освободился. Мы договорились встретиться у ратуши в мой выходной и, стараясь не привлекать внимание, пробраться к Зиме и Зельде. Для этих целей выбрали раннее утро, ну очень раннее.
А на следующий день мне доставили огромную корзину фруктов и большущий букет свежих пулист. Эти огромные розовые цветы, пожалуй, единственные не издавали никакого запаха. Они стояли очень и помимо невероятной красоты были еще и очень полезны. Хотя от них не было запаха, но в комнате исчезали все прочие запахи. В том числе и неприятные.
Цветы были невероятно дорогие, а в условиях госпиталя незаменимые. К цветам прилагалась карточка с единственным словом. «Прости» было написано твердым почерком с резкими завитушками. На следующий день к цветам прилагалась новая корзина фруктов и карточка с тем же лаконичным словом. Я поставила цветы в одну из палат, а фрукты мы с удовольствием ели вместе с детьми. К моему выходному в каждой палате стояло по букету пулист. Если бы это были другие цветы, я бы забыла и выкинула их из головы как только получила. Но теперь, входя в каждую палату, я невольно натыкалась взглядом на вазу и мне сразу становилось теплее.
Каждый день заходил Нат, выяснял как у меня дела и ничего особо не сказав, исчезал.
Утром в свой выходной я, закутавшись в свой походный плащ и зябко ежась на утреннем ветру, выбралась из окна второго этажа, стараясь сильно не шуметь. Улицы были пустынны, и я быстро добралась до ратуши. Там меня ждал сюрприз. Вместо одной Сары, я обнаружила еще и Марка. Учитывая, что Марк недолюбливает гномов, я была удивлена его желанием пойти с нами, и ожидала неприятностей. Но на удивление все было лучше, чем я себе могла вообразить.
Марк и Зима быстро нашли общий язык. Мы еще только устраивались в детской, под возню детей рассказывая Зельде последние события, а эти двое уже утонули где-то в глубинах мастерской Зимы. День пролетел незаметно, и я осталась ночевать с сыном, а Марк с Сарой уже почти ночью вернулись во дворец.
Утром, прибежав в Императорский госпиталь рано, я не узнала свои комнаты. Кабинет полностью преобразился. Стол был заменен на секретер с множеством ящичков и откидной крышкой. За счет этого в кабинете стало просторнее. Вместо трех скрипучих стульев теперь стояло два кресла. Окно из которого катастрофически дуло, было полностью заменено на новое, с широким и толстым подоконником, на котором стояло два горшка с анофоем, лекарственным растением с множеством полезных свойств.
Пройдя в спальню я снова застыла с открытым ртом. Вместо маленькой скрипучей кровати с тонким матрацем у меня появилась добротная новая кровать с прекрасным высоким матрацем. Кровать, правда тоже была узкой, но другая бы и не поместилась. Старый заваливающийся на одну ножку шкаф был заменен на новый, с отодвигающейся в бок дверцей. Что тоже существенно экономило место в крохотной спальне. Окно тоже поменяли, но тут вместо широкого подоконника были тяжелые шторы, полностью закрывающие лучи утреннего солнца, создающие уют и тепло.
На кровати я нашла спящего Ната, и, растолкав его, получила нагоняй, что ушла без его сопровождения. Не вняв моим объяснениям, что квартал гномов примыкает к благополучному во всех отношениях императорскому кварталу, заверила его, что больше этого не повторится. А потом недоуменно поинтересовалась изменениями в обстановке, случившиеся за время моего недолгого отсутствия. Нат пожал плечами и буркнул что-то про недогадливых девиц и нетрезвых который день императоров. И что он бы стены все снес и сделал бы заодно перепланировку, так как кровать ужасно узкая.
В таком ритме прошла половина месяца. Из дворца меня никто не беспокоил. Каждое утро мне доставляли фрукты и цветы. Иногда к ним присоединялась коробка с ужасно вкусными и дорогими конфетами, которые мы поедали всем этажом и хвастались, кому какая попалась. Начинка была разная и очень вкусная. Иногда в цветах я находила короткую записку. Всегда одно слово. «Скучаю», «Прекраснейшей», «Единственной». Их скопилось в ящике секретера уже много. Он еще ни разу не повторился. Только вот слово «Прости» на карточке появлялось с завидной регулярностью. Еще было бы неплохо узнать, за что конкретно он просил прощения. А то очень может быть, что у нас с ним были разные понятия о вине и наделанных ошибках.
Часто приходила Сара, приносила новости из дворца. Так однажды я узнала, что вторая императорская фаворитка герцогиня Матильда лан Кенираль выходит замуж за одного из советников Яна по финансовым вопросам. Оказывается, они давно любят друг друга и вот теперь, наконец, женятся, так как герцогиня все-таки забеременела от любимого. Когда я робко спросила, как отнеся к этой новости Ив, Сара ответила, что никак. Ему было абсолютно все равно, и расстроенным он от этой новости не выглядел, хотя она была ему сообщена при большом стечении народа. Потом Сара рассказала, что за ужинами теперь все садятся как попало и никто не следит за статусом и положением, что очень злит лану Вельдемер. Теперь за ужином у них только две ланы, она и Сара, и это тоже злит герцогиню, так как Сара не общается на интересующие Камилу темы.
А потом была шумная новость на всю столицу, что три императора, вместе с четырьмя своими друзьями, завалились в трактир, находящийся в светлом квартале и носящий гордое название «Три поросенка». Говорят, что они пили весь вечер и всю ночь и к утру все семеро увидели уже не белых троллей, а фиолетовых в горошек. Как потом рассказала Сара, помимо императоров в попойке принимали участие Тилан лан Менер, Барек Злой, Кафан и, разумеется, Нат. Еще она рассказала, что трактир оцепили императорские гвардейцы и никого оттуда не выпускали. Так что вся таверна со всеми постоянными посетителями пила всю ночь. Уже под утро ее гордо переименовали в «Императорскую хрюшку Пепе» и расползлись по домам.
Так прошли еще две недели, и я с удивлением обнаружила, что уже месяц как работаю в императорском госпитале, и моя жизнь спокойна и счастлива. Вот только когда я ложилась спать, сны по-прежнему приходили редко. Штормовые глаза больше не снились,
