Помнишь ночь для грустных парней? Мой разговор с Блейзом по камину вышел обрывочным, но у меня сложилось впечатление, что Драко был сильно расстроен. Вот почему я заявилась сюда во всеоружии.
Гермиона пропустила сказанное через себя, почувствовав кратковременный подъём оптимизма, быстро сменившийся волной страха.
— Но неужели я всё испортила? Что, если теперь уже слишком поздно? — Она устремила испуганные глаза на Пенелопу.
— Ну, есть только один способ это выяснить. — Пенелопа повернулась и направила свою палочку на дверь кабинета, которая с грохотом распахнулась. — Иди.
Гермиона вскочила и побежала.
***
Драко пришёл на занятия рано, во многом наперекор самому себе. После ободряющей беседы c Тео и долгой ночи, проведённой в беспробудном сне, в его голове не стало спокойнее, чем в субботу утром, когда он вышел из квартиры Гермионы. Он ходил туда-сюда и по кругу, не находя никакого ясного решения — кроме того, что ему нужно увидеть её воочию, чтобы разобраться, что она чувствует. Он понял бы всё с первого взгляда. Её лицо напоминало прекрасную открытую книгу.
Но он хотел, чтобы всё произошло в естественной обстановке. Пусть всё идёт своим чередом. Без драматизма. Он представлял себя входящим в класс в шесть часов вечера и бросающим на неё единственный испытующий взгляд, а затем с достоинством идущим дальше, по какому бы пути ни пошла его жизнь.
Но каким-то образом он примчался в свой кабинет на полчаса раньше (нервы трещали так невыносимо, что он физически не мог усидеть на месте) и расположился за своим массивным письменным столом в классе ещё до того, как появились ученики. Таким образом, ему пришлось с невероятным волнением наблюдать, как каждый из них просачивается в класс, а его сердце подскакивало всякий раз, когда открывалась дверь, и падало на пол, если это была не Гермиона.
Наконец, наступило шесть часов, а она так и не пришла. Он услышал, как Голдштейн пробормотал её имя, глядя на часы, и заметил, как Эйприл сложила руки, глядя на пустой стул Гермионы. Поймав взгляд Драко, она, казалось, собиралась что-то сказать, но потом Форрест слегка толкнул её, покачав головой, и она отвернулась.
Значит, неявка Гермионы стала сюрпризом и для её друзей?
Плохой, блять, знак.
Драко пришлось начать занятие, и он каким-то образом справился с работой, хотя его мозг путался, словно под чарами Конфундуса. К счастью, он спланировал контрольную и итоговую работу на эту заключительную встречу, поэтому ему не потребовалось много умственных усилий, чтобы перечислить то, что они изучили, и просмотреть все проблемы и вопросы, возникшие у учеников. К сожалению, из-за отсутствия увлекательной темы его глаза блуждали по столу Гермионы, а мысли — по воспоминаниям, которые навевала каждая тема.
Весь этот чёртов класс напоминал ему о ней.
Драко смотрел на Энтони и вспоминал первый учебный день, к которому она так неохотно приступила: её осанку, её взгляд и, да, её задницу в этих леггинсах. Зеркало напомнило ему об отработке связывающего заклинания и об эмоциональном шоке от первого прикосновения к ней. Темнеющее небо за окнами — об изумлении от совы, влетевшей в класс с громовещателем в когтях, а также об их дружном смехе. Предложение Эйприл выпить после уроков навеяло воспоминания об их ночи в пабе, когда Драко был покорён одним-единственным, сокрушительным разговором. Конечно, надпись «Оглушающие заклинания» на доске напомнила о печально известном моменте «Возвращайся в постель, Грейнджер, я соскучился». А проходя мимо одной колонны (его любимой), он вновь пережил вечер дуэли, когда сбылись все его заветные мечты.
Он вздохнул, пытаясь сконцентрироваться на уроке. Сосредоточься, Драко. Он был в долгу перед остальными учениками, даже если одна из них украла его проклятое сердце.
Он сообразил, что снова уставился на пустующее место, когда Эйприл кашлянула. Вынырнув из своих мыслей и начав работать, он отправил учеников в гимнастическую часть зала, чтобы они попрактиковались в заклинаниях, которые, как им казалось, они ещё не освоили. Малфой прошёлся вдоль строя, наблюдая за ними, поправляя то одно движение палочки, то другое, стараясь погрузиться в преподавание. Он уладил спор по поводу заклинания, затем объяснил нескольким студентам, какие наступательные заклинания экзаменаторы хотели бы увидеть на экзамене в Министерстве. Одну группу он обучал защитным чарам, другую — обезоруживающим заклинаниям. Ему почти удалось забыть о своём сокрушающем разочаровании на целых пять минут, когда мерцание связывающей верёвки вернуло его мысли к Гермионе.
Он немного отстранился от студентов и прислонился к стене, наблюдая, как они перебрасываются заклинаниями друг с другом.
Он вправду полагал, что между ними что-то есть. Что-то настоящее. Он полагал, что она тоже это чувствует. Но то, что она не пришла сегодня, подтверждало его опасения — она просто не воспринимала его всерьёз. Он не был для неё достаточно надёжным. Не в сравнении с тем, что у неё было раньше.
Он не самый привлекательный Уизли…
Слова Тео пронеслись в голове Драко, и он обдумал их: представил себе лицо Уизли, когда он появился со своей мышью в тот вечер, по случаю игры в викторину в пабе, его неосторожные слова и то, как они ранили Гермиону, его измену и трусость, восемь месяцев лжи. И, конечно же, его поведение в субботу. Тошнотворное высокомерие и собственничество.
Он оставался мерзавцем во всех отношениях.
И — Драко ударил костяшками пальцев по колонне — Уизли стал просто невыносимым; он стал чёртовой угрозой, не заслуживающим вытирать об Гермиону ноги. Он явно не изменился, и Драко с уверенностью поставил бы на кон свою грёбаную палочку, что он снова причинит ей боль.
Так почему же она рассматривала этот вариант? Или уже всё решила. Кажется, да. В противном случае, разве она не послала бы сову? Разве она не была бы сейчас здесь? Драко нахмурился; вероятно, сегодня вечером он вернётся домой и получит письмо — что-нибудь старательно прописанное о том, что лучше избежать неловкости и двигаться дальше.
Он понял, что скрежещет зубами и неподвижно смотрит на дверь, когда в его сознание проникло повторяющееся «ю-ху!» Джоан из другого конца зала. Он заставил свои руки, сжатые в смертельной хватке, разжаться и зашагал к пожилой ведьме, которой нужна была помощь с Инкарцеро, которым она пыталась овладеть с тех пор, как Драко ввёл его на пятом уроке.
— Помни о положении локтя, — заметил Драко, наблюдая за её фигурой. Он снова продемонстрировал правильный угол, и она подняла руку.
— Я всегда забываю об этом и о поднятии руки на втором слове заклинания! — Она покачала головой, молча выполняя
