Королева снова повернулась к коридору, в котором скрылся Никандр, не зная, как поступить — помогать Олин или следовать за ним.
— Куда… Ник? — к ней пошатываясь подошёл Фавий. И она растерянно кивнула в сторону коридора. — Скорее, — позвал друг мужа.
Ламия последовала за ним в замешательстве. Они спустились на несколько пролетов вниз, Фавий несколько раз заходил в комнаты и выглядывал из окон. Ламия следовала за ним и тоже выглядывала, не понимая, что он ищет. За ними бежал кто-то из слуг в такой же растерянности, как и Госпожа. Спросить, что они делают Ламия, не решалась, видя, как трудно мужчине держаться на ногах и как он то и дело заходится кашлем.
— Нашёл, — прокряхтел, когда в их сторону подул порыв ветра.
Растерянная Ламия последовала за ним в комнату, швыркая носом и начиная беспокоиться за мужа, который, как уверял кто-то из девушек, находился в шоковом состоянии. Когда же она увидела его стоящего в проеме открытого окна, то ужас снова вернулся к ней.
— Никандр, — испугано позвала, но он то ли не услышал её, то ли проигнорировал и, глубоко вздохнув, словно этим пытался прервать кашель, осторожно шагнул на покатую крышу.
Фавий и Ламия подлетели к окну, и замерли, следя за тем, как Никандр расставив руки в стороны балансирует на скользкой черепице. От окна к его поясу тянулась «верёвка» из перевязанных простыни, пододеяльника, скатерти и каких-то ещё вещей, которые он нашёл в комнате, устроив беспорядок.
— Что ты?.. — начала спрашивать Ламия, когда ветер донес до неё детский крик. Женщина охнула, устремляя взгляд вдаль и замечая между двумя выступами крыши детскую люльку, которая лежала как раз под башней, из окна которой валил черный дым. К люльке была привязана точно такая же самодельная верёвка, которой Никандр подстраховал себя. Она лежала на черепице и, судя по всему, именно по ней ребёнка спустили вниз, спасая от огня.
— Ратор! — выкрикнула Ламия, пытаясь забраться на подоконник, но Фавий удержал её, отстраняя назад.
— Нет. Ждите, — приказал он строго, задвигая её назад и берясь за «верёвку», которой Никандр себя обвязал.
На улице шёл дождь, крыша хоть и не уходила резко под склон, а всё равно была наклонная, а черепица скользкая. Они находились на высоте нескольких десятков метров от земли. Никандр то и дело терял равновесие, но пока ему удавалось устоять на ногах. «Верёвка» стремительно заканчивалась, потому что длины тех нескольких кусков ткани, которые нашлись на скорую руку в комнате вряд ли намного бы хватило.
— О боги, — прошептала Ламия, когда длина «верёвки» закончилась, и Никандр принялся отвязывать себя, продолжая давиться кашлем и стоя на подрагивающих, обожженных ногах.
— Дойдёт, — уверенно и также напряженно ответил Фавий, однако от его прогноза Ламии легче не стало.
— Надо было мне идти. Он сорваться может в любую секунду…
— Любой может, — не согласился друг короля. — Дойдёт, — настойчиво снова повторил он, а Никандр продолжил движение. — Нужна верёвка нормальная. Я пойду ему на встречу.
Ламия кивнула и требовательно обернулась к девушкам у себя за спиной. Те мигом разбежались по комнате в разные стороны в поисках верёвки.
Ламия же вновь повернулась к окну. Она перестала дышать, вслушиваясь в шум дождя, плачь сына и всматриваясь в черный столп дыма над головами Никандра и Ратора.
— Лишь бы крыша башни не начала рушиться из-за пожара, — покачал головой Фавий, перегибаясь через раму и рассматривая башню.
Ламия испуганно снова сложила руки перед собой и от напряжения заплакала, а затем облегченно выдохнула, когда Никандр дошёл до люльки, уперся ногой в выступ на крыше, за который та держалась, и нагнулся над сыном.
— Боги, пожалуйста, — прошептала Ламия, наблюдая, как муж вместо того, чтобы сразу подхватить Ратора на руки, принялся копаться в люльке.
— Привязан, — догадался Фавий и одобрительно кивнул. — Ну и правильно. Иначе бы вывалился.
— Как он там очутился? — прошептала Ламия, заламывая пальцы.
