У двух других пациентов был обычный болевой шок, как показал карманный сканер, найденный в третьей аптечке. Я вколола успокоительное и обезболивающие. С четвертым раненным было хуже — нож, который никто так и не вытянул, засел глубоко под ребрами. С помощью все того же сканера удалось определить, что внутренние органы не повреждены. Парень в рубахе родился. Его только заштопать, значит. Мда, последний раз шила по живому человеку лет восемь назад… Руки все же помнили и, успокоенный лошадиной дозой снотворного и этот пациент уснул.
Я только склонилась над последним, когда в коридоре раздался какой-то шум. Потом зазвучали выстрелы и крики. В зал ворвались «смерчи» и ОБРОвцы: под касками я замечала знакомые лица.
— Никому не двигаться, межгалактическая полиция. Руки за голову!
— На пол, живо! — гремели приказы. Мэрк волшебным образом «ожил», а я склонилась над последним пациентом, не обращая внимания на шум. У парня была раздроблена на куски кость. Здесь я плохо помощник, срочно необходим врач. Настоящий.
— Эй, доктора, к вам это тоже относится, — к нам, не успевшим еще снять маски, прошел Грэгори, как и все, держа наперевес винтовку. Я оглянулась, все наемники были грамотно и быстро повязаны. НУ, значит, можно и театр заканчивать.
— Ты еще покомандуй мне здесь, Грэгори, — насмешливо ответила я, стянув верхнюю часть костюма.
— Он себя главным, понимаешь ли, возомнил, пока я в стане врага нахожусь, — подыграл мне Мэрк.
— Айра, Стил! — что делает человек, без ума от радости встречи с друзьями, которые невесть где находились? Лезет обниматься, лысый пилот. А у Мэрка ребра сломаны, ливер отбит и вообще чуда как он в сознании до сих пор, вероятно из-за чисто ослиного упрямства.
— Грэгори, не лезь к Мэрку, если не хочешь собственноручно на него тапочки одевать, — грудью на амбразуру бросилась я.
— Понял я, понял, — проворчал майор, сияя аки новый катер.
— Так, здесь у них раненные. Одного я ввела в стазис. У двух болевой шок. К этому парню доктора прямо сюда, здесь работа филигранная, если хотите, чтобы он со своими костями был. Этого транспортировать нельзя, у него швы. Эти два под успокоительным. У них болевой шок. Там троих из бластера зацепило, с остальными поаккуратнее. Что я, зря старалась?
— А что с Эрнесто? — задал вопрос Грэгори.
— Мертвы, — во мне что-то дрогнуло, но адреналин пока бурлил, не давая осознать все произошедшее.
— Их соглядатай от Странника, Грим, успел уйти.
— И да, мальчишка, лет пятнадцать- шестнадцать, сын Эрнесто где-то здесь должен быть.
— Уже взяли, заперли его. Потом заберем.
— У вас раненные есть?
— Как обидно, когда недооценивают, — «обиделся» Стрела, появившийся в проходе. Нашему воскрешению из мертвых он, похоже, не удивился.
— Я ж тебе говорил, что с ними будет все нормально, а ты сомневался. — хлопнул он по плечу главу «смерчей». — Они поодиночке- жуткое зрелище, а уж вдвоем… Я удивляюсь, как они тут все еще до нас не разгромили, выясняя. А кто же прав.
Я слушала все это, не подымая головы. Накладывать повязку, когда практически все пальцы у раненного сломаны- то еще удовольствие. Вколотое обезболивающее начнет действовать только через полминуты.
— И эта женщина… — начал было Мэрк, — на лице которого так же можно было прочесть радость и облегчение. Я окончательно стянула с него тряпку, когда-то бывшую, вероятно, одеждой и он замолчал.
— Закончишь с Мэрком, позовешь, — распорядился Грэгори и пошел дальше давать указания своим бойцам.
— Руки подыми, — Мэрк послушно поднял руки. Я начала оттирать засохшую кровь тряпкой, смоченной в специальном составе, сосредоточив все свое внимание на этом, в общем-то, простом процессе. Наконец, не выдержав его сверлящего взгляда, я подняла глаза:
— Ну, что?
— Ничего, — он, едва касаясь, провел пальцами по моей щеке. Достаточно грязной щеке, а у него бинты чистые!
— Тебе восьмой палец до кучи сломать? — хмуро спросила я.
— Ломай. — словно в подтверждение мне ткнули руку, на которой было сломано три пальца. Пока три.
— Мазохист!
— Колючка, — мы вернулись каждый к своему занятию: я — оттиранию крови. А Мэрк разглядыванию меня.
— Перестань! — не поднимая глаз, процедила я.
— Что именно?
— Разглядывать меня, как будто в первый раз увидел. — я достала широкий бинт и принялась за повязку.
— А может мне нравится? — на смену серьезному Мэрку пришел обычный, насмешливо-наглый, и ничем хорошим мне это не грозило.
— Что именно? Вид окровавленных тряпок?
— Ты. Глаза, скулы, губы у тебя ммм… вкусные.
— Еще одно слово и я тебе точно что-то сломаю. — начала было я, но чьи-то наглые руки обвили мою талию, притягивая к полуголому мужчине. И все равно, что здесь почти с полсотни человек, что я сидящая на корточках, банально не удержала равновесия и еще чуть-чуть ему точно что-то бы проткнуло сместившимся ребром, к примеру. Все равно ему.
— Кретин! — рявкнула я и продолжила ругаться, помогая ему подняться, — Идиот! Гад самовлюбленный! — я вернулась к наложению повязки, а Мэрк сидел, довольно улыбаясь. — Ну, чего ты улыбаешься?! — взорвалась я. — Совсем без мозгов, да?! Мэрк, ты хоть иногда думаешь своей чертовой головой?! — я особенно сильно затянула узел, подполковник резко вдохнул, но промолчал и улыбаться не переставал.
— Чудо ты колючее, я просто соскучился. — захотелось стукнуться головой о что-нибудь. Впрочем, этого и не понадобилось. Здравствуй, обморок.
Айра Дин
Мне казалось, что я иду по длинному светлому коридору, все двери открыты, но заглядывать в комнаты почему-то очень страшно. Я иду, глядя строго вперед, и боюсь даже на секунду отвести взгляд. И вдруг из ближайшей ко мне комнаты раздается нечеловеческий крик, полный ужаса. Он проникает в меня, давит. Не дает пройти мимо. Взгляд начинает искать, за что бы зацепиться. Не слышать этого крика-единственное желание, но вокруг только черный пол и белые стены. Хотя меня сильно тянет вперед, я отступаю со своего маршрута, крик резко прерывается…
Кап-кап. Все в брызгах крови. Бордовая и живая, она еще стекает по стенам, хлюпая под ногами лужицами. Я ступаю босыми ногами, по замаранному полу, иду вглубь, туда, куда свет из коридора недостает…
Видны лишь очертания какого-то большого то ли стола, то ли кушетки и тонкой фигуры на нем.
— Эй, ты в порядке? — трогать это противно, как нечто грязное и чуждое. Я бросаюсь в коридор в поисках источника света, а там прямо в центре сверкающей дородки — обычный армейский фонарик, непонятно как попавший сюда. Хватаю фонарик и вновь- к нему, к ней?..
