвестно, но точно ничего хорошего эта дрянь не принесёт.
Ведь умирали же. Целыми семьями.
— Чтобы добраться до клада, который мы охраняем… даже не знаю, как давно. И который тебе, — многозначительно глянул приставник на кладоискательницу, — на этот раз опять не достанется.
— Не зарекайся, — неизъяснимо ласково посоветовала Сумерла. — Однажды ты уже продала свой род. И я почти его получила. А ты не знал? — притворно удивилась она, заметив приподнявшиеся брови Ильи. — Твоя шлюха не только твоя.
— Как и не шлюха, — бесстрастно одёрнул её человек, умевший держать себя в руках.
И посмотрел на Ольгу с видом крайней заинтересованности.
— Моргощь соблазнил мою предшественницу, — не стала лукавить она. — И та как-то ему помогла. Я не знаю, как. Но вся семья прежних приставников действительно погибла. На это и был расчёт: она была уверены, что наложенное на лучницу заклятье, передастся и мне.
— А оно передалось? — придирчиво уточнил Илья.
— Знаешь, мне кажется, да. Только вот наложивший его колдун почему-то явился ко мне в твоём облике.
Илья понимающе сощурился и удовлетворительно кивнул:
— Вот почему ты несла какой-то бред в нашу первую встречу.
— Да, для меня она первой не была.
— Погоди, — приподнялся он на локте. — Ты хочешь сказать, что влюбилась в меня под действием какой-то мистической хрени?
— Именно это она и сказала, — с неописуемым удовольствием подтвердила Марго.
— А это имеет значение? — уточнила у него Ольга с замиранием сердца и отмиранием надежд на счастье.
Илья несколько секунд помолчал и принял решение:
— Нет.
— На остальное мне плевать, — с неимоверным облегчением выдохнула она. — Ну, что ж, думаю, мы всё выяснили. И тебе, Ма-Са-Та, лучше уйти.
Прекрасное лицо Марго перекосилось, но покарать лучницу эта стерва не успела: её время вышло. Из воздуха выступил полковник. В обычных джинсах, футболке и с обычным пистолетом
