Ну-ка, посвети сюда! — сказал он своему коренастому приятелю. — Безрукавка на ней меховая. Знатная.
Луч фонарика резанул Таню по глазам. Она сжала в руке кинжал, подаренный Карушатом. Если что, то сможет постоять за себя.
— Чертовщина какая-то! Я ведь точно видел, что девка за эти кусты нырнула!
Мужчины несколько раз обошли кустарник, но так и не увидели Таню. Коренастый плюнул:
— Тьфу, пропасть! Может, и не было девки, а?
— Что же мы с тобой оба приведение увидели, что ли? Я даже безрукавку на ней смог рассмотреть…
— Не знаю, не знаю. Видишь, нет никого… Пошли в машину.
Незнакомцы сели в машину, а Ивлева так и стояла, боясь пошевелиться. Только тогда, когда шум машины стих, и свет фар удалился на приличное расстояние, она снова вышла на дорогу, всё ещё не веря в своё спасение. «Значит, оберёг действует и в нашем мире?» — удивилась она, торопливо шагая по дороге.
Когда она подошла к гостевому дому тёти Кати, то во многих домах посёлка окна уже не горели. «Интересно, который сейчас час? Вроде я Горушанд утром покинула. Значит, есть какая-то разница во времени», — подумала она, нажимая на звонок.
Дверь распахнулась минут через пять:
— Это кто же тут, на ночь глядя?
Тётя Катя стояла, закутанная в махровый халат, поверх которого была накинута вязаная кофта.
— Это я, Таня. Помните меня?
— Ах, ты ж, девонька! Вернулась!
Тётя Катя сгребла Татьяну в охапку:
— Ну, слава Богу! Мы же тут все с ума посходили! — она затащила Таню во двор и стала тормошить её, ощупывать:
— Живя, невредимая! Ну, слава Богу! Слава Богу! — причитала она, то обнимая растерявшуюся Таню, то отстраняя от себя и рассматривая её.
— Да, живая я, тётя Катя!
— Давай, в дом пошли, — обнимая её за плечи, сказала тётя Катя. — Сейчас чаю сделаю… или кофе хочешь? А, может, чего покрепче тебе налить, а?
Часть 10 глава 2
Они вошли в дом. Прошли на кухню. Настенные часы показывали час ночи. «Да, со временем полная неразбериха! Что там сейчас в Голубой Дали — вечер или ночь? Как тут узнаешь, когда у них полнолуние!?»
— Ишь, безрукавка какая дорогая на тебе! Откуда? — женщина с восторгом погладила мех.
— Не помню… — Таня и сама не знала, почему решила правду скрыть. — Тётя Катя, ничего не помню… А какое сегодня число?
— Так уже октябрь. Пятое октября сегодня…
— Это же, сколько меня не было? Почти три недели, что ли!?.. — ахнула Таня.
— Получается, что так… Что? Совсем ничего не помнишь? — наливала она вишнёвую наливочку в красивые хрустальные стопочки, недоверчиво поглядывая на женщину.
— Совсем ничего… — вздохнула Таня, снимая безрукавку, пристраивая её на спинку стула и присаживаясь к столу.
— Ещё одна память потеряла… — покачала головой тётя Катя. — Вот вы, две, забывашки-потеряшки…
— Это ты про что, тётя Катя? — замерла Таня с наливкой у рта.
— Да, случай тут был, лет двадцать назад… Может, чуть больше или чуть меньше. Не упомнишь. Девушка одна пропала, вот так же, как и ты… да… Долго её искали. Не нашли. А через пару лет она сама вдруг объявилась. И, вот так же, как ты, ничего не помнила. Где всё это время была, с кем? Вроде, здоровой выглядела… ну, в том смысле, что не отощала… ну, в милицию пришлось ей пойти. Всё рассказала. Её отпустили. А, с другой стороны, за что её задерживать-то? Ничего не натворила. А то, что память отшибло, ну это же не преступление. Давай ещё налью. Хочешь?
— Хочу, тётя Катя. Я продрогла, пока до посёлка дошла. — Таня опрокинула ещё стопочку.
— На, вот, попей горяченького, — пододвинула хозяйка гостевого дома чашку с чаем. — Тю… да, что это я? Ты же, наверно, голодная? Сейчас пирожков тебе подогрею в микроволновке. Я сегодня жарила и с капустой, и с картошкой, и с яблоком… тебе с чем? — направилась она к холодильнику.
— Да, всё равно с чем. Они у тебя вкусные очень с любой начинкой. Расскажи, пожалуйста, как тут всё без меня?.. Макс что говорил?
— Да что говорил! В шоке он был! Всё понять не мог, куда ты подевалась. Вот, говорит, отошла на несколько шагов, вроде по нужде за кустики и всё… не вышла… — Катерина Егоровна поставила тарелку с пирожками перед Таней. — Он же в полицию на следующий день пошёл. Искали тебя все, кто мог. Даже Марина твоя с Артуром приехали. А что толку? Собака и то след взять не смогла. Подошла к дольмену какому-то. Остановилась. Скулит… Потом вокруг него бегать начала, а толку никакого. Потом случай этот про Ольгу вспомнили и совсем рукой махнули на поиски твои. Говорят, или сама объявится, или уже всё, не найдётся! Марина-то с Артуром и Максом тут почти неделю ещё по горам да по тропинкам разным ползали. Всё без толку! — махнула она рукой. — А ты вот она — живая и невредимая! Как же я рада, девонька! — снова обняла она Таню. — Ты, давай, покушай и Маринке-то звони!
— Тёть Кать, ночь на дворе! Смотри, время-то сколько! Я завтра позвоню ей. А то она разволнуется, спать не сможет, а ей на работу завтра.
— Пожалуй, ты права. Завтра пятница, вернее, сегодня уже. Днём ей позвонишь, а они вечером уже тут как тут. Как же хорошо, что ты вернулась, а? Менты эти из Макса всю душу вытрясли… Знаешь, что удумали, супостаты?
— Наверно, хотели его в моём убийстве обвинить, да? Только не нашли ни улик, ни тела…
— Точно. Так всё и было!
— Тётя Катя, — Таня встала из-за стола и обняла женщину, — я так устала. У тебя комнатка найдётся? Я оплачу…
— Да, Бог с тобой! Оплатит она! Пойдём, комнату открою. — Она направилась к дверям. Таня, подхватив безрукавку, пошла за ней.
— Я ведь вещи твои не отдала Марине. — Обернулась тётя Катя на лестнице. — И в комнату твою никого не пустила. Благо, в середине сентября народу не так много было, а сейчас и подавно… вот, заходи, — открыла она дверь и включила свет.
Таня прошла в комнату:
— Надо же! Даже духи мои на тумбочке стоят! И косметика… Тётечка Катечка! Как мне тебя благодарить!? — обняла она женщину и поцеловала в пухлую щёку.
— Да глупости не говори! — расчувствовалась та и смахнула слезинку. — Всё. Спать ложись. Завтра день не простой у тебя будет. Надо в мили… тьфу, в полицию сходить. Сказать, что ты нашлась. А то так и будешь числиться без вести пропавшая. Потом ведь, точно, Маринка твоя прискачет с расспросами. Да и Макс
