его понимающего взгляда. Азраэль в курсе, что от массажа все мое тело словно наэлектризовалось, поэтому и пытается отвлечь меня дурацкой фразочкой. Следует быть ему благодарной, но я только расстраиваюсь. Если бы все было иначе. Не люби он Нейт, я могла бы раздеться и лечь к нему. Но этого никогда не случится.
Азраэль переворачивается на спину, глубоко и с облегчением вздыхает. Я тряпкой стираю с пальцев масло и возвращаюсь.
– Мы закончили. Вставай и топай в свою комнату, бездельник.
Пихаю его в бок, но ангел продолжает лежать в постели, словно поваленное дерево. Татуировки у него на животе двигаются от равномерного дыхания, как будто мои прикосновения пробудили их к жизни.
– Я больше не в силах пошевелиться. – У него на лице появляется довольное и усталое выражение. – У тебя достаточно большая кровать для нас двоих.
– Даже не думай. Я сплю одна.
Упершись руками ему в бок, я пробую столкнуть Азраэля с матраса, но он не сдвигается ни на миллиметр.
– Сегодня ночью я составлю тебе компанию, – едва слышно бормочет он. Этому парню хватает наглости просто засыпать.
Чертыхаясь себе под нос, собираю все подушки, которые любезные горничные разложили на моей кровати. Складываю их одну на другую, сооружая стену между нами. А когда достраиваю ее, довольно созерцаю свое творение. Одеяло на моей стороне.
– Как это по-детски, – раздается с другой стороны голос Азраэля. – Если тебе нужна подушка, можешь воспользоваться мной.
– На твоих чертовых мускулах мне будет слишком жестко, – ворчу в ответ и ложусь, натягивая одеяло до самого носа.
Он размеренно дышит, но не засыпает.
– Что именно тогда произошло между тобой и Сетом? – тихо спрашиваю. – Как вы могли настолько отдалиться друг от друга?
– Это было так давно, что иногда я и сам задаюсь этим вопросом, – очень медленно произносит он. – Мы внезапно оказались врагами. Я перестал понимать его, а он – меня. Я больше не мог ему доверять, а чего стоит такая дружба?
– Полагаю, ничего.
– Я принял решение защищать Атлантиду, а все указывало на вину Сета. Аль-Джанн хоть и был великим воином, но чары или проклятие, которое он наложил на солдат, ему бы никогда не удалось сплести самостоятельно. Ему точно помог кто-то из бессмертных.
– Осирис обвинил Сета?
– Нет, Исрафил. Он обличил Сета. До того момента я его не подозревал, но доказательства выглядели неопровержимыми. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с мнением совета. Я умолял Сета снять заклятие, однако он отрицал, что имеет к этому отношение. Одновременно настаивал на том, что только регалии способны расколдовать проклятых и для этого мы должны принести их на материк.
– Чего вы не сделали. Тогда.
– Нет, поскольку он хотел заполучить их, чтобы провозгласить себя правителем Атлантиды. Хотел провести демонов на остров.
– Ты лично слышал от него об этом?
– Нет, он рассказал Нейт. Хотел перетянуть ее на свою сторону. Пообещал место в Эннеаде, если она поможет свергнуть аристоев. Предложил даже сделать ее своей царицей.
– Ого. – Последнее предложение звучит не так зло, как можно было ожидать. Лучший друг пытался увести его возлюбленную.
– Мы не хранили тайн друг от друга.
Я смотрю в темноту. Постепенно на улице стихает музыка. Джинны наконец идут спать.
– Значит, ты поверил ей и возненавидел Сета за то, что он собирался использовать ее и отобрать у тебя.
– Он подверг ее опасности, хотя знал, как она мне дорога. Я обязан был ее защитить. То, чего он от нее требовал, – самая обыкновенная государственная измена.
– Ты разговаривал с ним об этом?
– Да, но он отрицал, что когда-либо предлагал Нейт подобные вещи. А потом покинул Атлантиду. Собрал армию демонов и объявил нам войну. Сказал, что, если мы не отдадим ему регалии добровольно, ему придется отнять их силой. Ну, а конец истории ты знаешь.
– Сколько времени прошло между войной с Аль-Джанном и уходом Атлантиды под воду?
– Почти две тысячи лет. За них он успел убить Осириса, но, к счастью, Исида родила Гора, полноправного наследника. Без него Сет стал бы аристоем.
– Ты тогда не исключал вариант, что с помощью регалий можно снять проклятие, верно?
– Нет, не исключал. Но Сет, – говорит он и делает паузу, – не пожелал ждать, пока я найду более дипломатичное решение. Еще хуже стало, когда Осирис соблазнил Нефтиду. После этого Сет стал еще более непредсказуемым.
У меня сжимается горло при мысли о том, что Сет наверняка чувствовал себя преданным. И безмерно одиноким.
– Он очень ее любил?
– До безумия.
– И все равно якобы сделал то предложение Нейт?
– Она не интересовала Сета как женщина. Только влияние, которым она обладала. Пусть Нейт и не входила в Эннеаду, но сегодня люди сказали бы, что у нее имелись очень хорошие связи. Ее поддержка существенно улучшила бы его позиции.
– Нефтида осталась в Атлантиде?
Эти откровения шокируют меня не так сильно, как должны бы. Политики и правители в нашем мире ведут борьбу похожими методами. И всегда дело во власти.
– Нет. – На следующих словах его голос дрожит. – Нефтида погибла, когда после похищения регалий мы явились схватить Сета. Он сопротивлялся, и в ходе боя в нее попала одна из его молний. Он целился в Исиду, но Нефтида закрыла собой сестру. Она распалась в пыль, а Сет был так потрясен, что больше не смог обороняться.
А затем он провел почти три тысячи лет в ужасной ссылке, ни на секунду не забывая, что убил женщину, которую любил. Что подобные события способны сотворить с мужчиной? Особенно если он действительно не виноват?
Боюсь, будет ошибкой задать еще один вопрос, но по-другому я просто не могу.
– Думаешь, все это время Нейт тебя ждала? – И раз уж начала, добавляю: – Думаешь, она хранила тебе верность?
Азраэль так долго молчит, что мне кажется, он уже не ответит, однако затем он все-таки делает это:
– У Нейт всегда было очень много запросов по женской части. Она бы не стала меня ждать.
Пожалуй, я не хочу знать, что он подразумевает под запросами.
– Ты винишь ее в этом? Ведь и сам не пропускал ни одной юбки, – продолжаю провоцировать, хоть это и не мое дело.
– Нет. В течение первых тысячелетий я держался подальше от искушений. – Он ненадолго задумывается. Все-таки от стены из подушек есть какая-то польза. Азраэль открывает то, чего никогда не сказал бы мне в лицо. – Если бы ты спросила меня раньше, до потопа… Я бы посмеялся над тобой, скажи ты, что каждому из нас, смертному или бессмертному, нужен
