хочет твой смерти, то… кто знает, что он может сделать, если ты придешь прямо к нему в руки?
– Опять же, он мог схватить меня еще в тот раз. Если я захочу, он отпустит меня.
– Ты так в этом уверена? – недобро усмехается аллир.
К сожалению, в этом уверенности у меня нет. Все зависит от планов Тэана и его цели. Может и не отпустить. С другой стороны, у меня никак не получается представить, чтобы Тэан удерживал меня подле себя против моей воли. Это кажется настолько невероятным, что не укладывается в голове.
– Я должна попытаться, Альрайен, – вместо ответа решительно заявляю я.
– А если он не позволит покинуть Первозданную Тьму? Ты не можешь рисковать собственной свободой ради людей, которых даже не знаешь. – Аллир с твердостью смотрит мне в глаза.
– Свобода?! – восклицаю, вскакивая на ноги. Одно простое слово разрывает стену самообладания на мелкие клочки, сквозь которые выплескивается более ничем не сдерживаемая волна ярости и отчаяния.
Проще воспользоваться силой и сделать все по-своему, чем убедить Альрайена в собственной правоте. Я вновь забываю, что мы здесь не одни. Не обращаю внимания на удивленных близнецов, уже давно бессовестно подслушивающих разговор. Не обращаю внимания на съежившегося под одеялом Ахши. Остановиться не получается, да я и не хочу. Слова льются безудержным потоком, срываясь с губ яростными толчками:
– Какая, к черту, может быть свобода?! Ты – первый в очереди, кто хотел лишить меня свободы. Ты не преминул возможностью воспользоваться первым же попавшимся случаем, чтобы заставить выйти за тебя замуж! Я никогда этого не прощу. Слышишь? Не прощу. Но сейчас не это главное. Я пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы прекратить череду жестоких убийств, потому что мне не все равно, что будет с людьми. Тебе этого не понять. Ты, как всегда, переходишь на личности. Конечно, тебе плевать, что каждый день люди гибнут сотнями, принесенные на алтарь Первозданной Тьмы. На самом деле, тебя даже не волнует мое благополучие. Ты не хочешь, чтобы меня убили или чтобы Тэан захватил меня в плен по одной-единственной причине. Тебе всегда было наплевать на мои чувства, ты думал только о себе! И сейчас ты продолжаешь думать о себе, о том, чтобы ТЕБЕ было хорошо, именно поэтому не хочешь лишиться меня, когда я так близко. Твоя жена! Только руку протяни, и получишь желаемое, верно? Ну как же, нельзя рисковать своей игрушкой!
Альрайен смотрит на меня снизу вверх, не двигаясь с места, в то время как я отчаянно жестикулирую, пытаясь выразить эмоции. По его застывшему лицу невозможно ничего прочитать, однако, наконец замолчав, я поражаюсь спокойствию, с которым аллир произносит:
– Сядь.
– Нет! Я не нуждаюсь в твоем одобрении и, тем более, в разрешении. Поэтому я немедленно еду в захваченную Тьмой деревню. – С этими словами я резко разворачиваюсь и быстрыми шагами направляюсь к своему фоару.
И почему я возлагала столько надежд на разговор? Я вполне могу обойтись и без согласия Альрайена. Разве он меня остановит? Пусть попытается! В таком случае воспользуюсь светом. Не Первозданным, конечно, однако силы Хранителя хватит для того, чтобы ненадолго остановить аллира. Этого мне будет достаточно, чтобы отъехать на небольшое расстояние. Преследовать он меня не станет, опасаясь оставить ребят без защиты, а уж погоня с детьми в охапке – верх идиотизма, Альрайен должен это понимать.
Я не успеваю преодолеть и половины пути до фоара, когда аллир хватает меня чуть повыше запястья и рывком разворачивает к себе.
– А теперь, хочешь или нет, ты выслушаешь меня, – зловеще говорит Альрайен, наклоняясь к моему лицу. – Я не буду сейчас углубляться в тему ваших отношений с Тэаном, об этом ты и сама можешь подумать на досуге. Стоит только проанализировать его поведение, как ты поймешь, что и он недалеко ушел от всего, в чем ты обвиняешь меня. Достаточно вспомнить его попытки затащить тебя во Тьму. Вряд ли он думал о твоем благополучии, удовлетворяя на тот момент собственные желания. Как и всегда, впрочем. Даже потакание твоим желаниям – лишь осуществление его собственного, более важного желания, о чем явно свидетельствует его нынешнее поведение. Просто он счел, что пора прекратить потакать тебе и стоит заняться чем-нибудь другим. Что же касается меня, то здесь ты явно ошибаешься, потому как видишь только то, что хочешь видеть. Намного проще обвинять и ненавидеть, чем попытаться понять. Для меня на самом деле твоя жизнь важнее множества жизней незнакомых людей. Важнее судьбы мира. Так уж мы, аллиры, устроены. Мы не растрачиваем свое внимание на все подряд, мы выбираем что-то, в действительности важное. Для меня важное – это ты. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за глупых героических порывов и наивной веры во вселенскую справедливость. Ты ничем не поможешь людям, они все равно будут погибать. Так зачем губить свою жизнь зря? Подумай, Алиса, Первозданная Тьма вырвалась на свободу. Пока в маленьких количествах, но этого достаточно. Вспомни ее свойства. Она будет разрастаться и без ритуалов, поглощая все больше территорий. Мир обречен. Не жертвуй своей жизнью напрасно. Нам стоит увести отсюда близнецов и навсегда покинуть Дэатон. И не нужно воспринимать мою заботу столь негативно.
Не в силах выдержать настойчивый, уверенный в своей правоте взгляд, я опускаю глаза. Осторожно высвобождая руку, чуть отстраняюсь. Собираюсь с мыслями. Несколько тягостных секунд проходят в молчании. Наконец я набираюсь решительности и вновь смотрю на Альрайена:
– Я не нуждаюсь в подобной заботе. Что же касается моих отношений с Тэаном, это не твое дело. И мне не нужно твое согласие, чтобы с ним поговорить. Считай, я просто поставила тебя в известность.
– Даже сейчас ты не считаешь Тэана чудовищем. Я знаю, ты закроешь глаза на любой его поступок, будь то убийство или погружение мира во Тьму. Неужели ты до сих пор веришь в собственные слова? Заботишься о людях, хочешь их спасти, идешь на жертвы ради незнакомцев? Но Тэану ты готова простить что угодно. Это лицемерие, Алиса. Чем он лучше? Чем он лучше других или… меня? – Проникновенный взгляд Альрайена пронзает насквозь, а пылкая речь заставляет душу гореть и биться в агонии от осознания его правоты. Я не думаю о прощении. Поступок Тэана кажется ужасным, настолько, что каждая мысль об этом причиняет почти физическую боль. Нет, прощать я не собираюсь, но Альрайен прав в другом.
– Лучше? – повторяю
