Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и генерал

— Мама, знаешь, как с Лейсом и его друзьями интересно! Они…

— Там есть еще парни его возраста? — неприятно удивилась жена посла.

— Да, трое, — не поняв причин недовольства мамы, Даша горячо продолжила: — Он очень умный, сильный, по-своему заботливый. — Девочка мягко улыбнулась. — Они с Мишкой нашим очень схожи характером, оба напролом к своей цели идут, но при этом стараются беречь нервы окружающих. Поэтому к нему все тянутся. И хотят дружить.

— Милая, я не сказала, что Лейс плохой или недостойный, просто он гораздо старше тебя. И у него с друзьями несколько иные увлечения… и желания, чем у девочек в двенадцать лет.

Даша нахмурилась:

— Целоваться, что ли, все время хотят?

— Откуда такие выводы? — насторожилась Анна Михайловна.

— Мамочка, Мишка же постоянно целовался с кем-нибудь, пока в академию не поступил. А теперь, наверное, не с кем: он по видеофону говорил, что там сплошь мужчины.

— Так, моя дорогая принцесса, я все-таки настаиваю, что компанию Лейса лучше оставить в покое. Давай подумаем о знакомстве с какой-нибудь девочкой твоего возраста. У работающих в посольстве х’шанцев есть дети, и…

— Ну-у, мамочка, скажешь тоже! С ними интереснее. Лояр, например, тоже увлекается биоинженерией, хотя больше молекулярной биохимией интересуется. Он мне вчера скинул на коммуникатор две потрясающие статьи по червям с Граппы…

— Я поняла, — едва заметно поморщилась Анна Михайловна.

— …а Кишу я помогаю с экзаменами.

— Поэтому допоздна сидишь в Сети и болтаешь с ним?

— Он еще многого не освоил, приходится срочно наверстывать. А экзамены уже через четыре месяца.

Анна Михайловна тяжело вздохнула: вразумить дочь и прекратить это странное общение с молодыми х’шанцами не удастся. Но давить на нее она тоже не в силах — слишком любит свою девочку, чтобы запретить. Рассудив, что друзья младшего Хеш’ара, конечно, не обидят ребенка, а отношения постепенно закончатся сами собой, тем более что скоро взрослые Дашины «друзья» разлетятся по учебным заведениям, она сочла важным предупредить:

— Ладно, но, пожалуйста, будь осторожна. Парни чужой расы. У них иной менталитет, традиции. — Анна Михайловна замолчала, секунду-другую подумала и добавила: — И никаких поцелуев до шестнадцати. Особенно с х’шанцами.

Пропустив мимо ушей большую часть родительских указаний, Даша все-таки заинтересовалась, почему «особенно с х’шанцами»:

— Они какие-то необычные?

Анна Шалая закатила глаза — сама себя загнала в ловушку. Знает же, что дочь слишком любознательная.

— У них поцелуи означают… свадьбу. Да, свадьбу. А тебе всего двенадцать лет.

— Да-а-а? — округлила глаза девочка. — Ладно, я побежала, мы с ребятами договорились встретиться, — чмокнула маму в щеку и вприпрыжку понеслась в парк.

В генеральском саду, мысленно напевая песенку, Даша как обычно прошла через очередное облачко тумана и оказалась у площадки с тренажерами. И сразу же впала в ступор, не ожидая увидеть Лейса с девушкой. Они стояли под деревом слишком близко друг к другу. Мало того, Лейс, одетый в легкие голубые брюки и белую рубашку, а не в обычный комплект для тренировок, обнимал эту девушку.

Даша всего пару раз видела ее, но издали, из окна, а теперь волей-неволей во все глаза рассматривала, без всякого сомнения, красивую х’шанку. Белоснежные волосы незнакомка собрала в высокий хвост на макушке, открыв длинную шею и узкое лицо с точеными чертами и пухлыми губами. Белое приталенное платье до колен, но с длинными рукавами подчеркивало ее стройную изящную фигуру. Синие перчатки, наверное, специально подобраны под цвет глаз, сиявших ярко-ярко — так, что девочка с другого края лужайки заметила.

Девочка поразилась, с какой нежностью и восторгом Лейс обхватил непривычно обнаженными ладонями лицо синеглазой красавицы, напоминающей земного лебедя, даже не так — сказочную Царевну-Лебедь. Поглаживал ее скулы большими пальцами и странно жадно всматривался в глаза. Невольная свидетельница романтического свидания ощутила себя неловко, словно подглядывала за чем-то совсем неприличным, недоступным детям.

— Хочу, чтобы ты стала полностью моей, Шарали, — прошелестел вместе с ветром голос Лейса. — Не только в постели, но и в жизни. До конца…

— Лейс, я не думаю, что…

— Я уверен в своем желании, — заверил подружку парень и потянулся к ее губам.

Даше хотелось крикнуть, остановить его. Ведь мама только что сказала про поцелуи на Х’аре. Но не успела, беловолосая х’шанка опередила — вскинула руки, явно не захотев целоваться, и визгливо заявила:

— Ты с ума сошел? Это решение на всю жизнь! А ты собрался в военную академию. Извини, я не вижу себя в качестве жены вояки. Пока ты в космосе болтаться будешь, я что — должна бросить к твоим ногам свою жизнь?

— Но ты говорила, что любишь! — глухо отозвался Лейс.

Девушка высвободилась из его рук и, отвернувшись, посмотрела на небо.

— Мне так казалось, но сейчас я понимаю, что у нас с тобой разные пути в жизни. Одно дело — ничего не значащий… защищенный секс, а другое — слияние. Я не готова к этому. Сейчас. Мне всего девятнадцать.

— А в будущем? — едко, с горечью спросил Лейс.

— Потом — конечно, но с партнером, которому будут близки мои интересы. А мы с тобой как две звезды из разных галактик — слишком далеки.

— Спасибо, что просветила, — хмыкнул будущий военный, внешне эмоционально закрываясь.

— Только не расстраивайся и не обижайся на меня, — неожиданно мягко попросила Шарали, пытаясь положить Лейсу на грудь ладонь, но он дернулся и отступил. — Лучше я сейчас приму решение за нас обоих, чем потом, осознав свою ошибку, буду страдать всю жизнь. И я хочу остаться твоим другом.

— Думаю, тебе сейчас лучше уйти, — слишком ровным тоном произнес отвергнутый влюбленный, холодно посмотрев на девушку.

— Как знаешь, — фыркнула та и, взметнув хвостом, резко развернувшись, скрылась в тумане и зелени.

У Лейса, провожавшего взглядом Шарали, желваки на скулах ходуном ходили, тонкие крылья носа яростно трепетали, а губы сжались в узенькую линию. Даша ощущала себя странно: с одной стороны, испытывала легкое головокружение от радости, что обошлось без противных поцелуев, ведущих к свадьбе, а с другой — обидно стало за своего кумира, даже жалко его.

«Как, скажите на милость, та дурочка могла отказаться от Лейса?! — мысленно негодовала его преданная поклонница. — Вот сама бы я вполне вытерпела эти слюнявые прикосновения ртами, только бы он так не переживал».

Тем временем Лейс решительно подошел к первому тренажеру, взялся руками за ручку, которая приводила в движение тяжелый пресс, — и вдруг сорвался, словно плотину прорвало. Выплескивая ярость и боль, он нещадно колотил ручкой по тренажеру и совсем скоро сломал его.