И он, король и супруг, лишил ее последней надежды… возможно, смысла… так же, как она сейчас лишила… наказала… но не сдалась.
— Вернись… Я отпущу… я сделаю, все, что скажешь… только не уходи… только не так… — укачивал он окровавленную девушку на руках, как младенца, а сам прижимался щекой к ее волосам и сам плакал, как ребенок…
История циклична… Вот и с ним она повторила свою злую шутку, ведь король так и не научился на ошибках своих предков. Как и его родоначальник, мужчина не согласился уступать и поплатился потерей любимой, которая отказалась доставаться победителю…
Оглушенной разрывающей душу болью, король не заметил изменений вокруг себя. Отвлеченный на собственную боль и вину, он не обращал внимания на того, кого сам приговорил. На кого поступок девушки оказался куда более болезненным и невыносимым, чем собственная смерть, которая, кажется, отступила под напором чего-то более могущественного и древнего, чем этот мир. И сейчас эта сила стремительно вырывалась наружу. Еще минуту назад он был готов смириться со своим концом и прекратить свое жалкое существование раба, пока был уверен, что, по крайней мере, его воспитанница останется в безопасности, под опекой того… кто ее боготворил…
Сейчас же слабейший из высших, но сильнейший маг данного мира, пересмотрел приоритеты. Сейчас тот, кто давно и намеренно похоронил в себе все эмоции, медленно умирал, но не от магии уничтоженного артефакта, а всего лишь наблюдая за каждой каплей, что слетала с губ бессознательной девушки, чье сердце билось с каждой секундой все реже…
Тот, кто давно перестал что-либо чувствовать, сейчас готов был взорваться от переполняющих его эмоций, что причиняли физическую боль, вырываясь вместе со всполохами магии, которые принуждали того меняться, трансформироваться, ведь для этой мощи даже полудемонического тела было недостаточно… Того, что было единственно ему доступно за многие столетия. И что-то более мощное рвалось наружу, вместе с взрывоопасной смесью из жгучих эмоций боли, горя, ненависти, бессилия и ярости… и много еще чего, что заставляло демона пораженно захлебнуться, всего при одном виде на девушку… такую сильную… такую стойкую… такую смелую… Ту, что не испугалась и рискнула отдать себя потусторонней твари… Кому добровольно вручила в когтистые руки не только тело, но и собственное сердце… Та, что невольно восхищала такого, как он, своей силой воли и страстью к жизни…
Ту, что так легко отдала ее…
Он больше не ощущал, чтобы силы покидали его по мере угасания артефакта, что не подлежал восстановлению и должен был уничтожить вместе с собой и своего узника, для которого это в данный момент было бы избавлением. Ведь то, что демон ощущал сейчас было многократно больнее…
Демон зарычал, выгнулся, не в силах контролировать то, что сейчас было сильнее него. То, что, как оказалось, спало так долго, но было потревожено… даже не опасностью собственной смерти… не своей…
Кости демона ломало, мышцы скручивались в узлы… с вызывающей агонию болью, на спине и на лбу рвалась кожа, выпуская что-то острое и подвижное на спине, что с лязгом прошлось по каменной площади, а после нервно дрожало длинным шлейфом, пока голову оттягивали смертоносные, загнутые рога, в то время, как на плечи и грудь падали стремительно седеющие и отрастающие волосы…
Ороговевшие пальцы, что больше напоминали черные кинжалы, сжались в кулаки, высекли искры…
Гвардейцы его величества попытались среагировать и напасть на меняющегося демона, что, кажется, передумал погибать, но были сметены всего одним неосознанным ударом мощного, перепончатого крыла с заостренными гранями.
Наконец, искрящая всполохами магии, аура демона вспыхнула ярким светом, который смог привлечь внимание безутешного короля, что продолжал держать девушку на руках. Но король смотрел холодно и смиренно. Смерть уже не пугала, даже радовала перспективами и, смотря на страшную тварь, его величество произнес:
— Забери мою жизнь в обмен на ее, — уверенно заявил он, смотря на демона, кому не пожалел бы и душу, просто за возможность увидеть девушку живой. — Убей меня, но верни ее! — закричал он, когда встретился взглядом с почти обезумевшими и кровожадными глазами демона, привлекая его внимание.
