не скрывая сарказма спросил величество номер раз. Оля сарказма не приняла и ответила с горечью:
– Очередного прорыва беженцев с Апрола. Но это задачка не для скромной управляющей. Мы с Тырюсей обеспечиваем быт и учимся. У нас соревнования на носу.
– И как же вы с Турюсей собираетесь соревноваться с боевыми наездниками? – Эльзис был настойчив. Ему вдруг захотелось осадить маленькую землянку. Просто за то, что вместо занимательной беседы она заставляла думать о неприятных вещах.
– Мы? – деланно удивилась Оля. – Зачем? Мы вне конкуренции. Скорее всего, Западный выиграет в ваших банальных драчках, но люди запомнят Восточный и болеть будут за Восточный. Может быть, мы и проиграем часть схваток, зато заработаем зрительские симпатии. Хоть немного репутацию наездников подправим.
– Вы что-то не договариваете, голубушка.
– Да я уже столько наговорила… Благодарю вас за терпение и выдержку, ваши величества.
Оля твердо решила обсудить стихийно возникшую идею со своими, хватит уже иномирной отсебятины, пора приучать себя работать в команде.************************Братья короли
В столовой зависла настороженная тишина. Всем, похоже, понадобилась пауза, чтобы хоть немного обдумать сказанное и недосказанное.
Пашка стоически ждал, куда старшие повернут дальнейшую беседу. Он, если честно, не совсем понимал, зачем его вообще потащили в этот вояж. Разве что Тётёлю в хлопотах с Тырей подстраховать, если щене и наезднице вдруг случится расстаться. А в остальном… Эх, оказаться бы сейчас на хуторе! Разговор про соревнования Паху крепко напряг. Что-то такое витало в выражениях и интонациях отцов-командиров… настораживающее и будило нехорошую догадку: песец, большой злобный облезлый песец совсем близко. Нет, про соревнования Павел, разумеется, слышал и раньше – парни довольно часто их обсуждали. Это был крутой такой замес из разноплановых ожиданий. С одной стороны – в победу над западниками особо не верили, разве что шельмы нашельмуют. А с другой – визит в столицу! Для многих это шанс увидеться с родными. Развлечься. Сменить обстановку, в конце концов. Даже у Косты и Ована были знакомцы в Западном корпусе, с которыми они не прочь пообщаться. А с кем еще общаться наездникам, если не с коллегами? Чертова дебильная секретность!
С третьей стороны, из оговорок старших складывалось впечатление, что эпохальное событие должно произойти чуть ли не завтра, а не зимой, как он, Пашка, почему-то думал. Это получается, что индивидуальные тренировки тройки надо форсировать. А как? Надо бы перетереть с умными и осведомленными, но командир из-за плотности последних событий почти недоступен, а на вечернее время Пашка посягать и сам не станет, и другим желающим не даст! Пусть тёть Оля и лавэ личную жизнь налаживают. Тёть Оле надо!
Пашка на миг прикрыл глаза – не скоро он забудет тот прикушенный, побелевший от напряжения кулак, посеревшие губы и остановившийся взгляд. Пашка тогда удивлялся, что тёть Оля даже не зарыдала, на фото своей семьи глядючи. Потом только понял: от боли силы кончились. Сам чуть не помер, когда отключилась видеоконференция и вместо бати на экране чужого телефона вдруг запестрела яркая заставка. Как будто свет жизни померк. Так у него, у Пашки, осталась достаточно реальная надежда увидеть отца вживую. Или хотя бы вот так, через экран, словом перемолвиться. Ну или, на самый худой случай, иную весточку передать. Да хоть по почте. Эх…
Сегодня Пашка понял, с чего командир так в тёть Олю вцепился. И почему до сих пор бобылем жил. Ох, не повезло товарищу с маманей! Да трындец просто, как не повезло! После такой мамани посттравматический синдром словить – как нечего делать.
Война, а не баба.
До этого дня Пашка все думал: почему тёть Оля, а не молодая и красивая тёть Сима? Тоже землянка, тоже умная, добрая и энергичная. А нынче пересекся с маман командира (вот красивая же тетка, хоть и взрослая) и понял – Серафима слишком яркая. Не горит – полыхает. А Тётёлечка греет ровненько – и жаром не душит, и озябнуть не дает. Страстей на разрыв аорты командир в родном доме накушался.
Была еще одна причина, по которой Пашка был очень сильно «за» отношения командира и пусть названой, но такой родненькой тётушки. Причина тайная и немножко стыдная. Пашка кайфовал, когда эти двое оставались наедине.
Ну да, подслушивал через Тырю, ловил отголоски тёть Олиных эмоций. И балдел.
Будет ли у него, у Пашки, женщина, которая подарит вот такую же долгую трепетную нежность?..
Эх-х, вопрос с женщинами надо как-то решать, пока характер не попортился. А у Пашки с одной стороны тёть Оля с ее «большой и чистой», а с другой – припадочная Брая. Дура иномирная! Смотрит и смотрит! То зазывно так губы облизывает – секс-бомбу изображает. То под носом у парня плечи костистые прямит – то, чего нет, выпячивать пытается. А то как стрельнет глазюками – сразу броник натянуть охота, ну, такой… усиленный, когда пах и задница дополнительно прикрыты большими толстыми кевларовыми пластинами. Не-не-не, как бы Бранька ни выеживалась, нам такого не нать, и с доплатой не нать!
Это ж личинка леди Анахель! Если не хуже!
Инфаркт командира Пашка еще не забыл. Как-то раз приснилось, у самого чуть сердце не выскочило. Эта дура наколдовала, а Пашка махался – искусственное дыхание делал и все боялся ребра сломать. Об этом лучше не думать, но проблему спермотоксикоза решать надо. В бордель он не ходок. Значит, либо скоренько подругу искать, либо бегом к Трою Дрири – просить у дока тематическое успокоительное…
Оля еле сдерживалась, чтобы не начать ерзать на стуле. Да все поколения мхатовцев разом удавятся от зависти – вреднючие величества взяли поистине королевскую паузу. Вот же ж паразиты-гады-сволочи, сидят на расслабоне и молчат, как истуканы. С той лишь разницей, что переглядываются. Частенько и многозначительно. Как будто диалог ведут. Хотя, может, и ведут. Она же с Павлухой треплется временами по мыслесвязи, так почему братья-близнецы не могут? Тем более оба – наикрутейшие маги. Про нее и Раима, небось, сплетничают. А сплетничать-то и не о чем! Лучше бы отпуск дали и путевку в санаторий. Пусть будет хоть курортный роман, раз служебный никак не получается. После того как Оля заснула, стоя в объятиях Раима Трепетоновича, тот стал особенно заботлив. Кому б оно надо
