– Она уже умерла. – Мирком осторожно взглянул ей в глаза.
– Да? О, прости, пожалуйста! – Эльвин почему-то стало очень неловко, как будто она только что оскорбила одного их покойных родственников Миркома. Ведь она прекрасно догадывалась о том, что Мирком относится ко всем птицам, как к своей большой семье. – Я просто прочитала это в «Сборнике простых птичьих истин»…
– Это очень старая книга. – Оборвал её Мирком, сам удивляясь, как он осмелился на такое. – Многие факты там совсем устарели. Уже когда я впервые увидел её в домашней библиотеке Мистера Грифа, ей было около тысячи лет.
Эльвин замолчала, просто не зная, что сказать. Мирком немного смутился.
– Сейчас самой старой птицей называют чёрного ворона Дартикуса Зеленоглазого. – После очень долгого молчания добавил Мирком, чтобы хоть как-то заполнить пустоту. – Его считают невероятно умным и даже уникальным в основном потому, что у него от природы зелёные глаза. Такого с птицами не бывает, а с ним случилось. Правда, невероятно?
– Да, действительно, очень загадочно. – Без особого жара согласилась Эльвин, про себя подумав, что птицы, наверное, единственная тема, которая привлекает Миркома. – А что ты больше любишь, философию или психологию? – Неожиданно спросила она.
Лицо Миркома внезапно преобразилось. На нём появилось столько неприязни и отвращения, сколько не вызвало бы даже воспоминание о супе Эмили.
– Философию или психологию? – переспросил он с таким видом, словно ему в рот только что засунули лягушку. – Не переношу ни то ни другое.
Эльвин совсем не ожидала такой реакции.
– Странно. – Сказала она немного растеряно. – Но это были единственные книги, чистые от каракулей, и я подумала, что они настолько дороги…
– От каракулей? – Не понял Мирком, устремляя на Эльвин смущённый и абсолютно озадаченный взгляд, от которого Эми наверняка бы просто растаяла, как снежинка.
– Ну да. – Пожала плечами Эльвин. – Я была очень… удивлена (она не стала говорить «возмущена»), когда обнаружила, что все твои книги пестрят всякими рожицами и пометками… некоторые тексты совершенно испорчены. Их невозможно читать…
– Почему? Наоборот!
– Что наоборот?
– Эти изображальщики! Они просто незаменимое гениальное изобретение! – Мирком так оживился, что даже позабыл о своей робости перед девушкой. – Я придумал их уже когда научился читать и теперь не могу с ними расстаться. Они всегда помогают мне найти в книге то, что я хочу найти, и наоборот, то, что я не ищу, они мне не показывают.
– Я не понимаю. – Эльвин улыбнулась тому, сколько энтузиазма появилось в его глазах, каким непохожим на себя он вдруг стал. Настоящий раскованный человек!
– Смотри! Я тебе сейчас всё покажу! – Он притянул к себе книгу, которая лежала с ним рядом, и, раскрыв, положил на колени. Эльвин осторожно присела рядом, боясь сделать хоть одно лишнее движение, как будто думала, что может нечаянно спугнуть ту храбрость, которая так неожиданно посетила её робкого друга. – Например, в этих «Историях об истории в историческом освещении». – Они вместе склонились над пожелтевшими изрисованными страницами. – Вообще, когда ко мне в руки попадает какая-то книга, которая меня заинтересовала, я не просто читаю её, – они мельком взглянули друг на друга, – я её раскрываю.
– Как это?
– Ну, я пропускаю её через свой… э-э, – он задумался, – …как это называется? Ну, внутренний мир что ли… Я начинаю читать, беру карандаш или ручку и машинально анализирую прочитанное. Такими линиями, – Мирком провёл пальцем по странице, – я делю текст на эмоциональные и смысловые частички. А потом рисую рядом изображальщиков с таким выражением лица, какое было у меня при прочтении выделенного отрывочка. То есть, эти человечки полностью показывают мои эмоции, понимаешь? (Эльвин кивнула. Всё это её крайне заинтересовало). Потом я ещё раз сё перечитываю и если чувствую, что какое-то слово или словосочетание здесь лишнее – я не задумываясь удаляю его, вот так. – Он снова ткнул в страницу, где сверху выделялась чёрная чернильная полоса, явно скрывая под собой какое-то слово. – А если наоборот, в отрывке явно выделяется что-то, так я его подчёркиваю, ставлю восклицательные знаки и делаю все возможное, чтобы в следующий раз не пропустить этого.
– Как интересно. – Задумалась Эльвин. – Первый раз слышу, чтобы кто-нибудь так обрабатывал книги.
– Да, таких, наверное, больше нет. – Гордо улыбнулся Мирком. – Но, думаю, что когда люди додумаются до этого, они будут очень довольны. На самом деле это ультра-удобно. Ты просто открываешь книгу и сразу видишь её насквозь. Если ты хочешь почитать что-то грустное – изображальщики укажут тебе на грустные отрывки. Если ищешь что-то весёлое – смеющиеся личики сразу дадут понять, какие отрывки для тебя. – Он снова улыбнулся, но неожиданно заметил, что длинные волосы Эльвин падают ему на плечо, и испуганно замолчал. Вид у него сделался такой, словно его только что стукнули пыльным мешком по голове. Стеснение как змея обвилось вокруг шеи, уже не выпуская слов изо рта. И опять он стал похож на себя обычного. А Эльвин мгновенно увидела эту перемену.
– Что-то не так?
Мирком только безжизненно покачал головой.
– И что, ты всегда так разрисовываешь все свои книги, да? – Эльвин пыталась восстановить разговор. Мирком кивнул. Ему было явно нехорошо. – А учебники по психологии и философии ты, значит, просто не успел проанализировать…
– Да нет, – слабо отозвался Мирком, чуть отодвигаясь от неё, но длинные пряди волос всё ещё лежали у него на плече, – эти книги мне Мистер Гриф дал для обязательного чтения почти перед самым моим отлётом на собрание Избранных. Я только начал их читать, но всё, что там написано, показалось мне настолько глупым и бессмысленным, что я не смог читать дальше… Вообще никогда в жизни больше не возьму в руки эту скукотищу….
Они немного помолчали и Эльвин уже собиралась снова каким-нибудь образом продолжить беседу, как вдруг:
– Дорогая!
Эльвин с Миркомом одновременно вскинули головы. Из-за ширмы прямо к ним направлялся сияющий Том, на ходу вытирая волосы махровым полотенцем. На нём была голубая пижама, наполовину расстёгнутая на груди, со светлых, сливочного цвета волос капала вода, глаза светились от счастья.
– Любимая моя, какой сюрприз! Я не надеялся, что ты придёшь так скоро! Я совсем не ожидал. О, Боже, как же я рад тебя видеть!
– Да, здравствуй, Том! – Эльвин быстро поднялась и нечаянно вступила ногой на какой-то измазанный клеем листок бумаги, краешком высовывавшийся из-под кровати. – Я пришла так скоро, как только смогла, но могу задержаться всего на несколько минут. Эмили уже ждёт меня у зелья.
