Когда пришли на место, в одной из камер сидело трое прикованных к стене мужчин характерной наружности. Я вопросительно посмотрел на короля.
– Это их ты хотел выпотрошить. Канцелярия их быстро нашла и доставила сюда, к нашей встрече, – спокойно сказал король.
Вместо ответа я попросил открыть решетку камеры – вместо глухого каменного мешка и такой же двери, как было в моем «люксе», это трое сидели, по факту, в клетке – я вошел внутрь камеры. Королю я, конечно, доверял, а вот его канцелярии – не до конца. Так что я сделал то, чего раньше никогда не пробовал.
Я положил руку на голову одного из бандитов и скользнул в чертоги разума.
Прямо передо мной висел мутный светляк сознания пленника. Не слишком церемонясь, действуя по наитию, я начал расслаивать его оболочку в поисках последних воспоминаний. Передо мной замелькали образы, в основном – тюремной камеры. Так, это была краткосрочная память, нам же надо чуть назад.
Ага, вот, знакомый кабак, дает пару серебряных трактирщику… К этой потной свинье надо будет зайти отдельно… Сидят, ждут кого‑то. Конечно же Энжи.
Того, что я увидел, было достаточно, чтобы прекратить допрос, но, нахлынувшая злость от воспоминаний об избитой девушке, заставила меня продолжить. Вот входит Энжи, выпивает, с кем‑то общается. Потом она встает из своего угла, так, людей уже совсем мало…
Двое стоят на стреме, а мой клиент хватает барда со спины и, пока трактирщик «не видит», затаскивает без единого звука девушку на лестницу, угрожая ей ножом. О чем‑то таком Энжи говорила, но я не думал, что все было настолько серьезно.
Я чувствовал, как во мне закипает злость, и уже не думая, что и как делаю, стал «пролистывать» воспоминания бандита, добираясь до сути происходящего.
Так, вот тут ей угрожают, делают вид, что собрались насиловать, вот один из них бьет барда ботинком в живот, от чего Энжи рвет прямо на грязный пол комнаты.
После сцены, когда я глазами бандита вижу, как он в очередной раз хватает барда за волосы и бьет ее по лицу, я потерял контроль.
В порыве тупой ярости, мощным усилием я просто… Разорвал светляк сознания бандита на несколько частей, рассеяв его в бесконечности бездны подо мной. И только после этого я вернулся в реальный мир.
В камере кричали люди – оставшиеся два бандита. Их же товарищ бился в предсмертных конвульсиях, а из его глаз, ушей и носа текла кровь. Создавалось такое впечатление, что он пережил серьезную травму мозга, и сейчас алая жидкость сочилась из всех доступных щелей и отверстий.
Я убрал руку с головы преступника, пытаясь взять под контроль свои эмоции. Я стал слишком легко выходить из себя после знакомства с Гареном, а Лу сейчас была далеко, чтобы стабилизировать мое состояние.
– Это что сейчас было? – спросил король, глядя на дергающееся в предсмертных конвульсиях тело.
– Экспресс‑допрос.
– И как?
– Это был он. Ну и остальные двое тоже. Канцелярия отлично поработала.
– Ты со всеми людьми, чьи мысли хочешь прочитать, делаешь вот… Это? – немного обеспокоено спросил монарх. Потому что если я во время своей работы перебью половину клерийской аристократии, легче его жизнь не станет.
– Нет. Это… Просто это был особый случай. Но вообще свидетелей быть не должно, если вы меня понимаете, Ваше Величество – я показал глазами на оставшихся двух бандитов.
То, что они увидели только что, подписало им смертный приговор.
Монарх принял мои слова. А что ему оставалось? Тут только один ментальный маг. Намек о «зачистке» он тоже понял. В его же интересах было сейчас тщательно охранять мою тайну, так что я думаю, до заката бандиты не доживут.
Вернулся домой поздно, сообщил последние новости, рассказал Лу о «подарке» короля.
– Я просто не смог удержаться… Понимаешь, я видел его глазами как он избивает ее и…
– Что ты сделал?
– Я разорвал его на части и растворил в бездне.
