он сейчас не казался столь злым, как в облике лисы.
– Для своего возраста вы подозрительно здраво рассуждаете, – неожиданно заявил он.
– Жизнь заставила. После того как я потеряла мать, княгиня посчитала меня балластом и выбросила из клана, поэтому я поняла, что рассчитывать могу только на себя.
– Непредусмотрительно с ее стороны, – неодобрительно отозвался Ли Си Цын о поступке любящей бабушки.
– Она не знала, что моя магия усилится.
– После серьезных потрясений это бывает не столь редко.
В коридоре раздался шум и тоненькое поскуливание, словно кто-то пытался сдержать рыдания, но они, помимо его желания, прорывались наружу.
– Вот наказание на мою голову, – нахмурился Ли Си Цын и создал плетение, напрочь отрезавшее все посторонние звуки. – Так, Елизавета Дмитриевна, с вашим отношением к Рысьиным понятно. Теперь определимся с вашей платой за мою помощь.
– За вашу помощь? – приободрилась я.
Жизнь перестала казаться столь беспросветной, а дорога в Царсколевск – непреодолимой.
– Я вам помогу добраться до столицы, а вы в свою очередь…
– Никогда и никому не говорю о вашем и Дмитрия Валерьевича участии в моей судьбе, – торопливо закончила я.
Мне казалось это вполне адекватной платой, соответствующей моменту, и хотелось именно на ней остановиться.
– Это само собой разумеется, – невозмутимо подтвердил Ли Си Цын. – Но кроме того, вы приносите мне артефакт, который хочет получить Волков. Разумеется, когда вы его найдете.
Это было не сказать чтобы неожиданно: если на артефакт хотят наложить лапы и Рысьины, и Волковы, то понятно, что он нужен не только им. С другой стороны, артефакт я не нашла, да и не факт, что найду, а пообещать Ли Си Цыну можно что угодно, если потом это не придется выполнять. Главное – отсюда выбраться.
– Дадите мне простенькую клятву, – воодушевленный моим молчанием, сказал Ли Си Цын, и это меня сразу отрезвило.
Я не собиралась давать никакую клятву этому подозрительному типу, более того, я очень надеялась, что наши пути вскоре разойдутся навсегда и мне никогда и ни с чем не нужно будет к нему возвращаться.
– Я не уверена, что вообще смогу найти этот непонятно как выглядящий артефакт.
– Это сфера, – неожиданно ответил Ли Си Цын. – Более всего похожая на хрустальный шар, наполненный искрящимся туманом.
– Только не говорите, что она принадлежит вам.
– Не принадлежит. Более того, не рекомендую вам никому рассказывать то, что от меня услышали. Впрочем, клятва вам и не даст этого сделать.
– А если я откажусь давать клятву? – осторожно уточнила я.
Ли Си Цын опять постучал по столу. Я как завороженная следила за движениями его пальцев, пусть и пребывала в полной уверенности, что в случае чего увернуться не смогу.
– Артефакт мне, безусловно, необходим, но, возможно, к тому времени, когда вы его найдете, я бы уже обошелся без него, – спокойно ответил Ли Си Цын, – поэтому уговаривать вас не буду. Скажу прямо. Вы мне в доме не нужны, а снаружи без принятой клятвы опасны для моего клана. Согласись вы связать свою жизнь с Дмитрием, возможно, у вас были бы какие-то шансы избежать смерти, и то я не уверен. Вы слишком непредсказуемы, Елизавета Дмитриевна. Собственно, если бы не непонятная заинтересованность в вас Велеса, я бы и этого предложения вам не сделал.
Говорил он столь спокойно, что я никак не могла поверить тому, что слышу.
– То есть вы меня убьете? – неверяще уточнила я.
– Разумеется, – кивнул он. – Но только в случае вашего отказа. Собственно, я не вижу причины, по которой вам следует это сделать. Вы всего лишь пообещаете не сообщать о нашем с Димой участии и принести мне артефакт. – Я недовольно фыркнула, но Ли Си Цын совершенно невозмутимо продолжил: – Артефакт мне нужен лишь на время, очень недолгое время, после чего я его вам возвращаю, и вы вольны делать с ним все, что заблагорассудится.
– Я собираюсь вернуть его настоящему владельцу и не хотела бы возвращать испорченную вещь. Если я вообще найду этот артефакт, конечно.
– Вопрос с настоящим владельцем довольно спорный, – усмехнулся Ли Си Цын, ничуть не впечатленный моим решением. – Но одно я вам могу обещать: артефакт никоим образом поврежден не будет. К вам он вернется ровно в том же виде, что и раньше. Он мне нужен лишь как катализатор, если вы, разумеется, знакомы с таким понятием.
– Знакома, – подтвердила я. – Это то, что ускоряет химическую реакцию, но в ней не расходуется.
– Или магический процесс. Собственно, Елизавета Дмитриевна, как вы уже поняли, вы сделаете то, что собирались, лишь немного позже.
Я задумалась. Почему-то я была уверена, что хозяин дома выполнит угрозы, совершенно не испытывая моральных терзаний при отнятии чужой жизни. Жизнь, конечно, была не совсем моя, но другой у меня точно не будет, поэтому хотелось бы избежать крайностей.
– А какие у меня гарантии, что вы меня отпустите, когда я принесу вам артефакт?
– Мое слово. Я даю вам слово, что в случае вашего согласия помогу вам добраться до Царсколевска и позволю уйти с артефактом, не причинив вам вреда, после того как его использую.
В этот раз гром был точно подтверждением его слов. Боги приняли слово и проследят за исполнением.
– Я тоже могу дать вам слово.
– Нет, это ненадежно, – снисходительно фыркнул Ли Си Цын. – Тот же Волков прекрасный менталист…
– Но ему не удалось пробить мою защиту.
– Да вы полны сюрпризов, Елизавета Дмитриевна, – заинтересованно усмехнулся Ли Си Цын. – И тем не менее вас могут застать врасплох, подсыпать или подлить чего-нибудь, и вы выдадите все свои секреты. Я так рисковать не могу.
– То есть я вам даю ограничивающую меня клятву, а вы просто помогаете мне добраться до Царсколевска, куда я рано или поздно попала бы сама?
– Вы забыли, Елизавета Дмитриевна, что я делаю вам очень ценный подарок – вашу жизнь, – улыбнулся он, совсем как добрый дядюшка любимой племяннице. – Неужели она этого не стоит?
Меня загнали в угол, но желания лечь на пол, закрыть голову руками (или лапами, в зависимости от ипостаси), заскулить и сдаться почему-то не появилось. Напротив, неприкрытый шантаж песцовского родственника вызывал лишь раздражение и желание драться до последнего. Неразумно? Возможно. Но еще более неразумно соглашаться на столь кабальные условия: клятву предполагалось давать только мне, в то время как мой противник собирался обойтись одним словом, в честности которого у меня были определенные сомнения. Даже не столько в честности, сколько в том, что я смогу выявить все опасные для меня двусмысленности и недоговоренности. Неравноценный обмен, на
