— Я не забуду об этом, Ник. Обещаю.
Могло быть и хуже.
Деметрий, глубоко и вымученно вздыхая и желая смерти, решил, что могло быть намного хуже. По крайней мере Изадора не видит.
Зандер поднес стакан к его губам:
– Держи, Ди, выпей.
Вкуснее этой холодной воды Деметрий ничего не пробовал, поэтому медленно смаковал, чувствуя, как капельки стекают с губ на голую грудь и скользят ниже, смешиваясь с кровью и потом, заляпавших его штаны.
– Так не должно быть, – пробормотал Церек с другой стороны. – Демон побери, это не правильно!
– Да уж, хотел бы я вздернуть проклятый Совет, дав каждому из них почувствовать, что они с ним творят.
Зрение Деметрия то прояснялось, то затуманивалось. Он отвернулся от пустого стакана и сконцентрировался лишь на дыхании, пока его собратья переговаривались между собой. Если бы у него остались силы, он бы воспользовался магией, чтобы убраться отсюда, но слишком ослаб. Руки болели от веса тела, висящего с металлических крюков, находящихся высоко над ним. Под босыми ступнями собралась лужа крови из ран на спине, где тройной кнут глубоко врезался в кожу во время обряда очищения для казни.
Его подвесили в главном зале Совета на приподнятой платформе перед большой печатью «альфа», выгравированной на мраморном полу, за которой обычно сидела Изадора, наблюдая за работой советников. Двенадцать массивных колон замыкали широкий круг. У главного входа стояли охранники, еще по двое с двух сторон платформы. Двенадцать советников сидели не как обычно вокруг печати, а заняли места в дальней части зала, в относительном удобстве наблюдая за ритуалом. Все, кроме их предводителя Люциана, стоявшего в центре комнаты и спорящего с Тероном и палачом – охранником в капюшоне, которому Совет поручил провести очищение.
Послышались шаги, и аргонавты замолчали, как только Терон поднялся обратно на платформу и приблизился.
– Очищение закончено, я убедил Люциана, что с Деметрия хватит.
– Проклятье, – выдохнул Титус. – Терон, приятель, это неправильно. Он один из нас, и плевать, откуда он родом.
– Знаю, – ответил командир.
– Я видел, как он спас Изадору, – вставил Зандер.
– Знаю, – повторил Терон, массируя лоб, будто его мучила жуткая мигрень. – Я все знаю, но Деметрий молчит как рыба, а тут главенствует Совет. Ни я, ни вы ничего остановить не можем.
– Это неправильно, – добавил Церек. – Подобного ритуала вообще не должно быть. Я не хочу в этом участвовать.
Снова послышались шаги, и Деметрий пригляделся и увидел, что на платформу взошли двое охранников. Хранители замолчали, глядя, как первый стражник поставил семь сосудов, а второй – мраморную шкатулку в центре стола.
– Сохраняйте спокойствие, – прошептал Терон каждому аргонавту, когда стражник открыл ящик, положил находившийся там рулон красного атласа на стол и опустил шкатулку на пол. А потом медленно развернул рулон, продемонстрировав семь древних кинжалов. Кроваво-красная ткань, на которой они лежали, будто показывала, на какой ужас способны эти клинки.
– Демон побери, я в этом не участвую, – выдавил Титус, отворачиваясь от стола.
Деметрий увидел символы на черных ручках кинжалов ‒ такие же, как на сундуках в Зале героев. Они раньше принадлежали первым семи героям, но использовались лишь в одном случае: если аргонавта приговаривали к смерти. И хотя Деметрий никогда не присутствовал на подобной церемонии и не мог вспомнить, проводилась ли когда-либо подобная, но знал процесс: каждый аргонавт ранит осужденного оружием своего предка. Казнь будет длиться до последнего смертельного удара. Затем его выпотрошат, а органы в сосудах зароют в дальних концах Арголеи в назидание другим как напоминание, чем грозит предательство.
– Если мы откажемся, то Люциан поручит это своим стражникам, а те продлят казнь насколько возможно, – пояснил Терон, чувствуя напряжение аргонавтов. Он повернулся к Деметрию, который все же заметил затуманенным взглядом сожаление, а не презрение командира. – Я буду первым и быстро покончу со всем, Ди. – И обратился к остальным: – Вам придется тоже нанести рану, но он уже к тому времени умрет.
Послышались ругательства. Деметрию плевать, кто будет первым, ему просто хотелось, чтобы это побыстрее закончилось. Он облизал губы и выдавил:
– Терон.
– Да, Ди, я тут.
Деметрий поднял голову и перенес вес, чтобы не висеть на руках, ноги задрожали.
– Я говорил… до того, как провел вас в крепость Аталанты…что хочу одного.
– Помню, – тихо ответил Терон. – Скажи, и это твое. Я сделаю все, что в моих силах.
Деметрий глубоко вздохнул.
– Изадора беременна, но не собирается избавляться от… ребенка. Я уже пытался ее уговорить.
Вокруг него опять послышались ругательства.
– Она не… – Деметрий повел плечом, чтобы ослабить боль. Не сработало. – Она не выйдет и за одного из вас. Я пытался ее убедить, но она меня не слушает.
– Она и меня никогда не слушала, – ответил Терон с грустной улыбкой.
Нет, не слушала. Эта гинайка все делала по-своему, вне зависимости от того, права ли была или ошибалась, и Деметрий ее за это любил еще сильнее.
– Совет не должен узнать о беременности. Нельзя…
От наплыва эмоций он замолчал, с трудом сглотнул, пытаясь не опускаться до мольбы, но разве это имеет значение?
Терон коснулся знаков на руке Деметрия, вытянутой высоко над головой.
– Я прослежу, чтобы они не узнали, а когда родится ребенок, мы с Акацией вырастим малыша как родного. Даю слово, Ди, мы защитим Изадору. А твой сын станет аргонавтом, когда вырастет, как его отец.
Деметрий закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
«Да, да, ладно. Теперь можно с этим покончить».
– Спасибо, – поблагодарил он Терона и остальных.
Все вокруг него выражали сожаление и убеждали его в дружбе. Они теперь знали правду о нем, и, хотя это противоречило его ожиданиям, аргонавты его не возненавидели. Странно, что ему пришлось пройти через все это, чтобы наконец почувствовать себя действительно одним из них.
– Терон, пора, – громко объявил Люциан с другого конца зала.
Деметрий открыл глаза, посмотрел на своих собратьев и подбадривающе кивнул.
– Посмотрите на это с другой стороны: теперь вам не придется иметь дела… с моим жутким поведением. – Он сглотнул. – Парни, я ни о чем не жалею.
Никто не рассмеялся над его жалкой шуткой, но когда все отошли, Деметрий почувствовал себя лучше, легче. По крайней мере его жизнь не совсем пошла насмарку.
Терон подошел к столу и потянулся к кинжалу Геракла. Командир застыл в нерешительности, а потом посмотрел на Деметрия и прошептал:
