— О, — обводя взглядом гостиную и не замечая нас, протянула ее величество, — их нет.
— Странно, — Теодор едва заметно покачивался. — Дэс голоден, далеко от накрытого стола он бы не ушел.
— Видимо другой голод оказался сильнее, — прошептала императрица, поворачиваясь к супругу и выразительно глядя на него.
— Не мешать им, да? — его величество нахмурился. — Между прочим, у меня сегодня праздник поважнее воссоединения семьи и…
— Идем, — мягко, но непреклонно приказала Диана. — Или хочешь подождать, пока они закончат?
Я в ужасе взглянула на герцога, лорд оттон Грэйд, с трудом сдерживая смех, приложил палец к моим губам. Совершенно не разделяя его веселья, я уже было собиралась обозначить наше присутствие для венценосной пары, но совершенно вопиющим образом его светлость закрыл мне рот поцелуем. Какое-то время я пыталась вырваться, или как минимум воспрепятствовать, но после с удивлением поняла, что давно обнимаю супруга, и, закрыв глаза, замираю от каждого прикосновения, а императорская чета… я даже не заметила, как они ушли. В какой момент начали гаснуть свечи… Когда опустели коридоры и весь императорский дворец погрузился в тишину глубокой ночи. А Дэсмонд все продолжал меня целовать, словно не мог прерваться ни на миг, словно для него это было единственным, что сейчас имело значение… Словно эти поцелуи, нежные, исполненные чувства, могли заставить меня забыть обо всем.
Прошло пол года…
Порт в Картамьене оглушал криками продавцов, речитативными голосами зазывал, шумом подъезжающих повозок и руганью грузчиков. Здесь преимущественно пришвартовывался торговый флот, а потому массивные тюки с кораблей переносили не молчаливые духи ветра, а люди.
— Леди оттон Грэйд, полагаю, вы отошли излишне далеко, — прошипел раздраженно господин Ирек.
Я с улыбкой оглянулась на поверенного, который после того, как его более не тревожил своими появлениями призрак, стал гораздо сдержаннее и дружелюбнее, но все же иной раз его брюзжание было неповторимо.
Затем взглянула наверх — Янир сопровождал меня неизменно, стоило покинуть его светлость, и более Дэсмонд никому не доверял. Несколько солдат с оружием, что так же были моей охраной, герцог считал скорее атрибутом статуса, нежели защитой.
— Еще один ряд, господин Ирек, и мы вернемся на борт Ревущего, — миролюбиво произнесла я.
Поверенный заскрежетал зубами, но более не сказал ничего.
Я же продолжала, медленно шагая вдоль торговых лотков с восточными тканями искать муаровый шелк нежно голубого оттенка. Именно, нежно-голубого и никак иначе. В идеале требовалось найти тот, что будет рисунком напоминать спил вишни — впрочем, мне ни разу не доводилось видеть спил вишневого дерева, и Диана, я более чем уверена — тоже, но кто будет спорить с женщиной в положении, особенно если это ее величество?!
От обилия пестрящих тканей зарябило в глазах, и я на миг остановилась, пережидая дурноту. Та, неизменно накатывала все чаще, что начало вызывать некоторую тревогу.
— Ариэлла?! — Янир слетев ниже, окутал прохладой. — День становится все жарче, полагаю, вам следует вернуться на корабль.
Вдали раздался крик «Эуссэ, ангера эмитэ эуссэ».
Так как с его светлостью все эти полгода мы находились в основном в плавании по южным морям, некоторые слова местного наречия уже были мне известны, и я, не задумываясь, перевела «Лимоны, свежие сочные лимоны». Дальнейшее, поразило меня саму:
— Янир, принесите мне лимон. Сейчас! Немедленно! Сочный!
Дух ветра, не скрыв своего изумления, отобрал серебряную монету у тоже несколько оторопевшего господина Ирека и взмыл вверх.
Я же, утратив всяческий интерес к тканям, в нетерпении ожидала его возвращения. Дух не став испытывать мое терпение, появился почти сразу, принеся небольшую корзинку с яркими желтыми фруктами, на которых блестели капельки воды.
— Вымыл, — гордо сообщил Янир.
— О, благодарю вас, — выхватывая всю корзинку, произнесла я.
И взяв лимон, продолжила путешествие между лотками, поедая фрукт за фруктом. Опомнившись на пятом фрукте, я осознала насколько мое поведение далеко от правил приличия, но корзинку отдавать господину Иреку отказалась наотрез. Ко всему прочему нежно голубой муаровый шелк для отделки спальни будущего наследника империи вскоре был найден, и всем моим сопровождающим теперь было что нести.
На борт Ревущего мы возвратились почти к полудню, и, отдав распоряжения Торопу по поводу обеда, я поднялась в каюту. Войдя, остановилась в дверях, с улыбкой глядя на постель — красная роза, перевитая бело лентой, лежала на моей подушке. В вазе на столе имелось еще семь таких же — ярко-алых, бархатных, без единого шипа.
Семь роз здесь, еще четыре в родовом замке Грэйд, и как намек на предстоящее — цветок на моей подушке. Дэсмонд сдержал все свои обещания — матушка Иоланта осталась жива, иных женщин в жизни герцога больше не было, как и нанесенных мне обид, не сумел лишь дождаться моего семнадцатилетия, но я не могла винить его за это. К своему стыду и смущению, я даже не сразу осознала, что в тот раз поцелуями не завершится, и едва ли поняла, что именно произошло, до встревоженного вопроса Дэсмонда о том, не больно ли мне. Больно не было, но было неимоверно стыдно, особенно из-за того, что увидев кровь, я безумно испугалась и не сумела сдержать слезы. О том, что случилось после, я предпочла бы вовсе забыть, кроме того, что принеся меня из ванной, Дэсмонд положил на простынь красную розу, полностью скрывшую пятно, и это стало своеобразной традицией.
Впрочем, сложно назвать традиций то, чему всего одиннадцать дней. Но при виде двенадцатой розы на моей подушке, мне неизменно вспомнилась та грозовая ночь в замке Грэйд, стремительный полет над долиной, возвращение едва начался дождь и лишающие дыхания поцелуи… И если быть откровенной, я совершенно не жалела о том, что произошло, мне было совестно исключительно за свои слезы и растерянность, и то что его светлости пришлось утешать ту, которая более полугода после событий в столице уверенно утверждала, что, несомненно, готова исполнить свой супружеский долг. Безумно стыдно.
Переодевшись к обеду, я взяла книгу и корзинку с фруктами, и устроилась в кресле на верхней палубе, в тени натянутого тента. Вскоре послышался перестук копыт, и через некоторое время к пристани приблизился отряд всадников. Все спешились, трое в черных мундирах, спустились в лодку, та, управляемая младшим духом ветра, вскоре причалила к борту Ревущего.
Как и полагается герцогине, я не стала бросаться навстречу его светлости, ожидая супруга все в том же кресле. Это в замке Грэйд я могла позволить себе большее, на военном корабле приходилось соблюдать определенные правила.