— Рамилия из окна, видимо, спустила, когда пожар начался, — пояснил Фавий, кивая на окно башни. — Умная тетка, — покачал головой уважительно. — Жалко её.
— Дверь была заперта?
— Да, мы на лестнице чуть не задохнулись, пока Никандр ключ искал. Принца не нашли, а Рамилия лежала на распахнутом окне, перевесившись через раму. Пока вытаскивали её, выглянули в окно и увидели люльку, — рассказал он и снова устремил взгляд к королю, который, продолжая опасно балансировать на согнутых в коленях ногах, медленно поднял сына.
Наверху раздался треск и с крыши башни сорвалось несколько камней. Никандр пригнулся, прижимая к себе сына, Ламия вздрогнула и тоже согнула колени, будто ей, как и ему, грозила опасность.
— Вот черт, — прошептал Фавий, забираясь на раму.
— Подожди. Верёвка сначала, — удержала его Ламия, оборачиваясь к комнате. Девушки так и продолжали рыскать по ней, но похоже безрезультатно.
— Некогда, — Фавий снова попробовал выбраться на крышу, когда послышался треск со стороны башни. Ламия дернула его за рубашку, заставляя вернуться.
— Быстрее!
— Нашла! — из коридора в комнату вбежала девушка, таща за собой переплетение шнурков.
— Что это? — рассвирепела Ламия.
— Ковёр из лоскутов ткани хотели плести, — пробормотала служанка. Фавий забрал у Ламии шнурок, подергал.
— Сгодится. Хотя бы длинный.
— Он тебя не удержит.
— Выбора нет. Он разогнуться не может, — заметил Фавий, кивая на Никандра, который стоял на корточках на крыше и тяжело дышал, пытаясь подняться и не потерять равновесия. Правый сапог его скользил, и он никак не мог найти точку опоры.
— Иди, — кивнула Ламия, сама обвязывая талию мужчины и подталкивая его к окну, пока служанки крепили шнурок с другой стороны к кровати.
Никандр в итоге всё-таки смог разогнуться и даже сделал пару неуверенных шагов обратно к окну, когда с крыши снова сорвалось несколько камней. И он, и Фавий тут же прикрыли головы руками, но и на этот раз беда миновала. Ратор, словно понимая важность момента, замолчал. Ламия продолжала дышать через раз и пригибаться каждый раз вместе с мужем, когда со стороны крыши слышались треск и скрежет.
— Пожалуйста, быстрее, — попросила она, глядя как дождь прибивает пепел из башни к крыше.
Мужчины поравнялись как раз тогда, когда нога Никандра всё-таки соскользнула. Ламия зажала себе рот, чтобы не закричать и не отвлекать распластавшегося по крыше мужа, который одной рукой продолжал удерживать сына, а второй и ногами пытался зацепиться за черепицу. Фавий тоже распластался по крыше на животе и пополз за соскальзывающим другом.
Никандр зацепился за очередной выступ, а Фавий смог ухватить его за руку, шнурок, которым он был привязан к кровати, натянулся, удерживаемый женщинами за спиной королевы. Мужчины что-то прокричали друг другу. Ламия не слышала, что именно, но ей показалось, будто муж просит друга забрать ребёнка, он даже рукой, которой сжимал его, пошевелил, и она отчаянно покачала головой.
Однако Фавий не послушался и начал тянуть Никандра вверх. На ноги они больше не пытались подняться и начали ползком пробираться к открытому окну. Их спасательная операция длилась очень долго, они осторожничали, время от времени останавливались и переводили дыхание. Ламии казалось, что она за это время и состарилась, и посидела. Однако оба смогли добраться до обрывка «верёвки» из простыни, пододеяльника и прочих тканей, которую сплел Никандр и женщины начали перебирать её, втягивая мужчин в окно.
— Возьми, — Никандр протянул жене сына, та схватила его одной рукой, а второй вцепилась в него, заставляя спрыгнуть с рамы и тут же молча обнимая. — Все нормально. Как он?
Ламия отняла от себя постанывающего ребёнка и принялась распутывать одеяла, в которые он был завернут неаккуратно, но плотно и обильно, словно в кокон, и сверху перевязан лоскутами от платья Рамилии.
— Жив, — прошептала она, слюнявя пальцы и оттирая грязь со щек. — Напуган. Но жив. И даже невредим.
