Я поднялся с пола, осторожно поставив ее на ноги и понимая, что теперь у нас будет еще много времени, чтобы побыть наедине и поговорить обо всем на свете. Чтобы вспомнить все вместе, и долго-долго лежать, крепко обнявшись, до самого утра.
А пока мы еще не закончили с прошлой жизнью, на которой нужно было поставить жирную кровавую точку.
— Это наши личные дела.
Я нахмурился, подходя к столу, и видя в руках Палача несколько папок, которые он листал, меняясь в лице и становясь все бледнее и бледнее.
Там было все – вес, рост, приблизительный возраст, анализы крови, психологический портрет, куча фото как в обычной жизни, так и в стенах лаборатории, заключения, предложения по работе с нами и прочее. Мы словно были рассмотрены под микроскопом со всех сторон.
Была и папка с Мишкой, отчего теперь нахмурился и я, почувствовав озноб и странную дрожь, когда на одном из фото увидел шрамы от той ее операции, о которой девочка рассказывала…и надпись, которая гласила «Донор крови и участка кожи размером 10 х 12 – Объект номер семнадцать»
Только подумать над этим не было возможности, когда вой серены, который в этом помещении с затхлым воздухом и бетоном со всех сторон, раздавался приглушенно и глухо, вдруг поменялся, став завывающим и протяжным, а Марс вздрогнул, захлопывая все папки и сгребая их поспешно к себе.
- Через тридцать секунд взорвется генератор и снесет к чертям все до самого основания.
Сердце пропустило удар, когда все уставились на Палача, который кинулся к Урану, что застыл в одной позе не моргая, не шевелясь и кажется едва дыша, продолжая смотреть пустыми глазами на маятник, когда даже удары его сердца замедлились в такт этому звуку, выдавая только бездушное тик-так. Тик-так. Тик-так.
Я мысленно прикидывал, сколько мы пробирались сюда, и сколько времени нам потребуется, чтобы выбраться из самой лаборатории, так еще и унестись довольно далеко от эпицентра мощнейшего взрыва.
- Плут, бери Мишку и уходите! Мы следом за вами! – крикнул Марс, сгребая нервно и с силой Урана, когда Карат вдруг рявкнул:
- Всем стоять!
Некогда было даже спорить и ругаться, не то, чтобы дать ему от души по морде, и я быстро впихнул девушку в руки Плута, слыша снова голос этого умника:
— Это бункер! Его строили для защиты жизни даже от ядерного взрыва! Закрывай все двери!!!
Потребовалась лишь доля секунды, чтобы мы переглянулись, кинувшись как по команде к дверям, толщина которых воистину поражала воображение, и вселяла последнюю надежду на то, что эта бетонная коробка сможет выдержать несколько тонн строительного мусора и земли, когда над нашими головами раздался первый взрыв и грохот такой оглушающий, что невозможно было услышать, что кричал Плутон, кидаясь к первой двери и рывком закрывая ее, когда удушливый порыв жара и пыли прорвался к нам.
Я поймал его буквально налету, помогая закрыть вторую дверь, когда наш спичечный домик не просто задрожал, а словно перевернулся вверх дном, отчего все куда-то полетели в темноте, оглушенные и кричащие, молясь только об одном – чтобы эти стены в тринадцать метров толщиной из стали и бетона смогли выдержать, и не сложились над нами, превращаясь в склеп.
Мы словно попали в сам Ад, задыхаясь от частиц пыли и хватаясь друг за друга, пока я изо всех сил прижимал перепуганную и кричащую Мишку к себе, сворачиваясь вокруг нее и стараясь найти поверхность, к которой можно было бы прицепиться, когда раздался глухой хруст и словно стон самой земли с осознанием того, что все кончено…
Бункер не выдержал напора и расходился по швам, оставляя нас навечно под тоннами земли и того, что когда-то было самим злом, замирая на моей грязной холодной коже мягкими губами моей девочки, которая прошептала: «Я люблю тебя, Франки…»
Я не успел ей ответить, как сильно люблю ее, когда темнота заволокла мои глаза ядовитой болью в голове, насильно отрывая все тонкие ниточки разума от реальности и погружая в сполохи боли, с ароматом моей крови…
Эпилог
Оказывается темнота не всегда может пугать, оглушать и ввергать в ужас такой сильный, что я до сих пор не понимала, я отключилась от этой паники, удушья, или того, что в какой то момент Франки перестал отвечать и реагировать, а я ощутила запах его крови, взвыв и закричав так, что совершенно охрипла.