И демон практически кинулся на короля, но увидел девушку, чья жизнь уходила сквозь мужские пальцы, вместе с каплями крови, отсчитывая последние секунды, до того момента, когда будет невозможно что-то изменить…
И пришло осознание, отодвигая красную агонизирующую пелену, заменяя воспоминаниями… ощущениями… и чувствами, которые подавлял даже тогда, когда девчонка дарила все и даже больше…
Демон сжал кулак и невидимой нитью поднял безвольное, окровавленное тело к себе, чтобы бережно взять на руки, боясь причинить больше вреда и так искалеченному телу, что в его новой форме смотрелось скорее… игрушкой.
Открыв портал из опостылевшего и ненавистного мира, демон обернулся, смерил убийственным взглядом человеческого короля и произнес:
— Тебе повезло, что я дал ей слово… — пророкотал монстр, а затем вошел в арку портала, навсегда покидая этот мир, где человеческий король, едва дышал, боясь поверить, что она выживет… пусть и не с ним…
Глава 33
Сознание вернулось резко, а я села на постели, все еще ощущая, как мою грудь пронзает острие ножа, принося жгучую боль, что распространилась мгновенно, лишая сознания.
Рассудок, что все еще помнил эту оглушающую боль, отказывался связно соображать, борясь с паникой, а я тяжело задышала и прижала руку к груди… попыталась, так как обнаружила, что меня что-то удерживает.
Судорожно сглотнув, я смотрела, как из моей вены торчит игла, присоединенная к капельнице, а на моих пальцах были зажимы, считывающие показатели, что отражались на медицинском оборудовании, что сейчас мерзко попискивало…
Захотела пораженно охнуть, но лишь невнятно промычала что-то, осторожно ощупывая себя, обнаружив, что лежу в современной больничной одиночной палате, облаченная в больничную одежду.
Трясущимися пальцами прикоснулась к обычной хлопковой сорочке в том месте, где запомнила боль… и поняла, что под тканью, меня туго стягивают бинты…
Судорожно затрясла головой, оглядываясь, и в прикроватной тумбочке ничего не было, хотя рядом с постелью стояли… босоножки. Мои босоножки… те самые, что были на мне на мой девятнадцатый день рождения. Те самые… в которых меня выкрали из моего мира…
Впасть в истерику мне не позволила вошедшая медсестра, которая окинула меня удивленным взглядом, а после ласково улыбнулась и приблизилась.
— Вы уже проснулись? Надо же… никто не думал, что вы очнетесь так рано после такой кровопотери… — с некоторой растерянностью подошла ко мне женщина в форменным костюме и хотела прикоснуться, чтобы осмотреть, но я дернулась в сторону, едва не свалившись с койки, и посмотрела на нее с опаской. Но вместо того, чтобы удивиться, разозлиться или, хотя бы, возмутиться, женщина с сочувствием свела брови и печальным тоном произнесла: — Бедная девочка… что же с тобой сделали?
— Где я? — прохрипела я и поморщилась от того, как стало драть глотку всего от двух слов, но продолжила: — Что произошло?
— Вы не помните? — изумленно моргнула она, а когда не дождалась ответа, ответила: — На вас напали, — подняла она брови, словно ожидала, что я сейчас же проникнусь. — Вас доставили в больницу с тяжелым ранением легкого и сильнейшей кровопотерей. Счет шел на секунды, но операция прошла успешно…
— Когда это произошло? — перебила я требовательно, ощущая, как сердце забилось где-то в горле от догадки, что должна была бы принести облегчение… но не приносила. Меня только затрясло сильнее. — Кто меня привез сюда?
— Молодой человек не назвался и ушел, как только убедился, что все прошло успешно. Он оплатил ваше содержание и ушел. Сказал, что обнаружил вас в подъезде, а нападающего, похоже, спугнул. Это было всего два дня назад. Тем удивительнее, что вы очнулись так рано. Мы лишь сегодня собирались перевести вас из реанимации…
