— Хорошо, — произношу я, выдыхая, и решаю воспользоваться случаем.
Начну с самого простого:
— Сьерре одиноко?
Парень задумчиво сжимает губы.
— Думаю, как и всем нам.
Похоже на правду, тем не менее, именно к Сьерре в моих видениях в образе густой тени с лоснящимися руками пришло чувство одиночества.
— Но ей больше других? — уточняю я, и Коди качает головой, а потом, понизив голос, отвечает:
— Все знают, что генерал любит дочь, но часто к ней не прислушивается, поэтому, пожалуй, да, ей наверняка одиноко.
Мы молчим какое-то время, и Коди смотрит на меня, ожидая следующего вопроса.
— Ребекка запуталась в паутине? — неуверенно произношу я.
Парень удивлённо приподнимает брови, а потом отвечает:
— Ну, можно и так сказать. Не думаю, что она хочет участвовать в этом проекте, но, насколько я знаю, обязана генералу тем, что оказалась в Стеклянном доме, подозреваю, что даже билет на станцию не дался ей просто так. Поэтому, вероятно, её руки связаны во многих отношениях. К тому же, раньше Ребекка работала в Эпицентре и, думаю, какие-то обязательства до сих пор она должна выполнять.
Коди замолкает, и в этот раз я решаюсь сразу задать следующий вопрос:
— Алан Джонс словно… меняет маски?
— Интересная трактовка, но что-то в этом есть. Его не назовёшь лживым или лицемерным, однако, да, Алану всегда удавалось усидеть на двух стульях. В этом он специалист. Было время, их с Дэннисом можно было назвать даже друзьями, но Дэн не удержался рядом с… — Коди внезапно замолкает и смотрит на меня почти испуганно. — В общем, рядом с людями, которые обладают властью, а вот Джонс пришёлся им по душе.
— Поэтому Дэннис считает, что доверять ему нельзя?
Коди вздыхает и говорит:
— Вероятно, в том числе поэтому.
Мы молчим. У меня осталось всего два вопроса, но я не решаюсь задать ни один из них. Мы несколько раз переглядываемся, и наконец Коди спрашивает сам:
— Ты видела какие-то образы, или вроде того?
Я замираю.
— Дэннис рассказал?
— О чём? — удивлённо уточняет парень, но я так и не отвечаю, и Коди говорит, как ни в чём не бывало:
— Просто я подозревал, что если у тебя более совершенная физиология, то наверняка есть какие-то психологические особенности — может, способности, которые нам неведомы, склонности, о которых мы даже не подозреваем. А Дэннис? — вдруг произносит он с любопытством. — От него ты что-то чувствовала?
— Нет, — отвечаю я поспешно, и Коди смотрит на меня с сомнением, хотя мои слова — правда. — Мне приснились эти образы, но Дэнниса среди них не было.
Судя по лицу Коди я его не убедила, но он молчит, а вот я не удерживаюсь:
— Почему ты спросил?
Парень пожимает плечами.
— Он просто многое пережил. Хотелось бы знать, что он со всем справился.
Коди улыбается, но улыбка не касается грустных глаз.
«Что — многое?!» — вопрос так и рвётся, но я удерживаю себя.
«Почти все здесь предпочитают лишний раз не открывать рта».
— Ты чувствовала что-то и от меня?
Я вмиг забываю о своих раздумьях и встречаюсь с Коди взглядом. Вот и первая тема, которую я не решалась поднять.
«Ты можешь доверять только мне и Коди».
— Я видела, — начинаю я, — как вокруг человека в странном, надутом наряде темнота шевелилась и сгущалась, превращаясь в десятки и сотни скелетов. Они тянули к человеку костлявые руки, а он свои — ко мне. Глаза горели во мраке красным светом, челюсти стучали, кости ломались, когда скелеты толкались вперёд…
Я не свожу взгляда с лица Коди. Оно бледнеет и искажается ужасом, какой я представляла, впервые увидев тот сон.
— Наверное, это было жутковатое зрелище? — сдавленным голосом произносит парень и откашливается.
Не нужно быть тальпом, чтобы понять, что я не ошиблась: Коди как-то связан с этими образами. Но, похоже, не готов обсуждать это со мной.
— Был образ страшнее, — я перевожу тему, поднимая второй вопрос, которого не решалась коснуться, но напоминаю себе, что парень наверняка рад будет поговорить о чём-то другом.
