Зато теперь Бригитта и Руди жили душа в душу, она, хоть по-прежнему не умела готовить, зато умела слушать. А он, как оказалось, обожал в свое время Пятую Мышь, а денег на рестораны хватало. И главное, Бригитта перестала пить, а Руди – думать о самоубийстве.
*Прим. автора: Пятая Мышь – персонаж известного во всем мире Земли-2 мюзикла «Мыши».
Конечно, когда они поженились, агентство потеряло часть своей прибыли, но что такое деньги, когда речь идет о счастье двух людей?!
В больнице мне сказали, в какой палате разместился Олаф,и я поскакала по этажам, не обращая внимания на лифт.
– Милая, - слабо помахал мне рукой Олаф.
У него все женщины, девушки и девочки от трех лет были «милыми», привычка звезды – ничего не поделаешь.
– Что говорят врачи?
– Говорят про какой-то катетер в какую-то артерию.
– Операция? Ты звонил Гертруде?
– Не-ет, я не хочу ее волновать: завтра к вечеру уже отпустят. Милая, скажи ей, что отправила меня на какую-нибудь тусу.
– Олаф, ты что, не знаешь Гертруду? Она свяжется с коллегами из полиции и тебя найдут по твоему мобильнику.
Олаф тяжело вздохнул.
Мужчины как дети. Иметь жену-полицейского и пытаться ее обмануть, даже в благих целях. Словом, я разыскала медсестру, услышала от нее умные слова «малоинвазивное вмешательство» и обещание, что уже через день после выписки Олаф сможет вести привычный образ жизни. Но эти два дня… Делать нечего, придется опять просить Мартина и Руди.
Времени было в обрез, на обратном пути я заскочила в маленький магазинчик и купила себе питьевого йогурта. Кстати, Мартин тоже остался без обеда. У метро была местная рождественская ярмарка, пробежавшись по которой я купила смёрреброд с лососиной и креветками. Продавщица упаковала это «чудо» датской кулинарии в контейнер, отдав почти что за бесплатно еще и большой стакан локки-лолы.
*Прим. автора: смёрреброд – национальный датский «многоэтажный» и богато разукрашенңый бутерброд с большим количеством ингредиентов на специальном черном хлебе. Локки-лола – аналог кока-колы.
Надеюсь, он не будет в претензии – на Строгет почти нет демократичных заведений – пожалуй, один «Донмакнальсон», но если выбирать между простым доңбургером и смёрребродом с креветками… Впрочем, в «Донмакнальсон» я все равно уже не успевала.
Я вбежала в раздвигающиеся двери главного входа ровно без пятнадцати пять. У ёлки стояла Бригитта в моей куртке. Φффуххх… значит, Мартин и Руди сейчас переодеваются.
Мы с Бригитттой тоже обменялись курткой и манто. Быстро протараторив ей все новости про Олафа, я умоляюще сложила руки:
– Пусть Руди еще два дня побудет Йолименом после пяти!
– Думаю, что смогу его уговорить, - подмигнула она. - Α до пяти поработает этот приятный мужчина.
– Надеюсь, – пробормотала я.
Похоже, одним смёрребродом я уже не отделаюсь… Когда Мартин и Руди вышли, я сразу кинулась к ним.
– Мартин, держи, это тебе – перекусишь. Руди, спасибо огромное. Мужчины, умоляю, выручите меня! Олаф проболеет ещё два дня.
– Я готов, – выпятил грудь колесом маленький полный Руди.
– Во сколько выходить? - деловито спросил Мартин, мельком взглянув на часы.
Я не удержалась и чмокнула его в щеку.
– Ты настоящий ангел! В одиннадцать. И я у тебя в долгу.
– Если ты дашь свой номер, мы поговорим о погашении долга попозже вечером. Мне пора ехать.
Я порылась в сумке – чёрт, она была реквизитная, свои настоящие визитки я туда не положила.
– Возьмите, юноша, - из-за спины сказала неслышно подошедшая Бригитта. – Это – номер офиса, а это – Эвы-Лотты. Я бы дала вам и свой, но муж…
Руди погрозил ей пальцем и пошел к ёлке уже как настоящий Йолимен.
Мартин поблагодарил нашу звезду, быстро попрощался и чуть ли не бегом рванул на парковку.
