Кеган подошел к ней, взял за руку и спросил:
— Помнишь, я говорил, что Эпона для своих самых могущественных жриц выбирает спутников-кентавров? Теперь ты веришь, что я был предназначен тебе? — Морриган кивнула как завороженная, и скульптор продолжил: — Такой женщине необходимо иметь рядом с собой нечто гораздо большее, чем просто мужчину. — Он озорно, как настоящий повеса, улыбнулся. — Разве я не доказал тебе, что таков и есть? Кроме того, от меня не так-то легко избавиться.
— Просто пообещай, что будешь осторожен и благоразумен. — Губы Морри дрогнули в легкой улыбке. — Ты ведь не Росомаха[8] и даже не Сухарь[9], если на то пошло. — Кеган удивленно нахмурил брови, и она добавила: — Просто очередные оклахомские словечки. Позже объясню. В общем, когда Кайла накрыла гора камней, рухнувших с потолка, я поняла, что тоже умру, потом услышала голос, велевший мне войти в кристалл. Я так и сделала, вышла с другой стороны и оказалась в Усгаране, в этом мире. Рядом со мной стояла Биркита.
— Это был голос Адсагсоны? Она велела тебе проникнуть в кристалл?
— Нет, — не сразу ответила Морриган. — Со мной говорила моя мать. В том, что ко мне обращалась Богиня, я была уверена единственный раз. Это случилось во время ритуала Темной луны, который я совершала в ту самую ночь, когда вы с Каем прибыли в Сидету. Она говорила громко, и все ее слышали.
— Но ты упоминала, что до тебя довольно часто доносились какие-то голоса.
— Ну да, один возникает у меня в голове, другие приносит ветер. Но все они не похожи на тот, что говорил со мною в Усгаране. — Она помолчала, набираясь смелости. — Кеган, а вдруг Кай прав? Что будет, если один из тех голосов, к которым я прислушивалась, принадлежит Прайдери?
— Нет! — Кеган энергично махал кулаком, описывая в воздухе сложные фигуры, а сам быстро произносил непонятные слова, которые чуть ли не обжигали Морриган. — Мы не станем произносить имя этой твари. Будем называть его трехликим богом, если нужно, но только не по имени. Проговоренное вслух, оно несет в себе чересчур много силы.
Морриган содрогнулась и спросила:
— Откуда мы знаем, что Кай был не пав?
— Судя по словам твоего дедушки, Рианнон прислушивалась к темным нашептываниям и не осталась к ним равнодушной. — Кеган вновь заметался из стороны в сторону.
— Да, и она натворила много ужасного. Например, сбежала из этого мира накануне войны с демонами.
Морриган вновь услышала предостережение матери: «Бегство — не выход, дитя», но только сейчас поняла, что Рианнон исходила из собственного опыта.
— Она знала о нашествии фоморианцев? — Кеган остановился так резко, словно наткнулся на стеклянную стену.
— Да, — с нечастным видом подтвердила Морриган.
— Ты бы так не поступила.
— Как именно?
— Ты не бросила бы Сидету перед лицом опасности, осталась бы здесь и сражалась с захватчиками.
У Морриган в душе шевельнулась надежда.
— Я не сбежала бы, точно знаю.
— Вот теперь мы уверены в том, что в тебе нет никакого зла.
— Только потому, что я сказала, будто не удрала бы, если бы на нас напали какие-то жуткие монстры? — Морриган насупилась. — Черт, Кеган! Ляпнуть такое было нетрудно.
— Все равно ты сказала правду. — Она собралась было возразить, но скульптор улыбнулся и не дал ей вставить ни слова: — Это Доказательство не единственное. Есть еще твое поведение, поступки. Морриган, выслушай меня внимательно. В твоих делах нет зла. Оно было в твоей матери, по крайней мере до того, как она отвергла темноту и примирилась с Эпоной.
— Ладно, в этом есть логика. Но мы все равно не знаем, кто стоит за всеми голосами, которые я слышу.
— Ты об этом не упоминала, но мы, наверное, сможем разобраться, если вспомним твой ритуал посвящения. — Кеган вновь принялся расхаживать от стены к стене. — Ты говорила, что слышала Адсагсону один-единственный раз, но ведь Богиня обращалась к тебе, когда ты давала клятву ей служить.
— У меня не было ничего подобного. Я даже не знаю, о чем ты говоришь.
— Ты прошла сквозь грань, из одного мира в другой. — Кеган посмотрел на нее так, словно она окончательно спятила. — Твоя мать — великая жрица. Ты первая Приносящая Свет за более чем три поколения жителей Сидеты. Все это у тебя получилось без клятвы верности своей Богине?
— Да, — буркнула Морриган, в который раз чувствуя себя глупо.
Кеган подошел к ней и нежно дотронулся до щеки. Он ласково улыбнулся, хотя на его красивом лице отпечаталась тревога.
— Пламя мое, ты самая потрясающая личность из всех, кого я знаю. Как же тебе удалось обойтись без ритуала посвящения?
— В моем прежнем мире их никто не совершал. Если что-то подобное и происходило, то ни мои родные, ни я об этом ничего не знали. Мы, конечно, чтили богов и богинь, особенно Эпону. Бабушка за этим следила. — Морриган улыбнулась. — Я говорила, что они с Биркитой двойники?
— Я не удавлен. — Кеган улыбнулся ей в ответ и поцеловал в лоб. — Но одно дело чтить богов, а другое — дать клятву одному из них во время ритуала посвящения.
— Так что мне теперь делать?
— Ты должна принести клятву Адсагсоне, принять ее в качестве своей покровительницы и осудить служение любому другому богу.
— В особенности темному, с тремя лицами?
— Да.
— А что будет, если именно он все это время меня и преследует?
— Тогда во время церемонии носитель тьмы проявится и попытается переманить тебя к себе еще до того, как ты дашь клятву Адсагсоне. После будет слишком поздно. Ведь ты станешь вечно принадлежать своей Богине, если не отречешься от нее официально.
Морриган глубоко вздохнула и попыталась храбро улыбнуться, хотя внутри у нее все сжалось.
— Тогда выходит, что нам нужно спланировать церемонию посвящения.
— Живот так скрутило, что ступить не могу, — пожаловалась Морриган, когда они шли в Усгаран.
— Дыши. Все будет хорошо, — сказал Кеган и на ходу обнял ее одной рукой.
— Вдруг она видеть меня не захочет?
— То же самое ты думала и про меня.
— Да, — кивнула Морри, не обращая внимания на иронию, сквозившую в его голосе. — Но сейчас все может оказаться гораздо хуже.
— Морриган, нужно больше доверять тем, кто любит тебя.
— Дело не в том, что я в вас сомневаюсь. За что бы я ни взялась, вечно наломаю дров.
— Ты придаешь этому чересчур уж большое значение. — Он чмокнул ее в макушку.
— Ну да!.. Вот погоди, поживем вместе, и ты проникнешься уважением к моему таланту все изгадить.