Нет, я не умерла. Иначе было бы легко и не больно.
Но ароматы, которые доносились до меня в этой новой темноте, были настолько вкусными и уютными, что на душе разливалось тепло.
Было ощущение, словно мы провалились на другой уровень, выпав очевидно в какой-то портал и вот теперь лежали не иначе, как в булочной или кондитерской, потому что волшебные ароматы ванили, корицы, свежей выпечки и горячей еды были слаще всего на свете.
А самым главным и сладким ароматом был запах тела моего Франки, который овивал, словно крепкие объятья, погружая в полную негу и чувство абсолютной защищенности.
Он был рядом, а больше я и не мечтала ни о чем, только вздрогнула, быстро заморгав и пытаясь понять, где я и что происходит вокруг, когда где-то почти над моей головой раздался низкий басистый голос:
- Ну-ка ушуршали все быстро! Я сказал, повернули свои пипетки ко всем херам!
- Даже не буду спрашивать, как ты себе представляешь ноги у хера, друг мой. Но я бы рекомендовал тебе самому быть потише.
А вот мурлыкающий голос Карата сложно было спутать с каким-либо другим!
- А ты вообще молчи, упырь глазастый! Скажи спасибо, что тебе раздробило ногу, потому что только это спасает тебя сейчас от моего топора промеж глаз! И промеж яиц тоже!!!
Карат тихо рассмеялся, а я наконец смогла сфокусироваться и увидеть прямо над собой высоченный потолок из деревянных круглых бревен, когда в ароматы вкуснейшей еды теперь вплетался и божественный запах смолы, словно из ужаса, где скрипела сталь и рушился бетон, я вдруг попала в сказку.
- Где это видано, чтобы мои дочки бросали спиногрызов и бежали спасать вертихвостов?!
- Успокойся уже, - хмыкнул тем не менее довольно Карат. - Теперь все на месте и все живы.
- Жаль, что тебе хрен не раздавило! Проблем сейчас было бы меньше! – буркнул недовольно второй голос, и я не удержавшись хихикнула от этой теплой дружеской беседы двух мужчин, одного из которых я знала, а второго увидела впервые, почему-то не испугавшись, когда встретилась с серыми глазами, что были практически надо мной.
Несмотря на суровое лицо, густые седые брови и такую же седую бороду, этот мужчина вовсе не выглядел стариком.
Может дело было в том, практически сразу же я углядела мощную шею и огромные плечи, в которых была та сила, что течет в крови только у зверей.
Мощный, величественный, но с задорными искорками в глазах, этот мужчина вдруг подмигнул мне, широко улыбнувшись и даже не пытаясь скрыть клыков.
- Как ты, дочка?
И даже если в сердце кольнуло болью от этого обращения, я не смогла удержать улыбки, все еще ничего не понимая, но чувствуя себя рядом с ним в безопасности, пытаясь понять, где мы оказались по всей видимости в полном составе, потому что рука Франки тут же легла сверху, прижимая спиной к его груди и телу, которое напряглось и застыло, оттого что он тоже проснулся, услышав голоса и, как и я, ничего не понимая.
-…сложно сказать, - пробормотала я приглушенно, чуть улыбаясь, и прислушиваясь к собственному телу, которому – что уж там говорить! - в последнее время катастрофически не везло, когда за всю свою жизнь я не получала еще такого количества синяков, ссадин, ушибов, укусов, как в последние недели!
Болело все! Каждая клеточка и мышца! Но больше всего болела левая рука, на которой я с большим удивлением обнаружила целый гипс, тут же сообразив, что заработала свой первый перелом.
- Ну, что? Проснулись? – раздался новый голос почти такой же басистый и звучный, когда в дверях этой милейшей деревянной комнаты показался еще один огромный мужчина с заправской шевелюрой ниже плеч, и просто невероятными глазами цвета расплавленного золота или душистого меда. Он широко улыбнулся задорной и широкой улыбкой, на которую просто невозможно было не улыбнуться в ответ, даже если я не представляла кто он, зная наверняка только одно – он зверь. Еще один!
