его не устраивало, слишком недолго оно живет. Ведь этот древний дракон, похоже, собирался жить еще очень и очень долго. Значит, ему нужно было тело дракона. Отправиться на остров и захватить чье-то тело он не мог, ведь ему давно был заказан доступ туда. К тому же для обмена телами нужны особые условия: тот, с кем меняешься, должен быть примерно равен тебе по силе, нужно нанести «удар смерти» и фактически начать умирать. А подкараулить и втянуть в поединок кого-нибудь из драконов, вылетевших с острова, ему, видимо, не удавалось. Иными словами, Гендарат выработал план, связанный с демоном и с нами…
Холодные мурашки пробежали у меня по спине. Я начала догадываться, чего хотел Гендарат, и возблагодарила Бога, что нам удалось избежать этого.
– То есть он хотел получить тело Бара, так? – поежившись, спросила я, а Алис прильнула к мощной руке дракона, вцепилась в его локоть, словно прямо сейчас ее дракон мог исчезнуть. – Но зачем тогда весь этот фарс с демоном?
– Ну почему же фарс, – усмехнулся Родвер. – Отомстить он тоже был очень и очень не прочь. Просто у него было несколько вариантов развития событий. Прекрасно понимал, что мы догадаемся утопить демона. Поэтому у него было два альтернативных плана. Согласно одному из них, мы оказываемся честными союзниками – ведь будь на нашем месте кто-то другой, могло быть и так. Тогда демон идет на остров, расчищает для него дорогу. На острове начинается сражение, в общей толчее Гендарат проникает туда (ведь всем станет не до него), находит глупого, молодого, сильного дракона, провоцирует на поединок и меняется с ним телами. Заодно, конечно, мстит драконам, которые судили и изгнали его. Если же мы его обманываем, то демон, конечно, тонет. Но тогда Гендарат вступает в поединок с нами, наносит «удар смерти», и, когда защита Бара рушится, перед его смертью меняется с ним телами. Для меня же он предназначил то, что и произошло, – вернуть мне память и убить этим. Он не учел лишь одного…
Родвер замолчал, и повисла гнетущая тишина. Нам всем было не по себе. Да уж, если бы я знала, чем мы рискуем, то наверняка совершила бы какую-нибудь ошибку.
– Чего? – испуганно спросила Алис, ее голос резким колокольчиком разнесся в этой тишине.
– Силу Гайнира, что живет в Родвере, а в особой ситуации может проснуться в полной мере. Он знал о ней, но не осознавал, что Гайнир для него слишком серьезный противник, – сказал Бар. – Мы с Родвером разгадали планы дракона, и, как оказалось, разгадали их верно. Понимали, что очень рискуем, но готовились – прости, Маг, – у тебя за спиной. Мы рассчитывали, что в условиях «удара смерти» Родвер удержит защиту силой Гайнира и не даст Гендарату захватить мое тело, ведь Гайнир знаком с этой магией. Понимали, что при этом Родвер отдаст всю свою силу или ослабнет настолько, что Гендарат сможет его загипнотизировать и вернуть ему память. Так все и случилось. Когда Родвер защитил нас троих и противостоял попытке захватить мое тело, отчаявшийся Гендарат поймал его взгляд и из мести «убил», вернув память. Теперь, понимаешь, Маг, почему мы ничего не говорили тебе? Ты бы костьми легла, но не пустила бы Гайнориса (а может, и меня) в этот бой. Знаю я тебя! Пришлось бы тебя загипнотизировать, а я не уверен, что в состоянии внушения ты смогла бы проводить силу Камня…
– Понимаю… – растерянно и ошарашенно ответила я.
Мир перевернулся опять. Очередной слой, очередное двойное дно. Как у Родвера были «слои» – личности, раскрывавшиеся постепенно, так и у всей этой истории тоже были слои. Очередная правда всегда оказывалась правдой лишь наполовину или вовсе обманом, и приходилось смотреть на все под новым углом.
Впрочем, надеюсь, больше сюрпризов не будет, подумала я… Сколько можно?
Вспомнилось, как я боялась за Родвера, чувствовала, что именно ему грозит опасность, но не понимала, какая именно. Как ощущала, что он сам знает это, но не говорит мне. Выходит, так и было. Мое чутье не подвело меня в этом. Этот «многослойный» со своим напарником Баром все же провели игру у меня за спиной!
– И да, – закончил Бар. – Я обязан жизнью Родверу, а Родвер – тебе, Маг. Ты смогла в полной мере призвать сущность Гайнира из глубин его души, не силу дракона, а именно сущность, и тем спасла его.
Бар замолчал, а я опустила глаза. Еще недавно я чувствовала себя героем. Той, кто смог обмануть Гендарата. А выходит, я, наоборот, сыграла роль наивной девушки. Поверила, что Гендарат может быть столь недальновиден, поверила, что мои мужчины уже ничего не скрывают.
Но… это было уже не обидно, и сердиться на них я не могла. Напротив, по спине прокатывались волны облегчения, изредка сменяемые неприятным чувством запоздалого ужаса при мысли, что все висело на волоске.
Мужчины смотрели на меня, словно ожидали моего вердикта. Я выдохнула, взяла за руку Родвера и… рассмеялась:
– Ну и ну! Не зря вы все время сговаривались у меня за спиной! В итоге действительно сговорились. Ну и слава богу! В конце концов я вынуждена это признать! Спасибо вам!
Родвер с Баром традиционно переглянулись и, кажется, облегченно выдохнули.
– Любовь моя, не забывай, именно ты вытащила меня с того света и именно ты помогла Гендарату упокоиться в море. И вообще без тебя ничего бы не вышло… – сказал Родвер.
– Да вы все заговорщики и игроки что надо! – рассмеялась Алис. – Каждый на своем месте… Одна я оказалась не у дел, – наигранно надула губы она. И этим словно подвела черту под всем вышесказанным.
– А мне казалось, что встреча с предназначенным тебе драконом – достаточно мощное приключение, – блеснув глазами, сказал ей Бар. Помолчал, разглядывая вдруг засмущавшуюся Алис (надо же, такое, оказывается, бывает!), и добавил: – Ну что же… Тогда, может, пришло время и тебе, Родвер, раскрыть все карты. Как ты оказался в этом теле?
Родвер помолчал, потом его губы скривила усмешка:
– Это сложная история, и не всем в ней я могу гордиться. Я поставил на кон жизнь своей любимой.
– Не утрируй! – улыбнулась я. – Ты поступил так, как должен был поступить ради спасения континента.
А про себя я подумала, что мы с Роджером-Родвером не обычные люди. И не всем понятны наши мотивы.
Мы из тех, кто ради общего: ради страны, континента, мира, то есть ради блага множества живых существ, готов подвергнуть риску не только самого себя, но и любимое существо.