Коди действительно облегчённо выдыхает.
— Из плотного мрака выходил высокий мужчина в длинном чёрном платье со стоячим воротником и широкими рукавами.
Парень замирает, заинтересованно глядя на меня, а я продолжаю:
— В ладонях сжимал какой-то символ, весь перепачканный алой жидкостью. Не знаю, почему, но мне стало жутко.
— Это кровь, — шепчет Коди. — Наша кровь — алая.
— Алая кровь?..
Как это? Почему? Поэтому она меня напугала?..
Но я ничего не произношу.
— Из-за красных кровяных клеток, — будто читая мои мысли, объясняет Коди. — Их цвет происходит от гема, химического вещества на основе железа. Гем является частью гемоглобина, транспортирующего кислород. По мере того, как эритроциты циркулируют по всему телу, гемоглобин захватывает кислород, поступающий из лёгких, а эритроциты доставляют его к тканям и органам. У тебя же в крови содержится белок гемэритрин. Он является дыхательным пигментом крови и содержит в пять раз больше железа по сравнению с гемоглобином. Насыщенный кислородом гемэритрин придает крови фиолетовый оттенок, а кровь, отдавшая кислород тканям, становится розовой.
Я понимаю отдельные слова, но многие слышу впервые. Однако Коди смотрит на меня так, словно его речь всё объяснила.
Алая кровь.
У тальпов и нас кровь разная…
Мы смотрим друг на друга. Не сразу я вспоминаю, о чём шла речь, но со временем всё-таки нахожу в себе силы продолжить:
— Капли падали прямо на пол, а ноги мужчины превратились в огромную чёрную кобру, которая шипела и бросалась вперёд. Из-за спины появились ещё две руки, гораздо длиннее, чем человеческие. Они тянулись ко мне, я сопротивлялась, ударила со всей силы, и они поджались к телу, а потом вдруг начали крутиться с огромной скоростью.
У Коди приоткрывается рот.
— Руки превратились в сплошное кольцо, вращавшееся вокруг мужчины. Я смотрела на него и могла думать лишь о том, что противостоять такому чудовищу не смог бы даже генерал Бронсон.
— Это невероятно, — шепчет Коди, отнимая руку ото рта. — Ты увидела Служителя.
— Кого?
— Верховного Наставника. Его боится даже Бронсон, ведь это самый властный человек на Тальпе. Ты увидела того, о ком знать никак не могла.
Я прищуриваюсь, не догадываясь, о ком идёт речь, а Коди не сразу может оправиться от потрясения, понятного только ему самому.
— Уверен, Дэннис хотел тебе рассказать, но не успел: его вызвали. Давай включим виртуальное кресло, и ты сама всё увидишь.
Коди поспешно поднимается, но не успевает ничего сделать: в комнату за односторонним стеклом врывается целая группа людей, и от неожиданности и ужаса я с трудом делаю вид, что стекло служит для моего зрения преградой. Заметив, как изменилось моё лицо, Коди направляется к двери, но не успевает её открыть, как генерал Бронсон, Алан Джонс — оба в чёрном, и какие-то люди в костюмах грязно-зелёного цвета врываются в комнату и оказываются прямо передо мной. У двоих в руках цилиндры красного цвета, которые я уже видела однажды: в тот раз из трубки вырвалась белая струя, что сбила возникшее откуда ни возьмись пламя…
Коди что-то лепечет, но я могу думать лишь о том, как сосредоточенно, пронизывающе, смотрит на меня генерал, словно, как всегда, видит мои страхи и слабости.
— Начинаем, — почти рычит он с довольной улыбкой.
В его глазах я не вижу той осознанности, какую неожиданно открыла для себя в прошлый раз. Это вновь всё тот же Борнсон, от которого не знаешь, чего ждать.
Я пячусь, забиваюсь в угол, обхватываю тело руками и сползаю по стене вниз, а злые глаза всё так же пристально смотрят на меня.
— Да пропустите же! — вдруг доносится восклицание Коди, а в следующее мгновение он опускается передо мной на колени и протягивает какой-то маленький чёрный овал. Я дёргаюсь, но отползать некуда, и парень произносит одними губами:
— Это Дэннис.
Словно в тумане, я наблюдаю за тем, как Коди тянется и прикладывает овал к моему уху, после чего меня оглушает треск и свист, но затем сквозь него пробивается голос, который сейчас кажется едва ли не родным:
