Во второй раз, размышляла она про себя.
Лизбелл с любопытством посмотрела на нее.
— Но слухи утверждают, что он великолепный любовник и на него приятно посмотреть. Что в этом плохого, миледи?
Думаю, ты не понимаешь этот мир, Джанет Комин. Возможно, он был прав.
— Он бьет своих женщин?
— Он не держит их у себя слишком долго, или они так только говорят.
— Впрочем, я слышала историю, что одна из его женщин недавно пыталась убить его. Я не могу представить, почему, — добавила служанка, искренне озадаченная. — Говорят, что он более чем щедр со своими любовницами, когда расстается с ними.
— Я могу представить почему, — раздраженно проворчала Эдриен, внезапно потерявшая терпение от всех этих выщипывающих, закрепляющих, украшающих и укладывающих рук на своем теле.
— Хватит, хватит. — Она слегка похлопала Лизбелл по рукам на ее волосах, которые были вымыты, безжалостно расчесаны и кажется, что целый год взбивались в прическу.
— Но миледи, мы должны что-то сделать с волосами. Они такие прямые! Вы должны выглядеть как можно лучше…
— Что касается меня, то я бы предпочла выглядеть так, как будто меня драли кошки. Влажная, растрепанная и вонючая, как куча свежего навоза.
Послышались удивленные вздохи.
— Девушка, он будет твоим мужем, и ты можешь сделать гораздо хуже, — строгий голос донесся через комнату. Эдриен медленно повернулась и встретила умудренный опытом взгляд женщины, с которой она почувствовала немедленное родство.
— Возьми моего мужа, за отсутствием других примеров.
Эдриен резко втянула воздух.
— Лэрда Комина?
— Твоего отца, моя дорогая дочь, — сказала леди Алтея Комин с кислой улыбкой. — Уходите все отсюда. — Она выпроводила служанок из комнаты с королевским величием, ее глаза надолго задержались на Бесс.
— Он убьет ее однажды, это точно, — тихо сказала она.
Она надолго крепко зажмурила глаза.
— Он объяснил тебе, что ты должна делать?
Эдриен кивнула.
— И ты сделаешь это?
Она снова кивнула. Леди Комин издала вздох облегчения.
— Если понадобится, и я смогу отплатить тебе за доброту…
— Это не доброта. Я делаю это, чтобы спасти мою жизнь.
— … тебе нужно будет лишь попросить. Потому что ты спасаешь и мою жизнь тоже.
* * *
Эдриен возвышалась над священником, играя свою роль в этом фарсе.
— Я Джанет Комин, — громко заявила она. Божий человек заметно побледнел и сжал свою Библию так, что суставы его пальцев готовы были лопнуть по швам. «Итак, он знает, что я — не она», размышляла она. «Что же на самом деле здесь происходит?»
Она почувствовала чье-то присутствие около левого плеча, и неохотно оглянулась, чтобы посмотреть на человека, за которого должна была выйти замуж. Ее глаза уперлись в верхнюю часть его груди, и грудь эта была заключена в сталь.
Эдриен начала подниматься, чтобы посмотреть жениху в лицо, когда с ужасом осознала, что не встала на колени. Вне себя от огорчения, она запрокинула голову назад и проглотила тысячу неистовых протестов, рвущихся из ее горла.
Гигант смотрел на нее с загадочным выражением, огоньки от мерцающих свечей танцевали в самых голубых глазах, которые она когда-либо видела.
«Я не могу выйти за него замуж», — мысленно закричала она. «Я не могу этого сделать!»
Ее глаза оторвались от его лица и проворно перебирали присутствующих в поисках кого-нибудь, кто спасет ее от этой катастрофы. Бесс сидела на задней скамейке, и казалось, молилась с закрытыми глазами.
Эдриен вздрогнула и закрыла таким же образом свои глаза. «Боже, пожалуйста, если я сошла с ума, сделай меня снова нормальной. И если я не сошла с ума и каким-то образом это на самом деле происходит — я сожалею, что не благодарила тебя, за то, что живу в 20 веке. Я сожалею о том, что я сделала с Эберхардом. Я прошу прощения за все, и обещаю, что я постараюсь быть лучшим человеком, если ты только ВЫТАЩИШЬ МЕНЯ ОТСЮДА!»
Когда она снова открыла глаза, она могла поклясться, что священник смотрит на нее понимающим и немного удивленным взглядом.
— Помогите мне, — тихо сказала она.
Он быстро опустил глаза вниз. И больше не поднимал их на нее.
Вопреки себе, Эдриен неохотно обратила пристальный взгляд в направлении своего жениха, затем подняла глаза выше, к его прекрасному смуглому лицу.
Он выгнул бровь, глядя на нее, в то время как заиграли флейтисты, ритм музыки становился все более темповым и веселым.
От его напряженного внимания ее спас поднявшийся шум, и она услышала голос своего «отца», донесшийся до стропил.
— Что значит, он не смог приехать сам? — Закричал Кровавый Комин на какого-то солдата.
— Возникла небольшая проблема в Северном Устере. Хоку пришлось спешно уехать, но он не отказался от своего обещания. Он не нанесет оскорбления кланам, — произнес солдат свое заученное послание.
— Он отказывается от своего обещания, раз его нет здесь! — Проорал Лэрд Комин. Потом он повернулся к мужчине радом с Эдриен.
— А ты кто, пришедший на его место?
— Гримм Родерик, капитан охраны Хока. Я прибыл, чтобы жениться на вашей дочери по доверенности…
— Чума на доверенность! Как он посмел не явиться сам, чтобы потребовать мою дочь?
— Это абсолютно законно. Король признает это, и обещание, таким образом, будет исполнено.
Эдриен не смогла сдержать радости, появившейся на ее лице от этих слов. Этот человек не ее будущий муж!
— Неужели я так отвратителен, девушка? — Спросил он, насмешливо улыбаясь, не пропустив ее очевидного облегчения.
«Так же отвратителен, как тарелка клубники, покрытая шоколадом и взбитыми сливками», — подумала она, усмехнувшись.
— Я скорее выйду замуж за жабу, — сказала Эдриен.
Его смех вызвал у нее скупую улыбку.
— Вам на самом деле не повезло, миледи, так как Хок вовсе не похож на жабу. Я, девушка, стоя рядом с Хоком будет выглядеть жабой. Нет, троллем. Или ящерицей…
— Я поняла. — Святые небеса, избавьте меня от совершенства. — И где же он, мой уклоняющийся супруг?
— Устраняет последствия серьезной проблемы.
— И что это может быть?
— Серьезное и ужасное восстание.
— В Северном Устере?
— Точно. — Губы мужчины дернулись.
Эдриен захватило чувство безотлагательности. Не имеет значения, как она выдержит это, но дело должно быть сделано. Если ей предстоит встретиться с неизвестным, то она бы хотела заняться этим немедленно. Ожидание только ухудшало дело, и крики Лэрда Комина вместе с дикой какофонией сбивающихся флейтистов действовали ей на нервы. Разве я не безумная Джанет? Это и сработает на меня. Выпрямившись, во все свои пять с половиной футов, она нашла своего все еще бушующего «отца» и прокричала в толпу.