Богиня немного побледнела, потому что для такого номера нужно два условия: чрезвычайная жестокость и огромная сила.
– Мне всегда казалось, что если ты и будешь способен на такое в Чертогах или бездне, то нескоро, – Лу было плевать на трех душегубов, ее больше заинтересовали мои изменения в ментальном плане.
– Ярость может меня накачивать силой?
– В смысле? Просто когда злишься? Не думаю. Можешь показать?
Я кивнул и скользнул в чертоги, вызывая перед собой воспоминания, которые я почерпнул из головы бандита, присовокупляя к этому еще и образ Гарена. Довольно быстро я вышел из себя настолько, что будь я в реальности – рванул бы в дворец искать жирного лекаря, чтобы пустить ему кровь.
Когда я почти достиг, как мне казалось, пика, по моему сознанию прокатилась волна покоя. Рядом со мной, в моих чертогах, стояла Лу и держала меня за руки, накачивая своей божественной силой.
Богиня тоже изменилась. Хотя она все еще была для меня в своем человеческом образе, но вокруг ее фигуры появилось какое‑то свечение, которого раньше она была или лишена, или я его просто не замечал.
Мы вынырнули из чертогов разума одновременно.
– Это очень плохо, Антон. Я стала сильнее за счет упоминаний и молитв, но и ты – тоже, – начала Лу, – а то, что сделал этот лекарь… Я не знаю, как это исправить, прости. Но тебе надо себя контролировать, иначе кто‑нибудь погибнет или ты не вернешься с той стороны.
– То есть, силы не появились из ниоткуда?
– Нет, это все еще моя сила, как мне кажется. Но вместе со мной становишься сильнее и ты. Просто я – как божество, а ты – как маг разума.
В итоге сошлись на том, что мне нужно будет просто чаще тренироваться с мечом, а еще следить за своими эмоциями. И, по возможности, звать Лу. Как сказала богиня, если я потянусь к ней напрямую, что, возможно, она сможет мне помочь, даже когда я буду находиться во дворце.
Я на самом деле стал намного лучше чувствовать мою богиню, а сейчас, когда она сидела прямо рядом со мной, мне и вовсе казалось, что мы сливаемся с ней в единое целое. Так что, возможно, я не останусь один на один с дворцовыми лизоблюдами под присмотром единственной фаворитки короля.
Уже перед сном я подумал о том, что Вила де Шонц очень эффектная и красивая женщина, которая определенно работает на короля, но никогда с ним не спала. А еще я почувствовал в ее взгляде что‑то еще. Интерес? Но какого рода?
Так и не поймав ускользающую от меня мысль, я провалился в глубокий крепкий сон.
Глава 9. Роковая женщина
Присвоение мне дворянского титула и последующий переезд во дворец прошли как‑то буднично. Просто через пару дней после моего визита к нам пришел все тот же мужичок из канцелярии, передал мне свиток – уже с поклоном, заметьте – после чего быстро‑быстро удалился.
В свитке было два письма.
Первое – грамота о присвоении мне персонального, то есть ненаследуемого дворянства без конкретного титула типа маркиза, виконта, барона и так далее. Просто дворянин, таких бегали тысячи по Клерии и ближайшим королевствам.
Однако титул открывал для меня массу возможностей.
Первое – содержание лошади и верховая езда в пределах главных улиц города. Это значительно облегчало жизнь.
Второе – я теперь имел право на персональный герб. Это меня тоже устраивало, так как я мог использовать его теперь как клеймо при производстве тех же комплектов лото. Герб дворянина защищался короной, так что подделывать его – нарваться на серьезный штраф или отправиться на плаху.
Третье – теперь мне дозволялось расшивать одежду серебряной нитью. Тут уже каждый руководствовался своими вкусами, но вообще было принято, что чем безроднее и мельче аристократ – тем меньше в его камзоле серебра. С другой стороны, я был уже достаточно богат по здешним меркам, так что мог позволить себе что‑то уровня виконта или даже барона – так точно. Если кто‑то начнет бухтеть, что не по Сеньке шапка, то я всегда смогу потрясти перед его носом мошной, полной «королей». Но если не поможет, то тогда уже переходим к четвертому пункту.