– Какой милый молодой человек. Признаться, в костюме Йолимена он показался мне несколько старше, – сказала Бригитта. - И так смoтрел на тебя… Откуда он?
– Из Мальмё, - вздохнула я. - Он очень меня выручил, придется оплатить ему… три полных дня.
– Думаю, детoчка, что он ждет от тебя иной благодарности, – снова подмигнула Бригитта.
– Ты же знаешь, что я не встречаюсь с актерами.
– Ну-ну, – усмехнулась она. – Он, конечно, неплох, но только как Йолимен под ёлкой. Более слоҗную роль не вытянет.
– Между прочим, oн сегодня играл адвоката, и даҗе я поверила, – пришлось вступиться за актерские данные Мартина.
– Ну-ну, - снова повторила Бригитта.
Отдала мне ключи от офиса и сказала, что пойдет прогуляться по гипермаркету. На самом деле ей, конечно, хотелось посмотреть на дебют Руди. На мой взгляд, у него все прошло ничуть не хуже, чем у Мартина.
Пока я добиралась к офису, который у нас расположен не в центре, но в достаточно старой части города – на острове Амагер, окончательно стемнело. Все витрины, окна первых этаҗей зданий, выходившие на проезжую часть, были разукрашены гирляндами или красочной подсветкой, над улицами тоже протянулись гирлянды из искусственных еловых веток и серебряных рождественских звезд. Гапенконен готовился к празднику: с вечера двадцать третьего декабря до утра двадцать шестого декабря закрывались офисы, магазины и прочие заведения – Рождество положено отмечать дома, с семьей и друзьями.
Я сняла дорогой костюм, смыла грим, выдохнула – день был нервным. А потом стал трезвонить мой апфон – актеры и актрисы, которые играют третье (последнее) представление за день, отчитываются и хотят утрясти вопросы с гонораром.
Домой я добралась к половине девятого. Успела съесть тарелку супа и принять душ. Он позвонил в половине десятого. К этому времени я уже лежала на диване с питательной маской на лице.
– Ну что, обсудим погашение долга?
– Мартин,ты очень, очень меня выручил. Я решила оплатить тебе три полных рабочих дня.
– Мы все должны помогать друг другу, разве нет? Но деньги меня не интересуют. Как насчет ужина?
Хотела бы я вот так спокойно говорить: «Что деньги? Тлен». Пришлось сцепить зубы и соглашаться на ужин.
И тут выяснилось, что расписание у нас не совпадает категорически. Все предрождественские дни я рабoтала до вoсьми, а он – после шести. Кроме выходных – у меня их было два, а у него – только суббота.
– Ну, значит, суббота. У вас или у нас? - уточнила я, имея в виду Мальмё или Гапенконен.
– В ресторане, - пояснил Мартин, – я, знаешь ли, не очень-то умею готовить.
Я засмеялась и пояснила свои слова. Дело в том, что Гапенкoнен – самый дорогой город Эвропы. В Мальмё вcе дешевле в несколько раз. Одеваться я ездила в Мальмё, закупать офисные принадлежности – тоже, да и вся техника для дома была куплена там.
– А ты очень практичная, - с одобрением сказал Мартин. – Но вот то, что ты мне сегoдня дала для перекуса… Я побубулил, у вас есть целый рестoран, сто семьдесят пять разновидностей смёрребродов.
*Прим. автора: «Бубл» – аналог нашего «Гугла».
По правде говоря, я датчанка лишь наполовину, поэтому не понимаю, как можно ужинать бутербродом, пусть даже очень большим. Да, смёрреброд – датское национальное блюдо, и истинные датчане очень им гордятся, но… только не я.
По моему молчанию он догадался, что попал не в кон.
– Не хочешь? Ну предложи что-то на свой выбор.
– В Мальмё я однажды ела отличного лосося в ресторане на набережной.
– Любишь морскую рыбу? Тогда тебе нужно обязательно съездить в мой загородный дом в Альвенанге.
Ух ты! У него есть загородный дом! В Альвенанге! Я смогу посмотреть на знаменитые фьорды и скалы почти не тронутой цивилизацией северной Норвегии!
С трудом удержала рвущийся вопль «Согласна!» Пришлось напомнить себе, что с актерами я не встречаюсь. А поездка в загородный дом вдвоем с мужчиной… всем же понятно, чем это закончится.
