мы им очень благодарны.
— Так потому что вы и есть свои, — кряхтит знакомый старушечий голос. — Скоро ваша дочка станет хозяйкой этого дома. Помяните мое слово!
Я выглядываю из-за мамы и вижу Иделлу Либби. Она сидит на кресле и пьет горячий чай, но при этом хитро поглядывает на меня. Рядом с ней женщина — мама ректора. Это заметно по глазам и по общим чертам лица. Они одинаково бдительно следят за действиями людей, словно обдумывают, что они сделают в следующую секунду.
— Иделла, — удивленно проговариваю я и прохожу к столу. Мама держит меня за руку, не желая отпускать. — А как вы….
Перевожу взгляд на ректора и жду, когда он объяснит.
— Бригида, познакомься, — кивает он. — Это моя мама. Атала Фойхт. А это…, — указывает на Иделлу и хмыкает. — Моя двоюродная бабушка.
— Вот значит как, — шепчу я.
— Да ты присаживайся, Бригида, — смеется Иделла. — А то устала с дороги. Хоть поедите.
Через минуту появляются слуги, и они заносят блюда, расставляя на столе. Трент все же подходит ко мне и с виноватым лицом просит прощения за оскорбление в академии и требования подчиниться Вринешу. У меня нет злости к брату. Да и обвинять его в чем-то не могу. Поэтому я только протягиваю к нему руку и принимаю его извинения. После чего следует ужин.
За столом мама, брат и Иделла рассказывают, как тут было. Как пришли ционты, как они с ними бились. Одна лишь Атала Фойхт не принимает участие в разговоре. Только медленно ест и внимательно смотрит на меня.
В конце ужина она и Иделла встают и уходят, оставляя меня с семьей. Ноар тоже покидает нас, потому что ему нужно связаться с Эмирицем по поводу бумаг. Трент сначала с интересом слушает мой рассказ, но и он затем уходит, оставляя нас наедине.
— Мама…
— Ты прости меня, дочка, — шепчет Сенри и утирает слезы. — Я была недостойной женщиной и не примером для тебя. Я не была сильной и не смогла отстоять себя. У меня нет оправдания. Я любила твоего отца. Всегда. Я была маленькой девочкой, когда красивый земляной парень отогнал от меня огневиков, которые издевались надо мной. Он защитил меня, а я влюбилась. Когда мне исполнилось шестнадцать, то твоему отцу уже было больше тридцати. Я показывала свою заинтересованность в нем, а он бегал от меня, как от огня. Спустя два года, когда причин отказывать мне у него становилось все меньше, он объяснил почему не хочет быть со мной. Он видел как его отца казнили за хороший поступок. Он знал, что все в городе следят за ним, чтобы он не сбежал. И он не хотел обрекать меня на такую жизнь. Только за то, что он Вайсс, ему снижали оплату труда. Но моя любовь была сильнее. Потом появилась ты и Трент, а он замучил себя. Он….
Сенри прячет лицо в ладонях и плечи ее чуть вздрагивают. Я сжимаю кулаки, но держу их четко на коленях.
— У меня на руках двое детей. Любимый муж умер. И тут появляется Мариас. Он всегда вел себя обходительно со мной. Никогда не проявлял ярость и гнев, как другие воздушники. Я боялась, что вас заберут у меня. К тому же у меня не было столько сил, как у твоего отца или у тебя. Прости, что тебе пришлось расти с камнем на сердце. Что твоя мать земляная подстилка. Я слышала, как во Вреите тебя оскорбляли ребята. Говорили, что твой путь будет похож на мой. И я безмерно горжусь тобой, что ты выбрала свой. И добилась того, чего не могли многие годы другие земляные.
— Пойдем спать, мама. А завтра начнем учиться жить по-другому, — я встаю и протягиваю руку Сенри.
Она с радостью хватается за нее, и вместе мы выходим из комнаты. Она показывает, где моя спальня и оставляет меня. Я долго принимаю душ, пытаясь смыть с себя пыль, обрабатываю ожог на животе и подхожу к зеркалу. Затем я начинаю расчесывать каштановые волосы, рассматривая шрамы.
Завтра мне придется учиться жить и с ними.
Одеваюсь и ложусь в кровать. Но она чересчур мягкая, из-за чего я не могу уснуть. На улице темнота окутывает мир, а я решительно накидываю теплый халат и выхожу из своей спальни, чувствуя острую нужду в свежем воздухе и прохладе.
Я спускаюсь по лестнице, прохожу мимо гостиной и выхожу на улицу через главные двери. Но там уже одиноко стоит Фойхт. Его голова поднята к нему, а руки упираются в бока. Он глубоко дышит, словно не может надышаться.
— Не спиться, — проникновенно звучит голос ректора, который откуда-то знает, что я стою за спиной.
Я мягко подкрадываюсь и встаю рядом с ним. Также поднимаю голову и слежу за звездами. Они радостно подмигивают нам, словно приветствуют нас. А я наконец вновь начинаю ощущать внутренний покой.
— Столько всего принять нужно, — отвечаю ему и обнимаю себя. — Не так давно я узнала, что мой друг владеет двумя стихиями. Была свидетелем двух дворцовых переворотов. Смогла трижды вырвать корень кровожадной твари. Потеряла друзей. Увидела смерть. Была на грани жизни и смерти. Узнала, что ректор академии смешанный маг.
— Моя мама чудом спаслась и видела, как родителей уводят на казнь. Они были друзьями Терена Нимраса. Но потом ее в доме нашла Иделла и увела в Кул кесе. Они вместе там долго жили. А после пробились в Асвэл.
— Вы получили известие по пузырьку? — меняю тему после минутного молчание.
— Эмириц даже нашел того, кто поднял активность ционта, — хмыкает Фойхт и опирается о стену. — Помнишь женщину. Она руководила департаментом Новшеств и затем поклялась быть преданной королю. — Киваю. — Она создала особый препарат развития. Оно дает рост сознанию и мышлению. Если человек выпьет, то он станет умнее. А если растение, у которого ест зачаток сознания, то оно….
— Будет нападать умно и развиваться быстрее, — заканчиваю за него.
— Да. Она прожила в прошлом году несколько месяцев в Кул кесе. Взяла отпуск так сказать. Поэтому она привезла с собой аппарат связи. Но занималась она тем, чтобы ционт смог в полной мере увеличить свою мозговую активность.
